Я покрутился там немного и вернулся обратно к блошиному рынку, глянул на арку дома напротив. Далеко. Но и бежать в случае опасности обратно к Гагарина — не вариант. Остаётся небольшой сквер, видневшийся впереди, и всё — других путей отхода нет. Но ещё больше не понравились расположившиеся у крайнего навеса крепкие мужички в свободного кроя брюках и коротких кожаных куртках. Лет на пять постарше нас, крепкие и жилистые, стриженные коротко, но не под расчёску, явно тёртые. Не спортсмены и не блатные. Это я понял сразу. И насмотрелся на эту публику за последнее время, и татуировок немного, а те, что заметил, сплошь армейские. И было их не двое и даже не четверо, а шестеро. Парочка сидела за прилавком под кустарной вывеской «Купим золото, валюту, ваучеры», парочка прохаживалась тут же и присматривались к покупателям, а остальные расположились в старенькой иномарке, приткнувшейся к навесу сзади. Они распахнули дверцы настежь, курили и прихлёбывали пиво из банок. Рядом на асфальте стояло несколько пустых с белым медведем на чёрном фоне. Кореша приехали и отдыхают? Похоже не то. Ну что ж — точно не зря сходил. Я мозолить глаза этой публике не стал, сразу развернулся и двинулся в обратный путь. Стоило бы ещё проверить двор за аркой в доме напротив, но поджимало время. Думаю, там обойдётся без неожиданностей. Когда рассказал об увиденном, Миша Тупин досадливо поморщился, но в итоге решил ничего не переигрывать и дал отмашку Йосику. — Одного поставь на ту сторону, одного на эту. И ещё обе арки надо под наблюдение взять, — объявил он, потом наморщил лоб и потёр неоднократно ломаную переносицу. — Рыжий и Поляк, устраивают кипеш, Енот и Лёха их прикрывают. Остальные со мной. Остальные — это шесть человек и сам Миша. Численный перевес был на нашей стороне, да и с подготовкой полный порядок — справимся, если только никаких неожиданностей не случится. Например, ствола у одного из быков. — Пошли, Енот! — хлопнул меня по плечу Лёха-Рубик — неразговорчивый тяжеловес, вечно жевавший жвачку. Но он лишь производил впечатление тугодума, на деле просто не любил чесать языком попусту. — Давай рассказывай, что там, только в подробностях. Мы встали на углу, давая время Мише обойти рынок, и я описал наших оппонентов. — Не спортсмены — это хорошо, — подытожил мой рассказ Лёха, который получил своё прозвище вовсе не из-за пристрастия к возне с известной головоломкой, а из-за специфической формы черепа, отчасти напоминавшего кубик. — Не блатные — плохо. Вообще непонятно, чего от них ждать. — Демид не говорил, кто рынок держит? Пацаны покачали головами, и пацаны двинулись к лоткам. В бригаде Поляк с Рыжим были наименее накачанными и тренированными, именно поэтому им и досталась роль хулиганов. Но зато уж с ней они справились на отлично. Сгребли у одной из бабок стакан семечек, у другой забрали пару сигарет, и сразу толкнули случайного покупателя, обматерили его, ещё и пенделя отвесили, попутно развалив составленную из банок тушёнки пирамиду. Убытков — на копейку, шума и криков — на рубль. — Идёт, — шепнул я нашей главной ударной единице, да Лёха и сам углядел спешившего через толпу мужичка в кожанке — одного из тех, что прохаживались перед прилавком скупщиков золота. Тот даже возмутиться не успел, только нацелился на хулиганов и сразу оказался отправлен в нокаут прямым в подбородок. На спокойно зашедшего сбоку верзилу, он внимания не обратил. И тут же с другого конца развала послышались крики и шум драки, а потом кто-то метнулся наутёк, едва не угодив под колёса свернувшего с Гагарина грузовика. Сиганув через расставленные на овощном ящике бутылки, я рванул наперерез, выскочил из-за машины и сразу без всякой подготовки боковой подсечкой подбил ноги беглеца. Добавлять не пришлось: мужик только приподнялся на руках, как присоединившийся ко мне Миша пинком в голову повалил его обратно, уселся сверху и принялся обшаривать карманы. Драка у навеса ещё продолжалась, и никто не заметил, как из иномарки вынырнул парень в кожанке, именно вынырнул — почти вывалился в распахнувшуюся заднюю дверь. И был он не из тех, что пили пиво. Третий! В руке — пистолет. Ствол уставился в затылок Вовы Сухих, увлечённо пинавшего забившегося под лавку противника, палец дёрнул спусковой крючок, но выстрела не прозвучало. Дослать патрон — секундное дело, да только этой заминки мне как раз и хватило, чтобы подскочить и пробить ногой. Попал в бедро, парня крутануло, и сразу хлопнуло, разлетелось белесоватое облачко. Газовый! Прицел оказался сбит, и Вову зацепило лишь краем, но и так он как ужаленный сиганул в сторону, зажал ладонями лицо. Досталось всем, под удар попало и несколько случайных прохожих, люди припустили наутёк. Я врезал начавшему разворачиваться стрелку правой в челюсть, тот налетел спиной на машину, но устоял, и сразу включились мои борцовские рефлексы. Без всякого труда провёл захват, развернулся, подсел и швырнуть противника через себя, не дав тому пальнуть второй раз. Тут же со стороны Гагарина раздался свист, а потом кто-то гаркнул: — Атас! Мусора! Мелькнула мысль достать отлетевший под машину пистолет, но мешкать я не решился и рванул прочь, даже не дожидаясь остальных. Милицейская сирена взвыла, когда уже подбегал к калитке сквера. Кто-то из наших повернул, намереваясь затеряться во дворах, кто-то последовал за мной. Мы пронеслись через парк, выскочили из него через противоположный выход, обогнули дом и юркнули в следующий двор, тогда уже замедлили шаг и огляделись. Лёха-Рубик дышал будто загнанный мамонт, Миша тащил за собой Вову, лицо которого покраснело, а глаза слезились, тут же ошивался Поляк; больше — никого. — А Рыжий где? — спросил я. — Он же хромой! — скривился Юра Поликарпов. — Как летом ногу растянул, так и не восстановился толком. — Всё, валим в баню! — скомандовал Тупин. — Нечего тут отсвечивать! Интересоваться уловом я не стал, потопал за остальными. Уже на подходе к общественной бане мы нагнали Рыжего, который никуда особо не торопился. — Всё случайно получилось, — пояснил он нам. — По Гагарина патрульный уазик ехал, а тут стрельба. — И ты просто ушёл? — Ага. Я ж не дрался. Ко мне какие претензии? Как выяснилось впоследствии, не замели вообще никого, в бане собрались все. Молодым тут же выдали денег и отправили за пивом, те прельстились красочной этикеткой и приволокли из ближайшего киоска немалое количество пластиковых бутылей то ли «Амстердама», то ли «Навигатора», какое из названий было главным — я не знал. Тёплое и крепкое, у меня оно никаких положительных эмоций не вызвало, но всё же сделал несколько глотков, желая успокоить нервы. Потом сполоснулся и ушёл в парилку. Так дальше и курсировал. Не я один, разумеется. Хотя кто-то просто накачивался пивом, а Вова и ещё парочка попавших под выстрел из газового пистолета парней преимущественно отмокали под душем. Посетители косились на нашу шумную компанию с откровенной опаской, но замечаний делать не решались, персонал тоже пьянку не пресекал. Но в целом мы вели себя прилично, особого беспокойства другим не доставляли и чешуёй сушёной рыбы не мусорили. В один из моих проходов Вова Сухих выбрался из-под душа, протянул руку, да ещё накрыл ладонь левой, встряхнул. — Енот, братан, спасибо! — с выражением произнёс он. — Выручил! Пацаны говорят, тот чертила прямо в меня целился, пока ты его не сшиб. — Ага, в затылок, — кивнул я. — Думал, у него боевой, вообще не понял, как допрыгнул. — Красава! С меня простава! О том, что первый выстрел не прозвучал из-за недосланного патрона, я умолчал, решив не умалять драматизм момента. Репутация штука немаловажная. Лишней точно не будет. Петрович, Демид, Миша и Йосик сидели отдельно в проходной комнате между раздевалкой и помывочным отделением, замотанные во взятые напрокат простыни. Пили они мало, всё больше что-то обсуждали промеж собой. А тут подозвали меня. — Присаживайся, — разрешил тренер и спросил: — Что там за история с ваучерами? На миг засосало под ложечкой, но я пересилил неуверенность и, не вдаваясь в детали, поведал о вчерашнем досадном инциденте. Выслушали меня, не перебивая, затем Йосик с неприятной ухмылочкой выдал: — Пацаны конкретный косяк упороли! — У барыг претензий к ним нет, — парировал я. Тренер покачал головой. — Барыги — дело десятое. Сергей, ты ведь понимаешь, насколько всё серьёзно? Ладно мы люди спокойные, а вообще за такое не убьют, так покалечат. — Я их предупредил, остальное не моя забота. — Да никто и не спорит, что неприятности будут у них, а не у тебя. Ты ведь с нами, мы тебя всегда прикроем. А кто прикроет их? Самим по себе такие дела опасно проворачивать. Сегодня ты заработал, а завтра всего лишился и хорошо, если только деньгами возьмут. — Всё так, Алексей Петрович, — кивнул я. — Только они не сами по себе. — Думаешь, Гуревич их прикроет? — ухмыльнулся Йосик. — А кто его самого прикроет, а? Разговор точно не был спонтанным, меня старательно подводили к мысли, что лучше бы Фролову сотоварищи предложением дружбы не пренебрегать. Ну будто бы их не под крышу берут, а просто безопасность по доброте душевной обеспечить хотят и от неприятностей уберечь. Я лишь плечами пожал. — И Гуревич не сам по себе. Наездами его партнёр занимается. Какой-то Головин. Петрович наморщил лоб. — Как выглядит? — Я его только раз видел. Низкий и толстый. Ездит на серой «волге» с понтовой решёткой радиатора от иномарки. Тренер задумчиво кивнул. — Знаешь его? — впервые нарушил молчание Демидов. — Доводилось общаться. Это Юра-Колобок. Делец из старых. Вроде бы он последнее время он при Эдике Даниляне крутился. Мне это имя ни о чём не говорило, но Демид понятливо кивнул. — Эдик — это который на цветмете поднялся? — уточнил он, хлебнув пива. — Для тебя он Эдуард Константинович! — срезал бригадира Петрович и взял стакан с чаем, принесённый специально для него из буфета. — Валя, начинай уже за словами следить, так трепанёшь лишнего и язык отрежут! — Да прямо отрежут! — Отрежут! Толю Казакова в машине из трёх стволов расстреляли, помнишь? Так у него незадолго до того с Даниляном тёрки начались. И я тебе точно говорю — совпадением тут и не пахнет. Демид передёрнул мощными плечами. — На Даниляна наезжать — не вариант, получается?