Она помолчала. — Я сказала Сейди, что вы, конечно же, все объясните, но, как я понимаю, объяснения у вас не нашлось. Я посмотрел на часы. — Если вы не увольняете меня, миз Элли, тогда мне пора на пятый урок. Мы строим схемы предложений. Для примера хочу предложить им такое: Я ни в чем не виноват, но не могу объяснить почему. Что скажете? Слишком сложное? — По мне, да, — с улыбкой ответила она. — Еще один момент. У Сейди семейная жизнь не сложилась. Ее муж — человек странный, но я не хочу вдаваться в подробности. Его зовут Джон Клейтон. Я думаю, он может быть опасен. Пожалуйста, попросите Сейди дать вам его фотографию, чтобы вы знали, как он выглядит, если он вдруг появится здесь и начнет задавать вопросы. — И почему вы так думаете? — Потому что я уже встречался с похожим на него человеком. Вас такой ответ устроит? — Да, потому что другого не будет, так? А меня такой ответ не устроил. — Вы ее попросите? — Да, Джордж. — Возможно, она говорила серьезно, а может, хотела отделаться от меня. Я уже подошел к двери, когда она произнесла еще одну фразу, таким тоном, словно речь шла о пустяке: — Вы разбиваете сердце этой молодой женщины. — Знаю. — С тем я и ушел. 2 Мерседес-стрит. Конец мая. — Так вы сварщик? Я стоял на крыльце дома 2706 рядом с хозяином, приятным в общении американцем, мистером Джеем Бейкером. Крепкого телосложения, с огромным животом — он называл его домом, который построил «Шайнер»[129]. Мы только что прошлись по комнатам, и Бейкер уже отметил главное достоинство жилища — «близко к автобусной остановке», — как будто это компенсировало просевшие потолки, пятна протечек на стенах, треснувший бачок унитаза и общее запустение. — Ночной сторож, — поправил его я. — Да? Хорошая работа. Полно времени для ничегонеделания. Эта фраза ответа не требовала. — Ни жены, ни детей? — В разводе. Они на востоке. — Алименты напрягают? Я пожал плечами. Он нашел ответ убедительным. — Так вы хотите арендовать этот дом, мистер Амберсон? — Похоже на то. — Я вздохнул. Он достал из заднего кармана книжку арендатора с квитанциями. — Первый месяц, последний месяц, залог на возмещение ущерба. — Залог? Вы шутите. Бейкер продолжил, словно и не услышал меня: — Оплата в последнюю пятницу месяца. Заплатите меньше или позже — и вы на улице. Об этом позаботится полицейское управление Форт-Уорта. У меня с ним полный контакт. Из нагрудного кармана он вытащил окурок сигары, сунул изжеванный конец в рот, зажег деревянную спичку о ноготь большого пальца. На крыльце властвовала жара. Я чувствовал, что меня ждало долгое знойное лето. Я снова вздохнул. Потом — с явной неохотой — извлек бумажник и начал вынимать двадцатки. — Богу мы верим. Остальные платят наличными[130]. Он засмеялся, выдыхая клубы едкого сизого дыма. — Это хорошо. Я буду это помнить. Особенно в последнюю пятницу месяца. Я не мог поверить, что собираюсь жить на этой паршивой улице, в этой жалкой лачуге, променяв на нее прекрасный дом к югу отсюда, где я выкашивал настоящую лужайку. Еще не уехав из Джоди, я тосковал по тамошней жизни. — Пожалуйста, дайте мне квитанцию. Только ее я и получил бесплатно. 3 Наступило восьмое июня, последний день учебного года. Классы и коридоры опустели. Потолочные вентиляторы гоняли горячий воздух, и это восьмого июня! Освальды покинули Россию; через пять дней, согласно записям Эла, пароход «Маасдам» пришвартуется в Хобокене, где они сойдут по трапу и ступят на американскую землю. Учительскую со мной делил Дэнни Лаверти. — Эй, дружище. Как я понимаю, ты уезжаешь в Даллас, чтобы закончить свою книгу? — Есть такие планы. На самом деле я планировал отправиться в Форт-Уорт, по крайней мере после отъезда из Джоди. Я очищал ячейку для корреспонденции, забитую служебными записками. — Будь я свободен, а не связан по рукам и ногам женой, тремя спиногрызами и закладной, тоже попытался бы написать книгу. Я воевал, знаешь ли. Я знал. Об этом становилось известно каждому, обычно после первых десяти минут знакомства с Дэнни. — На жизнь хватит? — Будь уверен. Денег у меня действительно хватало с лихвой до следующего апреля, когда я намеревался поставить точку в деле Ли Освальда. Я вполне мог обойтись без еще одного похода в «Честный платеж» на Гринвилл-авеню. Даже свое первое появление там я теперь считал невероятной глупостью. Возникни у меня такое желание, я бы мог попытаться сказать себе, что случившееся с моим домом во Флориде — результат чьей-то дурацкой выходки, но я также пытался убедить себя, что с Сейди у нас все идет хорошо, и посмотрите, как оно обернулось. Я скомкал служебные записки, бросил в корзинку для мусора… и увидел в ячейке маленький запечатанный конверт, который сразу не заметил. Я знал, кто пользуется такими конвертами. Шапка на листе бумаги, который я достал из конверта, отсутствовала. Подписью служил слабый (возможно, иллюзорный) аромат ее духов. Записка состояла из двух строк: Спасибо, что показал мне, как хорошо все может быть. Пожалуйста, не говори «прощай». В задумчивости я с минуту держал записку в руке, потом сунул в задний карман и быстрым шагом направился к библиотеке. Не знал, что собирался сделать или сказать Сейди, однако, как выяснилось, значения это не имело. Свет в библиотеке не горел, все стулья были задвинуты под столы. Я все равно попробовал повернуть ручку, но обнаружил, что дверь заперта. 4