— Собирался. А что? — Приходи, дело есть. — Не телефонный разговор, что ли? — Я, блин, не магнитофон каждому одно и то же повторять! В трубке зазвучали короткие гудки отбоя, я повесил её на рычажки и вернулся на кухню. Наложил себе макароны, достал из холодильника консервы и смолотил еду, не чувствуя вкуса. Все мысли были заняты звонком Демида. Ну вот что у них там опять стряслось? 05|10|1992 день В институте перемены между парами я посвятил поиску конспектов субботних лекций, точнее — одногруппника с нормальным почерком, который согласился бы дать их переписать. Мои приятели отпали сразу: Миша толком записей не вёл, а Витя сокращал слова до полной невозможности хоть что-либо понять. Поспрашивал у пацанов, но одни мялись, не желая расставаться с тетрадями, а другие писали как курица лапой. В итоге плюнул и прошёлся по девчонкам, посмотрел конспекты и остановил свой выбор на Жене. И дело было вовсе не в каких-то личных симпатиях, просто всецело устроил её ровный и понятный почерк. — Дашь субботние лекции переписать? — спросил я у одногруппницы. — Завтра принесу, — пообещала та, не став строить из себя невесть кого. — А он ещё и физкультуру прогулял! — напомнила вдруг грудастая Виктория. — Женя, позанимаешься с Сергеем физкультурой? Девчонки захихикали, но развить тему помешал староста. — А вот и наш лыжник! — похлопал он меня по плечу. — В смысле? — не понял я. — Физрук за субботний прогул тебя на лыжный кросс поставил. Витя Медников не удержался и с выражением произнёс: — Стою на асфальте в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я… долбанутый. Заменил последнее слово цензурным он из-за вошедшего в аудиторию преподавателя и по этой же причине поспешил усесться за парту, а староста предупредил: — Кросс в декабре, без него зачёта не получишь. Стало ясно, что это не розыгрыш, и я досадливо поморщился, поскольку лыжи никогда особо не любил. Уж лучше бы просто пробежался. В остальном же ничем особенным учебный день не запомнился, разве что по дороге к остановке столкнулся с Игорем Ваулиным, который окончил школу на год раньше и почти сразу после этого перестал попадаться на глаза. Остановились, поздоровались. — Тоже в политехе учишься? — спросил я. — Не, я в меде. На четвёртом курсе уже. — Ну ничего себе время летит! Какая специализация? — Пока на все руки мастер, — усмехнулся Игорь. — Вообще, в хирургию податься собираюсь, ну а пока в скорой подрабатываю. — Тоже нормально. А здесь какими судьбами? — Девчонка тут учится. Сейчас заберу и в парк двинем. Может, по пиву? Я покачал головой. — Не, Игорь. В другой раз. Сегодня дел выше крыши. — А то смотри — Лёха Румянцев с женой будет. — Он где сейчас? — Автокрановщиком работает. — Ваулин похлопал себя по карманам и спросил: — А есть на чём записать? Нам телефон провели. Созвонимся, встретимся. Я достал записную книжку, мы обменялись номерами и разошлись. Дел у меня и в самом деле было просто невпроворот, и от остановки я двинул не домой, а к «Ручейку», в мебельный салон Гуревича. Застал там Андрея, Яну и Воробья, который как раз подошёл ей на смену. — Пока, мальчики! — попрощалась с нами Яна, и мы проводили её пристальными взглядами. — Да уж, — только и протянул Воробей, немало впечатлённый размером бюста бывшей одноклассницы. — Так замути, чего ты? — с усмешкой сказал я. — Не, уже познакомился с одной. Буфера не такие, конечно, зато ноги от ушей. И без прицепа. — Ладно, Димон, торговля сегодня на тебе, мы на склад! — Андрей поднялся с диванчика и потянул меня на выход. — Пошли, Серый. Мы вышли в проход между закутками отделов, и я уточнил: — Никуда не едем сегодня, что ли? Андрей зевнул и покачал головой. — Не-а. С деньгами накладка случилась, Гуревич куда-то умотал, а Толстый в своём технаре застрял. Теперь уже только завтра. С утра текучкой займёмся, а тебя дождёмся и поедем. — И чего ты здесь тогда сидел? — удивился я. — Через Янку бы передал, что всё отменяется. Фролов лишь неопределённо пожал плечами. — Моя после вчерашнего отсыпается, — невпопад ответил он и уточнил: — Ты домой заходить будешь? — Да я бы дальше и не пошёл никуда. — Серёга, хорош! Надо мебель собирать, и так на это дело болт забили. Да! — Андрей прищёлкнул пальцами. — Мы тот покоцанный диван на медицинский спирт обменяли! Двести литров вымутили, прикинь? Даром, считай! Пацаны поехали, сейчас привезут. — Хорошо, но мало. За неделю точно разойдётся. — Завтра с утра ещё «Роялем» закупимся. Я Тише ноги выдерну и спички вставлю, если он опять с деньгами прокинет. Уже два раза на него Гуревичу жаловался, а тот какие-то свои дела крутит, не до мебели в последнее время. Разве что реализацией сахара сам занимается. — У него ещё что-то есть? — удивился я. — Ты Гуревича не знаешь? — рассмеялся Фролов. — Есть, конечно! Спрашиваешь! Дошли до меня, я отправился переодеваться, а Андрея послал на кухню. — Глянь пока, что есть пожевать! — Тут картошка варёная с тушёнкой в кастрюле на плите, ещё тёплая! — крикнул мне приятель. — Накладывай! — разрешил я, снял трубку телефонного аппарата и покрутил диск, набирая номер квартиры Марченко. Вскоре на том конце провода отозвалась Нина, немного покривлялась, но всё же позвала старшую сестру. — Привет, Сергей! — послышалось в динамике после долгой паузы. Голос Зинки прозвучал глухо, словно та говорила с заложенным носом, и точно — прогулка на холодном ветру обернулась для девчонки простудой. В школу она сегодня не ходила и даже вызвала врача, а пока отпаивалась чаем с малиновым вареньем. — Может, мне зайти? — предложил я. — Я полежу лучше, — вздохнула Зинка. — Голова болит. И нос из-за насморка опух. Как картошка стал. — Она на миг прервалась, а потом крикнула уже не мне: — Чего ржёшь, дура? У меня даже сейчас нос меньше твоего шнобеля! Судя по донёсшемуся следом воплю, младшая сестра побежала жаловаться маме, и я нисколько не удивился, когда Зинка скомкала разговор и поспешила распрощаться. Андрей при моём появлении на кухне отвлёкся от тарелки и поинтересовался: — Ну и какие планы на день? — До половины седьмого свободен, — сообщил я.