Но то — прежде, а сейчас боксёр глянул свысока, не поздоровался даже, сразу спросил: — Чего тебе, Енот? И никто не поздоровался: ни помощники тренеров, ни даже Вахтанг. Нехороший звоночек. — С Немцем вчера пообщался, — сразу перешёл я к делу. — Он какую-то херню о долге нёс. Мол, я теперь ему должен. — Так ты и должен, — спокойно подтвердил Тупин. — Мы тебя из ментовки вытащили? Вытащили. Теперь с Немцем рассчитывайся. — Я никому не должен, — заявил я в ответ. — С Петровичем уже рассчитался. На этом всё. Миша, такое впечатление, слегка даже растерялся, на помощь ему пришёл Вахтанг. — Ещё разобраться надо, как так вышло, что всех пацанов положили, а ты живой! — резко бросил грузин. — Почему тебя на стреле не было, а? Я спокойно выдержал его взгляд и заявил в ответ: — С Петровичем рассчитался, поэтому и не было. — Не колышет! — долбанул ладонью по столу Тупин. — Сам с Немцем разбирайся! Он теперь не с нами. — То есть ты не при делах? Миша угрожающе поднялся из-за стола. — Енот, ты в уши долбишься? Сказано же: долг у тебя перед Йосиком! — Долга нет, — упрямо повторил я. — А с Йосиком решу вопрос, не сомневайся. Дальше нарываться на неприятности не стал, развернулся и потопал на выход из спорткомплекса. Всего так и потряхивало, едва сдержался, чтобы не наговорить лишнего. Уже только на крыльце матернулся. Тут меня и окликнули. — Енот! От компании парней отошёл Юра Поликарпов, мы поздоровались. — Рыжий привет передаёт. Говорит, ты его подогревал, пока нас не было. — Было дело. Семён Зайцев второй месяц куковал в СИЗО, я и в самом деле пару раз собирал ему передачки. — С утра у него на свиданке был, — пояснил Юра, затянулся последний раз и выкинул окурок. — Сам как? — Нормально, — коротко ответил я. — А вы как съездили? — Было весело, — ухмыльнулся Поляк, не вдаваясь в детали. Ну а я не стал совать нос в чужие дела и перевёл разговор на другую тему. — С Йосиком у вас что? Юра сплюнул под ноги, нехотя сказал: — Разбежались. — Разбежались? Или это он от вас откололся? — Ну да, откололся. Собрал из молодняка бригаду и теперь сам по себе, — подтвердил Поляк. — Графа с «Диеты» вышиб, теперь там точку держит. — И что Миша? — А что Миша? — развёл руками Поликарпов. — У нас теперь свои дела. Я фыркнул. — Йосик поднимется и все ваши дела к рукам приберёт. Тут, как в анекдоте про чукчу, паровоз и чайник со свистком, «давить надо пока маленькие». Поляк руками развёл. — Мише видней. Но вообще, Енот, ты не прав. У Йосика в бригаде пацанам по восемнадцать лет, скоро все в армию уйдут. Не успеет он подняться. — Служить — не по понятиям. — Да кто их спрашивать станет? Забреют и все дела. — Ну хорошо, если так. Мы попрощались, и я поехал в хозблок. Киоск к этому времени уже работал, и за решёткой на собранных из стальных уголков и досок полках стояли бутылки с написанными от руки ценниками, лежали пачки сигарет, шоколадные батончики и всякая мелочёвка. Ставни основного помещения тоже были открыты, на одной из них трепетал под порывами ветра листок с объявлением о покупке ваучеров. Внутри вдоль одной из стен Воробей разложил и развесил пуховики, джинсы, шапки и прочие товары народного потребления, но, судя по отсутствию записей в тетради учёта продаж, покупатели к нам тропинку ещё не протоптали. Немудрено, что Дима попытался вытолкать на улицу Саню-Татарина и его приятеля Колю. — Да не нужны нам продавцы! — горячился он. — Не знаю, кто вам что сказал! — Дима, погодь! — остановил я его. — Мы тут ещё аудиокассетами и книгами торговать будем, компьютер поставим. Кто-то нужен будет на подхвате. — О как! — удивился Воробей. — Ты никак с Лёней скооперировался? — С ним, ага, — подтвердил я. — Выдай пока пацанам картонки о скупке ваучеров, пусть людей зазывают. Дальше я в вагончике задерживаться не стал, двинулся в хозблок. Отпер калитку собственным ключом и обнаружил, что иномарок во дворе осталось только четыре, да ещё одна обнаружилась в гаражном боксе. Вокруг неё с важным видом вышагивал Лемешев, ему внимал Романов-старший. Тут же курил Федя Ляхов с резиновой дубинкой на боку. В мастерской Андрей на пару с Костей собирал диван. — О, Серый! — обрадовался он. — Наконец-то! Мы тут зашиваемся уже! — А что такое? — Евген забухал, — с недовольным видом выдал Чиж и тыльной стороной ладони вытер со лба пот. — Рома в одного ваучеры у «Ручейка», скупает. Его подстраховать надо. — Ну так давай. Я тебя часов до шести подменю. — До шести? — расстроился Андрей. — Блин, у нас фасовка сахара вообще встала! — Так, может, новых людей привлечь? — Кого, например? Запускать внутрь Санька с Колей не хотелось, и я уточнил: — Но ты не против? — имея в виду отнюдь не эту парочку оболтусов. — А какие варианты? — Щасвернус. Я отправился в дежурку и застал там дядю Петю за просмотром очередной трансляции съезда Верховного совета. — Премьера утверждают, — сообщил он мне, наливая в чайную кружку воду из трёхлитровой банки. — И конституцию менять хотят. Наверное, референдум по весне организуют. Меня новости политической жизни интересовали мало, сразу перешёл к делу: — Есть у нас стол какой-нибудь и стул или табурет? Для дела надо. — Найдём. — Второй вопрос: ты вчера кабинет обещал выделить. Возьму ключи? Дядька с кряхтением поднялся с дивана, отпер сейф и порылся в коробке, протянул мне связку. — Занимай одиннадцатый. Он к переходу ближний. — И вот ещё что: нам люди на фасовку сахара нужны. Может, у кого жёны без работы сидят или матери-тёщи на пенсии за подработку возьмутся? Пару человек на полную занятость устроили бы, оплата сдельная. Дядя Петя пригладил усы, задумчиво хмыкнул.