— Пятьсот зеленых? — изумился он. — На «Янкиз»? Когда у «Храбрецов»[75] Спэн и Бердетт? Не говоря уже о Хэнке Аароне и Крепыше Эдди Мэттью? Ты чокнутый. — Может, да, может, и нет. Наступит первое октября, тогда и увидим. Есть ли в Дерри человек, способный принять такую ставку? Знал ли я, какой получу ответ? Нет. Не настолько я проницательный. Был ли я удивлен? Опять нет. Потому что прошлое не просто упрямо. Оно находится в гармонии с собой и будущим. Я снова и снова ощущал на себе эту гармонию. — Чез Фрати. Ты, возможно, видел его здесь. Ему принадлежит куча ломбардов. Не могу назвать его букмекером в прямом смысле этого слова, но работы ему хватает как во время Мировых серий, так и в школьные сезоны. — И ты думаешь, он примет мою ставку? — Конечно. Учитывая шансы и все такое. Только… — Он огляделся, убедился, что у стойки мы одни, но все равно понизил голос до шепота: — Только не пытайся его надуть, Джордж. Он знает людей. Серьезных людей. — Я тебя слышу, — кивнул я. — Спасибо за наводку. Знаешь, я сделаю тебе одолжение и не буду требовать с тебя пятерку, когда «Янкиз» выиграют Серии. 4 На следующий день я вошел в «Русалочьи залоги и ссуды» Чеза Фрати, где меня встретила дородная, весом под триста фунтов, каменнолицая женщина в пурпурном платье, индейских бусах и мокасинах на распухших ногах. Я сказал ей, что хотел бы обсудить с мистером Фрати достаточно крупное деловое предложение, связанное со спортом. — Если по-простому, хотите сделать ставку? — спросила она. — Вы коп? — полюбопытствовал я. — Да. — Она достала из кармана «Типарильо» и прикурила от «Зиппо». — Я Джей Эдгар Гувер, сынок. — Что ж, мистер Гувер, вы меня раскусили. Я говорю о ставке. — Мировые серии или футбол «Тигров»? — Я не местный. Поэтому не отличу деррийского тигра от бангорского бабуина. Бейсбол. Женщина сунула голову в занавешенный портьерой дверной проем в глубине комнаты, представив мне на обозрение один из самых больших задов центрального Мэна, и проорала: — Эй, Чеззи, иди сюда. К тебе человек. Фрати вышел из-за портьеры и поцеловал толстуху в щеку. — Спасибо тебе, любовь моя. — Его закатанные рукава обнажали русалку. — Могу я вам чем-то помочь? — Надеюсь, что да. Меня зовут Джордж Амберсон. — Я протянул руку. — Я из Висконсина, и хотя мое сердце принадлежит землякам, когда речь заходит о Сериях, мой кошелек принадлежит «Янкиз». Он повернулся к полке за спиной, но толстуха уже достала то, что ему требовалось: потертый зеленый гроссбух с надписью «ЛИЧНЫЕ ССУДЫ» на обложке. Чез открыл гроссбух и пролистал до чистой страницы, периодически смачивая слюной подушечку пальца. — Так о какой сумме речь, браток? — Какой коэффициент вы можете предложить в случае выигрыша, если я поставлю пятьсот долларов? Толстуха засмеялась и выдохнула дым. — На «Бомберов»? Справедливый, браток. Совершенно справедливый. — И какой коэффициент вы предложите при ставке пятьсот долларов, если «Янкиз» победят по результатам семи игр? Он задумался, потом повернулся к толстухе. Та весело покачала головой: — Не пойдет. Если не верите мне, отправьте телеграмму и сверьтесь с Нью-Йорком. Я вздохнул и забарабанил пальцами по стеклянному прилавку с часами и кольцами. — Ладно, тогда такой вариант: пятьсот долларов — и «Янкиз» побеждают, проигрывая один — три после четырех игр. Чез рассмеялся. — Есть у вас чувство юмора, браток. Позвольте проконсультироваться с боссом. Он пошептался с толстухой (рядом с ней Фрати выглядел толкиенским гномом), потом вернулся к прилавку. — Если я правильно вас понял — а я на это надеюсь, — то приму вашу ставку с коэффициентом четыре к одному. Но если «Янкиз» не будут проигрывать три — один, вы свои деньги потеряете, как бы ни закончились Серии. Я хочу, чтобы мы оба четко представляли это условие. — Разумеется, — кивнул я. — И… не в обиду будет сказано вам или вашей подруге… — Мы женаты, — прервала меня толстуха, — поэтому не называйте нас друзьями. — И она вновь рассмеялась. — Не в обиду будет сказано вам или вашей супруге, но четыре к одному — не вариант. Восемь к одному, пожалуй… Так будет справедливо для обеих сторон. — Я согласен на пять к одному, но и только, — ответил Фрати. — Для меня это всего лишь побочное занятие. Если вам нужен Вегас, поезжайте в Вегас. — Семь, — предложил я. — Давайте, мистер Фрати, поддержите меня с этой ставкой. Он и толстуха вновь посовещались. Он вернулся к прилавку и предложил шесть к одному, на что я согласился. Для такого безумия коэффициент все равно был маловат, однако мне не хотелось слишком уж сильно обдирать Фрати. Да, конечно, он заложил меня Биллу Теркотту, но по очень веской причине. А кроме того, это произошло в другой жизни. 5 В те далекие времена в бейсбол играли, как в него и положено играть: под ярким послеполуденным солнцем начала осени, когда еще чувствовалось дыхание лета. Люди собирались перед магазином «Бытовая техника Бентона» в Нижнем городе, чтобы смотреть игру на трех телевизорах «Зенит» с диагональю экрана двадцать один дюйм. Телевизоры стояли в витрине на специальных подставках. Над ними тянулся транспарант: «ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ НА УЛИЦЕ, ЕСЛИ МОЖНО СМОТРЕТЬ ДОМА? ЛЬГОТНЫЕ УСЛОВИЯ КРЕДИТА!» Да-да. Льготные условия кредита. Это больше напоминало Америку, в которой я вырос. Первого октября «Милуоки» стараниями Уоррена Спэма победили «Янкиз» с перевесом в одно очко. Второго октября «Милуоки» просто вынесли «Бомберов»: тринадцать — пять. Четвертого октября, когда Серии перебрались в Бронкс на три следующие игры, Дон Ларсен обеспечил «Янкиз» победу четыре — ноль, с помощью Райана Дюрена, который понятия не имел, куда полетит мяч после того, как покинет его руку, и этим до смерти пугал бэттеров, выходивших на прием подачи. Другими словами, идеальный питчер для завершающей части игры. Начало матча я слушал по радио в своей квартире, а последние два иннинга смотрел в толпе, собравшейся перед магазином Бентона. По окончании игры зашел в аптечный магазин и купил каопектат (возможно, ту самую огромную бутыль экономичной расфасовки, что и в прошлый приезд). Мистер Кин вновь спросил меня, не подхватил ли я желудочный грипп. Когда я ответил, что прекрасно себя чувствую, на лице старого ублюдка отразилось разочарование. Я действительно чувствовал себя прекрасно и не думал, что прошлое атакует меня быстрыми подачами Райана Дюрена, но посчитал необходимым подготовиться. Направляясь к двери, я заметил небольшой стенд с табличкой над ним: «ВОЗЬМИ С СОБОЙ ЧАСТИЦУ МЭНА!» На стенде лежали открытки, надувные маленькие лобстеры, приятно пахнущие мешочки с сосновыми иголками, пластмассовые статуэтки Пола Баньяна и небольшие декоративные подушки с изображением водонапорной башни Дерри — высоченного цилиндра, из которого в водопровод города поступала питьевая вода. Я купил одну. — Для моего племянника в Оклахоме, — объяснил я мистеру Кину. «Янкиз» давно уже выиграли третью игру Мировых серий, когда я свернул на автозаправочную станцию «Тексако» на продолжении Харрис-авеню. Перед колонками стоял щит с надписью: «МЕХАНИК РАБОТАЕТ СЕМЬ ДНЕЙ В НЕДЕЛЮ. ДОВЕРЬТЕ ВАШ АВТОМОБИЛЬ ЧЕЛОВЕКУ СО ЗВЕЗДОЙ НА КОМБИНЕЗОНЕ». Пока заправщик заливал в бак бензин и мыл ветровое стекло «санлайнера», я прогулялся до мастерской, нашел механика — его звали Рэнди Бейкер — и предложил ему сделку. Бейкер, понятное дело, удивился, но отказываться от моего предложения не стал. Двадцатка перешла из рук в руки. Он дал мне номера телефонов, автозаправочной станции и домашний. Я уехал с полным баком, чистым ветровым стеклом и спокойной душой. Точнее… относительно спокойной. Невозможно застраховаться от всех чрезвычайных ситуаций. Из-за приготовлений, которые заняли следующий день, в «Фонарщик» я попал позже обычного, но точно знал, что Фрэнка Даннинга там не встречу. В этот день он повез детей на футбол в Ороно, а на обратном пути они собирались заехать в «Девяносто пять»: поесть жареных моллюсков и запить их молочными коктейлями. Чез Фрати сидел у стойки, пил ржаной виски с содовой. — Молите Бога, чтобы «Храбрецы» выиграли завтра, а не то плакали ваши денежки. Я точно знал, что они выиграют, однако меня занимали более серьезные проблемы. Я собирался пробыть в Дерри достаточно долго, чтобы получить у мистера Фрати мои три тысячи, но с делом, которое привело меня сюда, намеревался покончить на следующий день. Если бы все пошло, как я рассчитывал, мне бы удалось поставить точку еще до того, как «Милуоки» сделают одну круговую пробежку в шестом иннинге, которой им вполне хватит для победы. — Что ж, — ответил я, заказывая пиво и тарелку с «Жареными ломтиками лобстера», — нам остается только ждать, а там уж увидим, как все обернется. — Это точно, браток. В этом прелесть ставки. Не будете возражать, если я задам вам вопрос? — Нет. При условии, что вы не обидитесь, если я на него не отвечу. — Это мне в вас и нравится, браток. Чувство юмора. Наверное, висконсинцы все такие. Мне любопытно, почему вы оказались в нашем славном городе? — Торговля недвижимостью. Я же вам говорил. Он наклонился ко мне. Я уловил запах «Виталиса» от прилизанных волос и «Сен-сена» изо рта. — Если я скажу: «Возможно, участок, под строительство торгового центра», — вы крикнете: «Бинго»? Мы еще какое-то время поговорили, но вы уже знаете о чем.