— Я буду жалеть, что нельзя прийти сюда в старых джинсах и развалиться на скамейке, — как-то сказала она. Примерно за неделю до начала учебного года. — В учительских всегда такая духота. — Придет день, когда все переменится. Курение запретят на территории школы, как для учителей, так и для учеников. Сейди улыбнулась. У нее это получалось хорошо, спасибо пухлым и ярким губам. И джинсы, должен отметить, отлично на ней сидели. Само собой — длинные, длинные ноги и аппетитная попка. — Общество, освободившееся от сигарет. Негритянские и белые дети, обучающиеся бок о бок в полной гармонии… Неудивительно, что ты пишешь роман. У тебя чертовски богатое воображение. Что еще ты увидел в своем хрустальном шаре, Джордж? Ракеты, летящие к Луне? — Конечно, но, вероятно, чуть позже десегрегации. Кто тебе сказал, что я пишу роман? — Миз Мими. — Сейди затушила окурок об одну из шести пепельниц-урн. — Она сказала, что роман хороший. И раз уж речь зашла о миз Мими, думаю, нам надо вернуться к работе. Мы ведь почти закончили с фотографиями? — Да. — Ты уверен, что слайд-шоу под мелодию из «Вестсайдской истории» не будет очень уж сентиментальным? Я думал, что ничего сентиментальнее слайд-шоу под «Где-то» быть не может, но, по словам Эллен Докерти, речь шла о любимой песне Мими. Я поделился этим с Сейди, и она рассмеялась. — Я не очень хорошо ее знала, но на нее это совершенно не похоже. Может, это любимая песня Элли? — Теперь, раз уж ты упомянула об этом, я думаю, что так оно и есть. Послушай, Сейди, хочешь пойти на футбол в пятницу? Показать деткам, что ты уже здесь, до того, как в понедельник начнутся занятия. — Я с удовольствием. — Тут она замялась в некотором смущении. — Если только у тебя не возникнет никаких идей. Я еще не готова для свиданий. Может, еще долго не буду готова. — Я тоже. — Она, вероятно, думала о своем бывшем, я же — о Ли Освальде. Скоро он вновь получит американский паспорт, после чего останется только добыть советскую выездную визу для жены. — Но друзья иногда могут вместе пойти на футбол. — Это точно, могут. И мне нравится ходить с тобой, Джордж. — Потому что я выше тебя. Она игриво стукнула меня в плечо, совсем как старшая сестра. — Совершенно верно, дружище. Ты мужчина, на которого я могу смотреть снизу вверх. 9 На этой игре практически все смотрели на нас снизу вверх, почти с благоговением, словно видели представителей другого типа людей. Я находил это приятным, а Сейди рядом со мной не приходилось сутулиться. Она надела свитер «Львиной стаи» и вылинявшие джинсы. С завязанными в конский хвост белокурыми волосами она казалась старшеклассницей и с таким ростом вполне могла играть центровой в девичьей баскетбольной команде. Мы сидели в ряду для преподавателей и радостными криками приветствовали Джима Ладью, который запутал защиту «Медведей Арнетта» полудюжиной коротких пасов, а потом потрясающим броском на шестьдесят ярдов поднял зрителей на ноги. К перерыву «Денхолм» записал на свой счет тридцать одно очко, а «Арнетт» — шесть. Когда игроки покинули поле, уступив место оркестру Денхолма, вышедшему на газон с тубами и тромбонами, я спросил Сейди, не хочет ли она хот-дог и колу. — Конечно, хочу, но сейчас там очередь до автомобильной стоянки. Подожди до тайм-аута в третьей четверти. И мы должны взреветь, как львы, и поприветствовать Джима. — Я думаю, ты можешь проделать все это сама. Она улыбнулась и сжала мне руку. — Нет, мне нужна твоя помощь. Я тут новенькая. Помнишь? От ее прикосновения я ощутил теплую дрожь, которая никак не вязалась с дружбой. И почему нет? Щеки Сейди раскраснелись, глаза сверкали. Под лучами прожекторов и зеленовато-синим небом сгущающихся техасских сумерек она выглядела красавицей. И наше сближение могло бы пойти более быстрыми темпами, если бы не случившееся в перерыве между таймами. Оркестр промаршировал по полю, как обычно и маршируют школьные оркестры, держа шаг, но не мелодию, играя что-то не слишком вразумительное. Когда они закончили, на пятидесятиярдовую линию выбежали девушки из группы поддержки, бросили шапочки к ногам, уперли руки в бока. — Давайте крикнем: «Эл!» Мы крикнули. Дальше последовали «е» и «в». — Что получилось? — ЛЕВ! — На домашней трибуне все уже были на ногах. — А если нас много? — ЛЬВЫ! — Кто сегодня выиграет? — ЛЬВЫ! — Учитывая счет первого тайма, сомневаться в этом не приходилось. — Дайте нам послушать, как вы ревете! Мы заревели, как и требовала традиция, поворачивая голову сначала налево, потом направо. Сейди проделала все с особенным энтузиазмом, рупором приложив руки ко рту, ее конский хвост метался от одного плеча к другому. А потом пришел черед приветствия Джима. В прежние три года — да, наш мистер Ладью занял позицию куотербека еще девятиклассником — оно звучало очень просто. Девушки из группы поддержки кричали что-то вроде: «Давайте послушаем нашу львиную стаю. Имя человека, который ведет нашу команду!» И болельщики орали во всю мощь легких: «ДЖИМ! ДЖИМ! ДЖИМ!» После этого девушки несколько раз крутили колесо и убегали с поля, освобождая место для оркестра другой команды. Но в этом году, возможно, в честь последнего сезона Джима, приветствие изменилось. На каждого «ДЖИМА» девушки группы поддержки отвечали первым слогом фамилии куотербека, звонко и мелодично. Новинка, конечно, но не слишком сложная, так что на трибунах быстро ее освоили. Сейди кричала вместе со всеми, пока не осознала, что не слышит моего голоса. Действительно, я стоял, разинув рот. — Джордж? Что с тобой? Я не мог ответить. Собственно, едва ее слышал. Потому что вдруг вернулся в Лисбон-Фоллс. Только что прошел через «кроличью нору». Только что прошел вдоль стены сушильного сарая и нырнул под цепь. Готовился к встрече с Желтой Карточкой. Только из Желтой Карточки он стал Оранжевой. Не должно тебя здесь быть, сказал он тогда. Ты кто? Что ты здесь делаешь? А когда я начал спрашивать, не пытался ли он обратиться в АА со своей маленькой проблемой, он меня оборвал, рявкнув… — Джордж? — Теперь в ее голосе слышалась не только озабоченность, но и тревога. — Что случилось? Что не так? Болельщики с энтузиазмом осваивали двойное приветствие. Девушки из группы поддержки выкрикивали: «ДЖИМ!» — а трибуны тут же откликались дружным: «ЛА!» Отвали, Джимла! — вот что рявкнул Желтая Карточка, ставший Оранжевой (хотя еще и не Черной), и именно «джимлой» сейчас перебрасывались девушки группы поддержки и две с половиной тысячи болельщиков. — ДЖИМЛА! ДЖИМЛА! ДЖИМЛА! Сейди схватила меня за руку, дернула. — Говори со мной, мистер! Говори со мной, потому что я начинаю бояться. Я повернулся к ней и выжал из себя улыбку. Она далась мне нелегко, будьте уверены. — Боюсь, острая нехватка сахара. Пойду за колой. — Ты не грохнешься в обморок? Я могу отвести тебя в медпункт. Если… — Я в порядке, — ответил я, а потом, не думая о том, что делаю, поцеловал ее в кончик носа. Какой-то парнишка закричал: — Так держать, мистер А! Вместо того чтобы рассердиться, Сейди дернула носом, как кролик, потом улыбнулась. — Тогда уходи отсюда, пока не погубил мою репутацию. И принеси мне чили-дог. Сыра побольше. — Да, мэм. Прошлое стремится к гармонии с собой, это я уже понимал. Но что это означало? Я не знал, а потому волновался. На бетонной дорожке, ведущей к буфету, скандирование звучало еще громче, и мне уже хотелось прижать ладони к ушам, чтобы заглушить его. — ДЖИМЛА! ДЖИМЛА! ДЖИМЛА! Часть IV Сейди и генерал Глава 14 1