Дверь за мной закрывается, и я слышу, как защелкиваются замки. Что теперь? Пойти домой? Или, может, в «Моне»? Или в библиотеку… Я могу посидеть на лестнице, как Ханна, и дослушать оставшиеся кассеты в темноте. – Клэй! Это голос Тони. Яркие огни фар трижды мигают. Тони выглядывает из окна водительской дверцы и машет мне рукой. Застегиваю куртку и направляюсь к нему, хотя мне совсем не хочется ни с кем общаться. Особенно сейчас. Мы с Тони знакомы уже давно, вместе работали над школьными проектами, болтали после уроков, но нам никогда не доводилось обсуждать какие-то серьезные проблемы. А сейчас, похоже, он как раз настроен поговорить по душам. Он что, все это время сидел в машине и ждал? Но зачем? Вместо того чтобы посмотреть на меня, он сосредоточенно поправляет боковое зеркало. – Залезай, Клэй. – Все нормально? Пауза. Затем он медленно кивает. Я обхожу машину, открываю пассажирскую дверцу и присаживаюсь так, что одна моя нога остается стоять на асфальте. Кладу рюкзак с кассетами Ханны на колени. – Закрой дверь, – говорит Тони. – Что происходит? – Все в порядке, Клэй. Просто закрой дверь. – Он закрывает свое окно. – На улице холодно. Его взгляд блуждает от приборной панели на магнитолу, затем на руль. Он делает все, чтобы не смотреть на меня. Когда я закрываю дверь, он начинает говорить. – Ты уже девятый в списке, Клэй. Я должен следить за тобой. – Что? О чем это ты? – Второй комплект кассет, – продолжает он. – Ханна не блефовала. Они у меня. – О боже! – Я закрываю лицо руками. Где-то в висках вновь просыпается боль. Я давлю на это место сильнее, еще сильнее. – Все нормально, – говорит он. Не могу на него смотреть. Что он знает? Он же, наверное, уже слышал, что Ханна собирается рассказать обо мне. Что «нормально»? – Докуда ты добрался? – Что? – Какую кассету слушаешь? Я могу притворяться, что не понимаю, о чем речь, или вылезти из его машины и уйти. Но что бы я ни сделал, это ничего не изменит, потому что он и так все знает. – Хватит уже, Клэй. О ком сейчас рассказывает Ханна? – О Райане. – Мои глаза закрыты. – О стихотворении. Затем я смотрю на него – голова откинута назад, глаза закрыты. – А что? – спрашиваю я. Молчание. – Почему она отдала их тебе? – Давай куда-нибудь поедем… Ты же сможешь слушать плеер, пока я буду вести машину? – Он трогает брелок, который болтается около замка зажигания. – Скажи мне, с чего это она отдала копии записей тебе? – Я все расскажу, – говорит он, – но ты сначала послушай следующую кассету. Клэй, я не шучу. – Почему не сейчас? – Потому что на ней речь пойдет о тебе. Я ничего не чувствую. Сердце замерло. Глаза не моргают. Я не дышу. А затем я резко убираю руки от лица, опускаю колени, мне хочется биться головой о стекло, убежать прочь из машины, но я не делаю этого. – Послушай. – Тони кладет руку мне на плечо. – И не выходи из машины. Он заводит двигатель. У меня из глаз текут слезы. Оборачиваюсь к нему, но он не отрываясь смотрит вперед на дорогу. Открываю крышку плеера и достаю кассету. Темно-синим лаком в углу написана маленькая цифра «5». Это моя пленка. Я девятый номер. Вставляю кассету назад в проигрыватель, сейчас я держу его двумя руками, как закрытую книгу. Тони переключает передачу, и машина катится по парковке по направлению к дороге. Не глядя на плеер, нахожу пальцами кнопку, с нажатием которой начнется моя история. Ромео, о, зачем же ты Ромео? Вот она – история обо мне. Теперь я знаю, как она начинается. Хороший вопрос, Джульетта. И хотелось бы мне знать на него ответ. – Клэй, не переживай ты так! – Тони пытается перекричать рев мотора. Чтобы быть до конца честной, должна признаться, что я никогда не думала, что… Клэй Дженсен – это и есть тот самый, единственный. Стоило мне услышать свое имя, как боль в голове усилилась, а сердце мучительно защемило. Я даже не уверена, знала ли я настоящего Клэя Дженсена, потому что всю информацию о нем я черпала не от него лично, а из других источников. И все, что я о нем слышала – абсолютно все! – были сплошь положительные отзывы. Поэтому мне захотелось познакомиться с ним поближе. Знаете, бывает такое, что, заметив что-то однажды, начинаешь постоянно обращать на это внимание. Например, Кристен Реннерт всегда одевается в черное: брюки, туфли, блузка. Если на ней черная куртка и это единственная черная вещь в ее наряде, то она проходит в ней весь день. В следующий раз вы непременно заметите эту ее особенность и потом будете примечать каждый день. То же и Стив Оливер. Когда он поднимает руку, чтобы что-нибудь сказать или задать вопрос, он всегда начинает фразу со слова «да». – Мистер Оливер? – Да! Если Томас Джефферсон был рабовладельцем… – Мистер Оливер? – Да! У меня получилось 76,1225. – Мистер Оливер?