– Я с Земли, с третьей планеты198, – он с непривычки медленно подбирал слова, передавая на расстоянии свои мысли привлекательной медсестре. Судя по выражению её лица, девушка его понимала. Вместе с тем, было похоже, что он показался ей немного странным. Как вскоре выяснилось, Ба-би-ба приняла 007 за нервного хроника. Не задавая ему никаких вопросов, она сидела, прижав ко лбу какую-то пластинку. – Явно общается с кем-то из врачей, – подумал 007 и услышал её заключительные слова: «Похож на ненормального». – Давайте зайдём в психиатрическое отделение. Я провожу Вас, – предложила она. – Конечно, если тебе этого хочется, – демонстрируя свой покладистый характер, ответил ей 007. Затем Ба-би-ба уверенно повела необычного посетителя в палату для умалишённых. Разведчик, всегда чувствовавший себя непринуждённо в присутствии особ прекрасного пола, обаятельно улыбнулся и даже не подумал её о чём-либо расспрашивать. Когда он вошёл в палату, там его уже ждали несколько психиатров. «Предупредила!» – догадался он. Удивило только, что каждый из врачей имел четыре ноги. Стало ясно, что столько же ног скрывала под балахоном и Ба-би-ба. «Неужели здесь одни кентавры199? И только ли в больнице? Или на всей планете?» – возникли естественные вопросы. Но вскоре разведчику стало не до того. С закрытым ртом ему пришлось долго объяснять врачам, что он пришелец с Земли, а не какая-то галлюцинация200, и что он вполне душевно здоров. Неизвестно, поверили ли ему или только сделали вид, но в конце концов марсианские врачи подтвердили его квалификацию медика, услышав от него несколько врачебных рекомендаций, подчерпнутых им из собрания Кошки Молли. Особенно психиатрам понравились стихи о стрептококковой ангине201, которые 007 мысленно исполнил на мотив песни из старого советского кинофильма202: Я вам клянусь, что проглотив микроба, Его в покое не оставлю никогда. Да ты хоть гвоздь забей мне в крышку гроба, Достойно я отвечу: «Не беда!» Ангина стрептококка, Не будь ко мне жестока. Не будь ко мне жестока, Жестока не будь! Ведь я по воле рока В одно мгновенье ока, Взглянув на мир широко Готов принять на грудь!203 Заставив Агента 007 в уме повторить клятву Гиппократа204, его взяли на работу консультантом с испытательным сроком и даже предоставили в его распоряжение небольшую комнату для бесед. Поправив очки, директор клиники – толстенький, розовый, лысый коротышка-кентавр, которого звали профессор И-го-го, стоял в нескольких шагах от 007 и с интересом разглядывал его. Хлопнув себя руками по передним коленкам, он захохотал и телепатически произнёс: – Что за смешное у Вас имя – 007! Затем, посерьёзнев, он поздравил нового сотрудника с поступлением на работу, но подчеркнул, что научно-исследовательскую деятельность доверить новичку не сможет из-за отсутствия у того марсианских свидетельств о среднем и высшем образовании. – Работа Ваша будет заключаться в лечении тяжелобольных, – сообщил И-го-го и, убедившись, что никто, кроме кота, его не слышит, мысленно продолжил: – Да, для начала обращаюсь к Вам с личной просьбой. Не в службу, а в дружбу, коллега, попробуйте помочь моей старшей внучке! – Сделаю всё возможное, профессор И-го-го, – с готовностью пообещал 007. – Кстати, я больную ни разу не видел, но готов осмотреть прямо сейчас. Наверно, такая же симпатичная, как её дедушка, – дипломатично добавил он. Польщенный директор несколько смутился: – Нельзя ли не распространяться о моей просьбе? Знаете, пойдут разговоры… Разведчик понимающе кивнул, показывая, что тайны хранить умеет. Пациентка Пора было приступить к работе. В комнату для бесед прискакала Ба-би-ба, держа за среднюю руку молодую марсианку с голубой кожей, растрёпанными оранжевыми волосами, четырьмя копытами, обутыми в белые тапочки, тремя руками и мокрым от слёз лицом. Две её руки были расположены, как у нас, по бокам, а третья росла из середины груди. Очень удобно! Вероятно, пациентка вызовом к врачу была застигнута врасплох. Она громко всхлипывала, шмыгая носом, и сосредоточенно разглядывала свои восемнадцать ногтей. На её руках было по шесть пальцев. Ба-би-ба мысленно передала 007 имя больной – Ю-ю-ю – и подвела пациентку к окну. Скорее всего, непроизвольно Ю-ю-ю встала так, чтобы её изысканный профиль выглядел особенно эффектно на фоне жёлтой бархатной шторы. Отодвинув занавес, 007 смог при дневном свете разглядеть девушку получше. Он распахнул окно, и поток прохладного воздуха начал лениво перебирать её оранжевую гриву. Агент, неравнодушный к очаровательным дамам, залюбовался экзотическим зрелищем, хотя и отметил про себя, что оранжевая причёска не вполне подходит к голубому лицу Ю-ю-ю. Девушка бросила на консультанта быстрый взгляд, истолкованный им как обещание перекраситься. Звенящим голосом, со скорбной интонацией Ю-ю-ю телепатически исполнила душещипательную песню205, сочиненную, по-видимому, на мотив какого-то эстрадного марсианского хита206: Дева юная рыдает: – Не пойму я, что со мною. Ах, твой образ вызывает Страстный жар в моей крови! Сладко сердце замирает — Задыхаюсь я от зноя! Ведь в груди костёр пылает Жадным пламенем любви! Друг желанный, Марс-Ик милый! Как своё я горе скрою? Сердце занято тобою, И тоскою я полна. Я обижена судьбою — Самый свет – мне мрак унылый! Но тебе я не открою То, что знаю я одна! Едва закончив пение, марсианка бросилась на пол, отчаянно забила ногами и горько заплакала. Насколько же некстати в этот момент в дверь просунул голову директор И-го-го, произнеся: – Как наша больная? Голова исчезла, когда 007 испуганно замахал на неё лапами. Теперь у консультанта, ошеломлённого вспышкой буйного темперамента Ю-ю-ю, возникли вопросы: «Почему пациентка скрывала свои чувства от возлюбленного? Что, если он также влюблён и просто прятал от Ю-ю-ю свои чувства?»