Пацаны двинулись на выход, а я задержался и спросил у Воробья: — Дим, возьмёшь аудиокассеты на реализацию? Пусть пацаны на «буханке» их выложат, а то, чую, так даже арендную плату не отобьём. Связался, блин, с Лёней на свою голову… — Да расторгуетесь ещё, — утешил меня Воробьёв. — Вам бы колонки на улицу вывесить… — Он прищёлкнул пальцами. — Точно! И можно время от времени объявление транслировать: мол, товары народного потребления, одежда, аудиокассеты по сниженным ценам. Я реально на первое время наценку убавлю, чтобы к нам народ пошёл. — Предложишь Лёне или мне с ним поговорить? — Предложу. А кассеты, если у него запись хорошая, можно попробовать оптом в ларьки сдавать. Пробегусь по району, если по деньгам договоримся. — Это точно к Лёне. — Ага, тогда завтра перетру с ним. Тут по коридору пронёсся мерзкий металлический трезвон; я выскочил из мастерской и едва не наткнулся на Крючкова. — Это что? — Тревожка в киоске сработала, — на ходу бросил тот и скрылся в дежурке. Я дожидаться его не стал и выскочил во двор к пацанам. — Киоск обнести пытаются! — крикнул я, скатился с дебаркадера и побежал к калитке. Пацаны ринулись следом. Стоявшую у вагончика белую «восьмёрку» заметил ещё от ворот. Рядом курили двое в кожаных куртках, ещё один склонился к окошку выдачи — не иначе нагонял жути на продавщицу. Мы перешли с бега на шаг, и Рома приготовился сходу рявкнуть что-то матерное, но Андрей его одёрнул. — Погодь! Сам начну. Незамеченным наше приближение не осталось, тип у окошка выпрямился, шагнул навстречу. Его приятели побросали в снег окурки и тоже подтянулись от автомобиля. На вид им было лет по тридцать, все хоть и в кожаных куртках, но никаких вязаных шапочек, спортивных штанов и кроссовок, вместо них формовки, брюки и туфли. На пальцах наколки-перстеньки. Блатные. Андрей, полагаю, пришёл к тому же выводу, поэтому и замешкался, подбирая слова. Ну а потом все заготовки и вовсе отправились псу под хвост. — Зоопарковские, да? — ухмыльнулся заводила. — Кто спрашивает? — в свою очередь поинтересовался Фролов. Этот вопрос остался без ответа точно так же, как и адресованный нам. Блатной сплюнул под ноги и заявил: — Йосик Немцов вам за долг предъявил, а вы его под молотки пустили. Это не по понятиям! Андрей кинул на меня быстрый взгляд, и я отмалчиваться не стал. — Насчёт того долга Йосику объяснили, что он неправ. Чем-то недоволен, пусть обращается. Выслушаем. От ворот хозблока подошёл дядя Петя, но рядом с нами не остановился и двинулся прямиком к вагончику. Сказал что-то в окошко киоска, протянул деньги, получил пачку папирос и закурил, не спеша вмешиваться в происходящее. Блатной глянулся на него, но счёл его простым прохожим и нацелил на меня костлявый указательный палец. — Кто прав, а кто нет, авторитетные люди решать будут. В пятницу на том же месте, в то же время. — Да разбежались! — зло выдал Андрей, дав прорваться наружу своему раздражению. — Не собачки по щелчку пальцев прыгать! — Не придёте, на счётчик поставим, — спокойно и вроде как совсем без угрозы ответил блатной на это заявление. — Так даже проще. — А пупок не развяжется? — рыкнул Рома. Андрей поднял руку, призывая здоровяка к молчанию, и сказал: — Не в пятницу, а в субботу. То же время, то же место. А решите по беспределу что-то отжать, так не только с вашей стороны авторитетные люди есть. Ответить придётся. Какое-то время эта парочка мерилась взглядами, затем блатной кивнул. — Ладно, тогда в субботу. — Развернулся и без всякой спешки потопал к автомобилю; парочка его приятелей двинулась следом. «Восьмёрка» рыкнула мотором и покатила прочь, тогда Евген шумно выдохнул: — Попадалово конкретное! — Это да, — согласился с ним Рома. — Только я не понял: он о каком долге вообще базарил? У меня засосало под ложечкой, ладно хоть развить эту тему помешал Костя. — Блин, Енот, я же говорил, нельзя сразу запинывать! — досадливо выругался он. — Вот сейчас нам за это и предъявят! — Так и так предъявили бы, — пожал плечами Рома. — И надо ещё поглядеть, что за авторитеты на стрелку придут! Может, ряженые? Как Костян в тот раз, а? — Да какие ряженные? — отмахнулся Андрей. — Партаки их видел? — Не все сидевшие в авторитете, — резонно возразил Евген, но особой уверенности в его голосе не прозвучало. — Может, тоже подтянем кого-нибудь? — Кого мы подтянем, а? — поморщился Андрей. — Графа? Так у него бригада не больше нашей. Толку-то с него? И тогда мы уже по любому должны останемся. Не тем, так ему! В этот момент дядька выкинул окурок в снег и двинулся обратно к воротам хозблока. — Сергей! — окликнул он меня. — На два слова! Но двумя словами дело ограничиться точно не могло, поэтому я предупредил парней: — Вы идите, я догоню. — Не теряйся только, — предупредил Андрей. — Будем решать, что с Йосиком делать. Я кивнул и поспешил вслед за дядькой. В воротах нас дожидался успевший вооружиться двустволкой Крючков. — Ну что там? — поинтересовался он, отступая от калитки. — А вот сейчас этот обалдуй нам всё и расскажет, — указал на меня дядя Петя. — Давай, Серёжа! Излагай, во что ты опять вляпался! — Да никуда я не вляпался! — отмахнулся я. — Сами разберёмся! Но такое заявление дядю Петю лишь разозлило. — Разберутся они! В прошлый раз так замечательно разобрался, что за решётку угодил и потом неделю по стеночке ходил! Я понять не могу, в тебе дури слишком много или здоровья? Это же не пацаны сопливые были! Это урки! Ответить я не успел, Алексей Крючков ухватил меня под руку и потянул к лестнице. — Давайте горячку пороть не будем. Внутри поговорим. Вырываться было глупо, прошёл в дежурку. Там старшие товарищи усадили меня за стол, сами расположились напротив. — Вы ещё лампу в глаза направьте, — пошутил я, откинувшись спиной на стену. — Надо будет — направим, — пообещал дядя Петя. — Излагай, Сережа! Не тяни кота за яйца! Вдаваться в подробности не стал, описал события предельно лаконично. — Есть один деятель из приблатнённых — Йосик Немцов. Сначала был с одними, потом с другими, теперь собрал бригаду из боксёров-малолеток и сам по себе. Решил Лемешева крышевать и с нас за киоск брать, мы его отмудохали. Конец истории. — А это что за деятели были? — поинтересовался дядька, закуривая. — Без понятия. Первый раз их видел, — честно признался я. Дядя Петя покивал, выдул струю сизого дыма и вдруг спросил: — Что за долг на вас висит? Я округлил глаза. — Какой долг? — Серёжа, дурачком не прикидывайся! Урка говорил, с вас долг требовали! Рассказывать о той истории не хотелось, но и отмолчаться не вышло: к разговору подключился Крючков и очень быстро загнал меня в угол. Просто ухватил озвученные дядей Петей ниточки и принялся распутывать клубок, не позволяя уйти в сторону, будто заглотнувшую блесну щуку к берегу подводил. В итоге пришлось рассказать обо всём с самого начала, с того самого момента, когда угодил в переплёт, сломав нос младшему брату опера. Думал дядька ругнётся матерно, но тот мне и слова не сказал, обратился к заместителю: — Нельзя их одних на разборки пускать.