— Да, блин! — с обидой выдал Андрей. — Подумал! Это ведь ненормально так из-за какой-то Олимпиады обламывать! Дальше всё по-прежнему пошло, только, как в том анекдоте, осадочек остался. Начал я наши отношения разбирать и понял, что она вообще инициативы не проявляет. Ну натурально — нажми на кнопку, получишь результат. Как её поставлю, так и пользую. Хоть спереди, хоть сзади — она в этом плане вообще безотказная, но я вот думаю: а ей это надо вообще или она просто ждёт, пока кончу, чтобы поскорее телик пойти смотреть? Я покачал головой. — Зажрался ты, Андрюша, что ещё можно сказать? Сексом пресытился, высоких отношений захотелось. — Член работает, а искра пропала, — признал Фролов. — Мы же по началу так зажигали, что соседи снизу прибегали. А теперь ещё шнурки вечно в стакане, не пошумишь. Может, действительно, на съёмную квартиру перебраться, тогда всё нормализуется? — Ты лучше в «СПИД-инфо» напиши, там точно подскажут. — Пошёл ты! — беззлобно ругнулся Андрей и надолго приложился к бутылке. Я допил пиво и поднялся со ступеньки. — Давай, до завтра! — попрощался с приятелем, но утопить оплавленную кнопку вызова лифта не успел — она загорелась за миг до этого, где-то наверху зашумел двигатель. Спускаться пешком после выпитого не хотелось, решил подождать, заодно отряхнул штаны. А там дверцы лифта открылись, и к нам вышел Саша Романов. — О, пацаны! — удивился он. — А вы чего в подъезде сидите? Поразительное дело, Рома был трезв как стёклышко, но определённо ненадолго: в пластиковом пакете у него позвякивало стекло. Заглянул туда — и точно, внутри обнаружились три бутылки водки, выданные мной за перевозку колючей проволоки. — Да Серый домой собрался, я проводить вышел, — пояснил Андрей, пожимая руку приятелю. — Не, Серёга, так не пойдёт! — остановил меня Рома. — На учёбу с утра. — Да погоди ты! Мне Воробей телеграмму прислал, он из Москвы во вторник приезжает. — Рад за него. — У него дело есть. Пошли, обсудить надо. Ну я и пошёл на свою голову… 07|09|1992 утро-день Утро началось с лечебных процедур: литр воды из-под крана внутренне, контрастный душ наружно. Пусть и говорят, будто градус нужно повышать, но водку после пива употреблять вчера определённо не стоило — хоть голова особо и не болела, в целом и общем состояние оставляло желать лучшего. По счастью, семинаров сегодня не было, и первые две пары я благополучно прокемарил на «камчатке», а с последней и вовсе малодушно дезертировал. Уже на выходе столкнулся с курившим на крыльце в компании старшекурсников Витей Медниковым. — Серый! — махнул он мне рукой, выкинул окурок в урну и подошёл. — Ты всё, что ли? — Ага, — коротко ответил я. — В курсе, что в среду на картошку уезжаем? Я не удержался и матернулся. — Да ладно! — рассмеялся Витя. — Будет весело. Покатаем вату две недели, с девчонками поближе познакомимся. Самогон, костерок, изгиб гитары жёлтой, все дела… Видел я эти костерки, песни и прочие незамысловатые прелести жизни на природе в гробу и в белых тапочках, прямо об этом и сказал. Мелькнула даже шальная мысль забить на выезд в колхоз болт. Только-только денежная тема наметилась, а меня на две недели из нормальной жизни выдёргивают! Пусть даже только на десять дней — хрен редьки не слаще. Проблемы с деканатом будут? Отчислят? А отчислят ли? Да и так ли это страшно? С другой стороны, Гуревич и заднюю включить может. Опять же первое время дядька, один чёрт, станет всякие формальности утрясать, от меня в любом случае ничего зависеть не будет. — Ладно, давай до завтра! — попрощался я и потопал к троллейбусной остановке, так ни к какому определённому выводу и не придя. Видно будет. Глядишь, к вечеру какая-никакая ясность и появится. Дверь отпер своим ключом, а только переступил через порог, и дядя Петя немедленно окликнул с кухни: — Явился, не запылился! Паспорт неси! — А что такое? — насторожился я. — Что, что! — фыркнул дядька, снял очки, зажмурился и помассировал веки. — Учредительные документы за вас заполняю. Все глаза сломал! Я не удержался и присвистнул. — Не свисти, денег не будет! — возмутился дядька. — Да ладно! — рассмеялся я. — Если документы заполняешь, значит, Гуревич наши условия принял, так? Деньги будут! — Не говори гоп, пока не перепрыгнул! — вновь осадил меня дядя Петя и постучал пальцем по стопке листов, лежавшей перед ним. — Паспорт тащи! Я разулся, сходил в комнату, принёс документы. Время терять попусту не стал, заранее поставил подписи во всех нужных местах, взглянул на часы и решил не смущать Зинку своим квёлым видом и немного вздремнуть. А то муторно как-то, хоть похмеляйся. Вот только с опохмелкой сложно остановиться, так недолго и снова накидаться. А наутро опять головная боль и очередные сто грамм для поправки здоровья. Натуральный замкнутый круг. Лучше прикорну. Ну я и прикорнул. Не сказать, что в итоге сильно полегчало, но самочувствие определённо улучшилось. — Когда сдаваться поедешь? — спросил я, выйдя на кухню. — Тише ты! — шикнул на меня дядя Петя и выставил вверх указательный палец. — Слышал? По радио шли местные новости. Какой-то гражданин шагнул в раскрывшиеся дверцы лифта и упал в шахту, поскольку из-за сбоя автоматики кабина остановилась этажом выше. — И что с того? — спросил я, наливая себе стакан воды. — Всё сыпется! Всё! — выдал дядька. — Страна на пороге катастрофы стоит, потому как порядка нет! Ельцин в Токио ехать собрался, точно тебе говорю — Курилы отдаст, сука! Я вздохнул и ввязываться в лишённую всякого смысла дискуссию не стал, осушил стакан и предупредил: — Со среды на картошку уезжаю, тебе в хозблоке дежурить две недели придётся. — Но сегодня выходишь? — Сегодня выхожу. — Тогда ещё и завтра подежурь. Хорошо? — Ну ладно, — пожал я плечами и повторил вопрос, на который так и не получил ответа: — Документы когда сдавать будешь? — Боря договорился с кем-то, к четырём в исполком поеду. — И долго вся эта канитель протянется? — Сказал же: Боря обо всё через знакомых договорился. Сделают в минимальные сроки, волынить не станут. — Ну хорошо бы, если так. Дядька фыркнул. — Блат, Сережа, это не социалистический строй и не командно-административная система. Блат вечен. — Он поморщился и с отвращением отодвинул от себя документы. — Вляпался на старости лет! Ничего утешительного мне на ум не пришло, так что я быстренько обулся и вышел из квартиры, негромко подпевая радиоприёмнику: Парамарибо! Парамарибо![5] Так и пел, пока спускался на первый этаж, даже от головной боли отвлёкся. Ну а дальше без лишней спешки двинулся к школе, где, к немалому своему удивлению, наткнулся на Саню-татарина и его прыщавого приятеля. Те скучали у дыры в сетчатом заборе, через которую школьники срезали дорогу к остановке, минуя ворота. — Вы чего тут пасётесь? — спросил у пацанов, подойдя и поздоровавшись. Санёк побренчал зажатыми в кулаке монетами. — С пионеров мелочь сшибаем, — пояснил он, ссыпал деньги в задний карман джинсов и достал мятую пачку «Монте-Карло».