Наш автомобиль ещё больше ускорился и проскочил перед самой решёткой радиатора нёсшихся навстречу белых «жигулей», вылетел на развилку и понёсся дальше, а вот другой водитель запаниковал и крутанул баранку, выехал на обочину, где машина и засела в глубоком снегу. Нас тоже занесло, но Андрей удержал ситуацию под контролем и уже даже начал выворачивать руль обратно, когда впереди возник покосившийся столб. Скрежет сминаемого металла. Удар. Звёзды. Тишина. Едва ли я пробыл без сознания дольше двух-трёх секунд; отключился и тут же очнулся. При столкновении меня бросило на торпеду, и хоть успел инстинктивно выкинуть перед собой руки, полностью удар не смягчил и начисто вышиб головой остатки лобового стекла. Теперь ломило переносицу, звенело в ушах, во рту появился привкус крови. Ещё — острыми вспышками боли рвало левое запястье. Андрей опомнился первым, отлип от рулевого колеса, нашарил ручку и распахнул дверцу. Вывалился из салона сам и вытянул за собой автомат. Я решил последовать его примеру, но замок заклинило, выбраться наружу не получилось. Дерьмо! По ушам ударил грохот частых-частых выстрелов, я упёрся ногами в сиденье, выкинул на капот автомобиля ружьё и выполз следом сам. Край маскхалата за что-то зацепился, ткань с треском порвалась, я скатился в снег, приземлился на выставленные перед собой руки и взвыл от боли в левом запястье. Разом накатила дурнота, едва в беспамятство не провалился. А только-только очухался, хватанув разинутым ртом морозного воздуха, и смолкли выстрелы. Андрей перебрался ко мне и уселся рядом, отсоединил опустевший магазин, принялся выискивать по карманам запасной. Ещё и ругнулся вполголоса: — Твою мать! Разиня! Нет, чтоб заранее их местами поменять! Я приподнялся над капотом, намереваясь взять на прицел автомобиль бандитов, и едва успел нырнуть обратно, когда загрохотали ответные очереди. Садили из двух автоматов, пули прошивали кузовное железо и сиденья, а вот с движком совладать не могли. Машина лишь осела на пробитых колёсах, нас не зацепило. Но это — пока. Автоматчики опомнились, принялись постреливать короткими расчётливыми очередями в два-три патрона, уже не рассчитывая зацепить, а просто не позволяя высунуться. Они двинулись в обход «жигулей», прикрывая друг друга. Как обойдут, тут нам и звездец! — На счёт три! — хрипло выдохнул Андрей, но риск словить пулю, просто приподнявшись над капотом или выглянув из-за крыла, был слишком высок. Умирать не хотелось. Совсем-совсем не хотелось. Я ужом скользнул от автомобиля к заметённой канаве, сразу провалился в снег с головой, пополз вдоль дороги в надежде, что со стороны меня не разглядеть. Пробирался по-пластунски, вслепую, ориентируясь исключительно на грохот очередей, не в силах понять, где именно сейчас находятся стрелки. Удалось уже обойти бандитов с фланга или высунусь прямо перед ними, будто мишень? И сколько остаётся в запасе времени? Они ведь тоже на месте не стоят! Зараза! Я замер на миг, не в силах перебороть нерешительность, но промедление было смерти подобно, вот и приподнялся, заранее вскидывая ружьё. Есть! Две тёмных фигуры как на ладони! Обходят «жигули», намереваясь взять нас в клещи, один — буквально в пяти шагах от меня! Краем глаза бандит заметил движение и даже начал оборачиваться, но мне всего-то и оставалось, что слегка довести ружьё. Успел утопить спусковой крючок первым. Выстрел! Картечь сшибла автоматчика с ног, его подельник полосонул по обочине длинной очередью и тоже опоздал: за миг до того я уже нырнул в канаву, пули прошли над головой, запорошили снегом. Я перевалился на бок и потянул на себя цевьё. Попытка перезарядить ружьё отозвалась острой болью в левом запястье; смог лишь избавиться от стреляной гильзы, а вот вогнать на её место новый патрон — уже нет. Аж перекосило всего и дыхание перехватило. Сука! Извернувшись, я зажал ствольную коробку под мышкой, толкнул от себя цевьё правой рукой, и краем глаза уже вроде бы даже заметил нависшую надо мной тень; в голове мелькнуло: «не успеть»! От нашей машины загрохотали выстрелы — один! второй! третий! — следом наступила звенящая тишина, и Андрей крикнул: — Готовы оба! Мне бы порадоваться, а такой ужас навалился, что дышать через раз получалось. — Серый! — вновь позвал Фролов. — Ты как? — Порядок! — едва выдавил я из себя, совладал с эмоциями и гаркнул: — А в машине? — Не вижу! — отозвался Андрей. Ответ нисколько не порадовал, но деваться было некуда. — Прикрывай! — потребовал я и пополз по канаве дальше. Добрался до развилки, осторожно приподнялся и взял на прицел заднее стекло съехавшей с дороги «копейки». То затонировано, что в салоне — не разглядеть. Две дверцы распахнуты, две закрыты. И если переднее пассажирское сиденье вполне могло пустовать, то водитель точно внутри. Ну и что с ним? Я оглянулся на Андрея и нехотя выбрался из канавы на дорогу, пригнулся, двинулся к замершему на обочине автомобилю. Так и удерживал его на прицеле, пока не подобрался вплотную к распахнутым задним дверям и не разглядел через них навалившегося на баранку водителя и забрызганное кровью стекло. Подступил, посмотрел в высаженное окно правой передней дверцы — хозяину машины автоматная пуля угодила в висок, вот и пораскинул мозгами, — а пассажирское сиденье и вовсе пустовало. Выходит, трое их было. Трое ведь? Ну да — так и есть. Всё верно. Всех положили. — Порядок! — крикнул я Андрею. Он приподнялся над капотом автомобиля, заковылял к бандитам. Грохнул одиночный выстрел, следом ещё один. Тут-то я и обратил внимание на странную перекошенность товарища. — Дюша, ты как? Зацепило?! — Грудаком о руль шибанулся, — хрипло ответил Фролов и закашлялся. — Сильно? — Хер знает. Но вроде рёбра целы. — Валим! Передвигался Андрей не так, чтобы очень быстро, но разошёлся понемногу. Отыскав на берегу запрятанный в снегу рыболовный ящик, он первым делом выудил из него бутылку, свернул пробку и приложился к горлышку. После нескольких длинных глотков снова закашлялся и сунул ром мне. Я хлебнул раз-другой, и удивительное дело — сразу стало легче. А уж когда пригоршню снега к припухшей переносице прижал, ещё и головокружение на убыль пошло. Со стороны расстрелянных автомобилей не доносилось ни звука, но затягивать пикник не стоило, мы зафиксировали ботинки в креплениях, перебрались на лыжню и покатили прочь. Андрей горбился и беспрестанно кашлял, пришлось тащить за собой его ящик и, когда минут через пять сделали остановку, сверлить лунку тоже выпало мне. Левая кисть сильно опухла, а запястье едва ворочалось, но справился как-то. — Подрывайся! — поторопил я приятеля, и Андрей тяжело приподнялся с ящика, рывком стянул с себя маскхалат. Мы прикладом автомата пропихнули наши одеяния под лёд, после Фролов отомкнул магазин и отправил на дно оружие. Аналогичная участь постигла и мой дробовик с патронами. — Будешь? — спросил Андрей, вновь откупоривая бутылку. — Ещё спрашиваешь! Я приложился к горлышку, хлебнул и первым двинулся по лыжне. Не бежал, но и медлить тоже не медлил, нормальный темп задал. Хотелось поскорее пересечь озеро, забраться в «буханку» и… Куда направиться дальше, я ещё не решил. Наверное, первым делом всё же стоило заглянуть домой и отзвониться в хозблок. А, может, и заглядывать даже не стану — позвоню из телефонной будки. Андрей, который мало-помалу перестал горбиться и принялся активней работать палками, нагнал меня и вдруг спросил: — Не жалеешь, что ментов не привлекли? — Не наследили там? — ответил я вопросом на вопрос. Фролов на миг задумался, потом мотнул головой. — Да вроде нет. — И всех положили? — Сам же видел! — Мы живы, они — нет. О чём тут жалеть? И в самом деле — о чём? Всё было предельно просто: или мы, или они. А так и от проблем избавились, и в прибытке остались. У меня так и вовсе очень даже неплохие перспективы НИИ под контроль взять появились. Придётся, конечно, с Борисом Ефимовичем поделиться, но это не беда — не чужие люди, скооперируемся. И я выкинул сомнения и опасения из головы, задумался, чего мне сейчас хочется больше: увидеться с Зинкой или выпить. Решил, что выпить. А Зинка… Зинка — точно не сегодня. Завтра. Завтра и всегда.