— Вы чего, мужики? — спросил перегонщик враз осипшим голосом. Фролов забрал у него монтировку и отбросил в кусты, после вернулся к двери чёрного хода и подпер её плечом, а Костя Чижов так и остался рядом, лыбясь во все тридцать два зуба. — Как чего?! — удивился я и даже развёл руками. — Сева! Разве твоя прошмандовка не рассказала, как лихо она разрулила проблемы братца? Да ладно?! Ты же меня в асфальт закатать должен после того, как я ноги этой шалаве исцелую! Сдерживаться я даже особо не пытался, и упитанная физиономия Лемешева враз покрылась потом. — Я ничего такого не говорил. Я вас даже не знаю, — выдавил он из себя и сразу успокоился, уже куда уверенней спросил: — Ко мне какие претензии? Чиж хохотнул и хлопнул его по плечу. — Я не я и баба не моя? Молодец! Продолжай в том же духе! Заявление это Лемешеву определённо не понравилось, но он промолчал и выжидающе уставился на меня. — Ты не говорил, к тебе претензий никаких нет, — подтвердил я и указал топориком на окно. — Но вот она до фига лишнего наговорила и ей за это придётся ответить. Мы тебя просто в известность решили поставить. Чтоб потом не говорил, будто не в курсе был. Лемешев сглотнул, и Костя вновь хлопнул его по пухлому плечу. — Сева, да ты не переживай, мы ж не звери, бить её не станем. Отработает! И отработает со всем усердием и неоднократно, ведь брат — это святое, понимать надо! Вот тут перегонщика проняло окончательно, он посмотрел на меня, затравленно оглянулся на размеренно жевавшего жвачку Фролова и судорожно сглотнул. — А если вписаться кого попросишь, так ещё и должен останешься, — продолжил давить Чиж. — Там такие слова звучали, за которые и твою подружайку, и тебя самого в асфальт закатать нужно! — Деньгами вопрос не решить? — обратился ко мне Лемешев. — Все только в выигрыше останутся! Я ничего не ответил, вернулся к опелю и вновь уселся на его капот, за меня ответил взявший на себя роль переговорщика Чиж. — Сколько? Лемешев вновь сглотнул и неуверенно оглянулся. — Я не знаю, сколько дома есть. Надо посмотреть. — Посмотри, — разрешил Костя. — Так я схожу? — Иди! — разрешил Чиж и тут же, противореча сам себе, ухватил перегонщика под руку. — Иди, Сева, иди! Только помни, мы у тебя бабки не вымогаем. Нам они не особо и нужны, если разобраться. Так скажу — с твоей бабой пообщаться куда интересней будет. И если решишь, что деньги тебе дороже, мы поймём и лично тебе претензий предъявлять не станем. Но ты же понимаешь, что сама собой проблема не рассосётся? — Даже не сомневайся — Кашпировский не поможет! — вставил я свои пять копеек. — Я сейчас! Сейчас вернусь! Лемешев двинулся к двери чёрного хода, и Фролов посторонился, позволяя ему пройти, потом подошёл к нам и негромко спросил: — Думаете выгорит? Я сунул топорик в сумку и застегнул молнию. — Главное, чтобы ментов не вызвал. — А мы чего? — ухмыльнулся Костя. — Мы ничего. Денег у него не вымогали. Не докажет! — Он вообще может не вернуться, — предположил Андрей. — И что тогда делать будем? Не ждать же его всю ночь! — Если не выйдет — признает, что неправ и долг на себя повесит! — ухмыльнулся Чиж. — На счётчик поставим. — Выйдет, — уверенно заявил я и похлопал ладонью по капоту. — Не знаю, насколько он ценит ту корову, а машину точно не бросит. Тут из приоткрытого окна донёсся пронзительный вскрик и отзвук сочной оплеухи, а затем окно квартиры Лемешева закрылось и отрезало от нас приглушённый женский плач. — О! — встрепенулся Чиж. — Награда нашла своего героя! Я злорадно усмехнулся, но особого удовлетворения не испытал. Легко отделалась, сучка. Вновь распахнулась дверь чёрного хода, появился Лемешев. Он подошёл и достал из кармана спортивных штанов толстую пачку двухсоток. — Я плачу — и на этом всё. Больше никаких претензий ни к Юле, ни к её брату! Договорились? Прощать Филе его выходку категорически не хотелось, и я коротко отрезал: — На хер! Разговор только о твоей бабе шёл! Мы её косяк разбираем! — Она за брата заступилась! — продолжил упорствовать перегонщик. — А вот не надо было! Костя резко обернулся и досадливо скривился. — Серый, погодь! Пацан вообще не при делах! — Ты чё несёшь? — выдал я, не сдержавшись. — Тебя ведь второй пнул, так? — напомнил Чижов. — Ну ты же сам говорил! Я едва удержался от того, чтобы не послать его далеко и надолго. Своим заявлением он поставил меня в дурацкое положение, потому как формально Филя действительно не сделал ровным счётом ничего и предъявить ему было нечего. Зинка и та на него не жаловалась. Блин! Ещё и Лемешев стоит, уши греет. Последнее дело при посторонних такие вопросы обсуждать, и я сдался, махнул рукой. — Хрен с ним, пусть живёт! Но предупреждаю сразу: за следующий раз деньгами уже не возьму! Лемешев протянул перетянутую аптечной резинкой стопку банкнот Косте, тот указал на меня, а я кивнул на капот рядом с собой, и не подумав взять деньги в руки. — Сколько там? — спросил только, когда Лемешев кинул пачку на машину. — Десять тысяч. — Сколько?! — Я соскочил с машины и пихнул мужика ладонями в грудь, заставив его отступить на шаг. — Сева, ты в конец охерел?! Решил десятью кусками откупиться? Ты за кого нас держишь, козёл? — У меня нет больше! — быстро ответил Лемешев. — Всё в машины вложено! — Чё ты нам чешешь?! — вновь взял на себя инициативу Костя, делая мне знак отступить. — Думаешь, мы о твоём бизнесе не в курсе? — Все деньги в машины вложены, я их продать не могу, с ментами проблемы! Да вы поймите, у меня четыре иномарки зависли! Я в долгах как в шелках! — Ничего мы понимать не будем, — отрезал Костя. — С тебя ещё двадцать штук. Завтра в пять чтобы были! — Да где я их возьму?! — Где хочешь, там и бери. Меня не колышет, — развёл руками Чиж и вдруг добавил: — И готовься по тридцатке каждый месяц платить! Лемешев аж рот от изумления разинул. Да я и сам оказался подобным поворотом изрядно удивлён, ведь ни о чём подобном изначально и речи не шло. А Костя не дал вставить никому ни слова. — Чё ты глазами хлопаешь? Деньги платить будешь за охрану, не просто так. Наедут на тебя отморозки какие-нибудь, мы прикроем. И бабу твою прикроем, если опять накосячит. Время такое, без охраны никуда. У нас бригада большая, не сомневайся. Я был слишком заведён и зол, и неожиданный поворот попросту выбил меня из колеи. Пока собирался с мыслями, момент оказался упущен, началась перепалка, и стало слишком поздно пытаться перевести всё в шутку. Тут ровно в поговорке о слове и воробье; ляпнул Костя о крышевании и всё, обратно уже не открутить. Полное лицо Лемешева пошло яркими пятнами, и он рявкнул: — Мы так не договаривались! — А тут и договариваться нечего! — отрезал Чижов и пихнул собеседника в грудь, заставив отступить на шаг назад. — Условия озвучили, других не будет! Понял? — Мне… Мне надо подумать… — выдавил из себя Лемешев, кинув быстрый взгляд на Андрея, стоявшего между ним и чёрным ходом. Костя благодушно похлопал мужика по плечу. — Думай, Сева. Думай. Кто тебе мешает? Но завтра в пять мы должны услышать правильный ответ. Уяснил? Бригадир перегонщиков неуверенно кивнул, развернулся и направился к чёрному ходу. Я дождался, когда за ним закроется дверь, переправил пачку двухсоток себе в карман, подхватил сумку и зашагал прочь. Пацаны поспешили следом. — Ты совсем дурак? — насел я на Чижа, когда мы завернули за угол. — Какая, на хер, ежемесячная плата? Ты с чего вообще о ней заикнулся? — А чего такого? — округлил глаза пацан, искренне не понимая причину моего возмущения. — Вы же сами сказали — он без крыши остался! Должен же кто-то этого барана стричь! Почему не мы, а? Андрея такой ответ не устроил.