Александр Михайлович с ужасом посмотрел на охваченный пламенем Александровский дворец… Петроград. Зимний дворец. 6 марта (19 марта) 1917 года. День Зал Ротонда был заставлен снесенными со всего дворца стульями, на которых восседали прибывшие из Царского Села представители прессы. Впрочем, слово «восседали» никак не подходит к тому бедламу, который творился в помещении. Газетчики бродили по залу, сбивались в кучки, пытались друг у друга узнать свежие новости и актуальные слухи высшего света. В зал заходили служители дворца, которые расставляли на столиках графины с водой и бокалы с шампанским. И пусть это пока нисколько не походило на чванливый светский прием, однако журналисты в любом случае чувствовали себя отнюдь не чужими на этом празднике жизни. Более того, именно себя любимых многие из присутствующих мнили теми самыми «очень важными людьми», ради которых, по их мнению, и организовывалось это мероприятие. Подумать только, как выросло их значение! Еще буквально недавно они были людьми пусть и не презренной профессии, но все же не совсем вхожими в высший свет, а сейчас они находятся на высочайшей аудиенции и ждут самого! И пусть выглядит это так, что император соблаговолил назначить им аудиенцию, но они-то прекрасно понимают, что сам нуждается в них. Пусть не совсем пока понятно, как и в чем, но нуждается! И это делало присутствующих очень значимыми не только в собственных глазах, но и (самое главное!) в глазах всего высшего общества! И многие уже нутром своим предвкушали конвертацию этой значимости в свете во вполне конкретные материальные блага. Когда лично царь соблаговолит к ним пожаловать, объявлено не было, дело явно затягивалось, но разве это имело значение? Было ясно – все действительно стоящее делается здесь, а значит, опоздать они никак не могут! Внезапно открылась дверь, и по рядам репортеров пошел шепоток. Зазвучали голоса, кто-то даже попытался выйти из зала Ротонды. Шум усилился. Явственно зазвучали голоса: – Пожар! – …в Царском Селе сгорел дворец… – …сгорел вчистую в ходе штурма! – …Николая и Алексея нигде… – …погибли при штурме! Петроград. Миллионная улица. 6 марта (19 марта) 1917 года. День В этот самый момент в дверь квартиры зазвонили. За дверью комнаты раздались какие-то звуки, потом шаги, и вот на пороге появилось три серьезных джентльмена, которые озадаченно оглядели происходящее в комнате. Кирилл Владимирович встал и, пряча в карман браунинг, широко улыбнулся. – Вы, как всегда, пунктуальны, господа! В комнату вошли трое. Кирилл Владимирович взял на себя обязанности хозяина: – Ваше императорское высочество, позвольте вам представить генерального консула Великобритании в Москве господина Локхарда, а также господ Кроми и Рейли. Наши британские друзья попросили организовать эту встречу для того, чтобы сделать некоторые предложения. Локхард кивнул и взял слово: – От имени его величества короля Георга V я приветствую ваши императорские высочества, – приветствовал он обоих великих князей, а затем обратился непосредственно к Николаю: – Ваше императорское высочество, я счастлив видеть вас в добром здравии, невзирая на все удары судьбы, которые обрушились на вас и вашу семью в последнее время. Я и мои спутники прибыли сюда для того, чтобы обсудить возможные пути выхода из кризиса, охватившего союзную нам державу Россию, а также оговорить возможности приема семьи великого князя Николая Александровича с сыном Алексеем Николаевичем одной из союзных держав для их дальнейшего безопасного проживания. – Позвольте поинтересоваться, от чьего имени вы говорите, и следует ли ваши слова воспринимать как официальную позицию правительства его величества Георга V? – с неприязнью спросил Николай. Консул кивнул и ответил: – Ваше императорское высочество, конечно, не следует придавать нашей встрече статус официальных межгосударственных переговоров. Я и мои спутники выступаем сейчас как частные лица, а встреча эта носит характер неофициальных консультаций. Хотя, не скрою, полномочия на эту встречу получены нами из кругов, самых что ни на есть официальных. Николай промолчал, а Локхард, убедившись, что его пока никто не собирается перебивать, продолжил: – Итак, поскольку наша встреча носит частный характер, думаю, присутствующие могут отбросить требования дипломатического протокола и называть вещи своими именами. – Называть вещи своими именами? – переспросил бывший самодержец, а затем буквально взорвался: – Я так понимаю, что под фразой о том, что можно отбросить требования дипломатического протокола, присутствующими понимается вооруженное похищение и содержание под прицелом меня и моего сына?! Так следует понимать вас? Довольно, господа! Никаких переговоров и никаких разговоров не будет! Британский консул озадаченно посмотрел на Рейли. Тот пожал плечами и посмотрел на великого князя Кирилла Владимировича, который, в свою очередь, так же пожал плечами и уставился в окно, всем своим видом демонстрируя непонимание претензий. Наконец непонимание совершило полный оборот, и Локхард переспросил: – Простите, ваше императорское высочество, но мы решительно не понимаем, о чем вы говорите. Мы… – Господа! – Николай бесцеремонно перебил говорившего. – Я отказываюсь от продолжения нашего разговора, пока нас с сыном не освободят из заточения! Англичане вновь удивленно перевели взгляды на Кирилла Владимировича. Тот покачал головой. – Решительно никто тут никого насильно не удерживает. Возможно, у моего кузена сложилось превратное впечатление о происходящем. Я сожалею, если это так. – Что??? – Николай Александрович вскочил на ноги. – А как же человек, который удерживает под прицелом моего сына в соседней комнате??? – Что за бред? – искренне удивился Кирилл Владимирович. – Ребенка? Под прицелом? Да вы за кого меня принимаете??? Спит Алексей давно, и никто его не удерживает. Тем более под прицелом! – Простите, господа… – Николай быстро вышел в соседнюю комнату и почти сразу же вернулся с растерянным выражением лица. – Да… Действительно… Затем его взгляд сфокусировался на Кирилле Владимировиче. Тот беззаботно усмехнулся и махнул рукой: – Ах, Ники, оставь. Это была шутка. Возможно, ты мне за нее еще спасибо скажешь! Николай не шевелился. – Все в порядке, я правильно понимаю? – уточнил Локхард, переводя взгляд с одного великого князя на другого. Бывший самодержец смерил Кирилла угрюмым взглядом и нехотя кивнул. Консул продолжил прерванную мысль: – Мы прибыли на эту встречу, имея в виду вполне определенную цель – обсудить ситуацию в России и возможности преодоления кризиса… – Простите, господин Локхард, – перебил его Николай, – я решительно не могу понять, почему вы считаете, что я буду обсуждать внутренние российские дела с вами – иностранцами? Я могу по-разному относиться к происходящему в моем Отечестве, но, простите, господа, это все не ваше дело. Англичане переглянулись. Консул кивнул, и в разговор вступил Сидней Рейли. – В свою очередь, мы просим ваше императорское высочество простить нас за, возможно, не совсем корректную формулировку господина консула. Конечно же, происходящее в России – это внутреннее дело вашей страны, однако, прошу меня простить за напоминание, Российская империя имеет ряд обязательств союзнического характера, и правительство Великобритании не может спокойно взирать на процессы, могущие поставить под угрозу само существование нашего союзнического блока. А в условиях мировой войны понятие «это наши внутренние дела» размывается до полного исчезновения, поскольку уже практически невозможно отделить внутренние дела от дел общих, которые касаются всех союзников по коалиции. В особенности такое положение касается ситуаций кризисных, к которым, безусловно, относится нынешняя ситуация в России. – А какой кризис в России? – спросил Николай. – Империя имеет законную власть, мятеж практически подавлен, и лучшее, что могут сделать союзники, так это заявить о своей безусловной поддержке законного императора. – Вот именно об этом мы и хотели бы с вами поговорить, – вкрадчиво прошелестел Рейли. – Это вам не ко мне, господа, – бывший царь устало покачал головой, – я – лицо сугубо частное и в лучшем случае могу высказать совет моему царственному брату, если он, конечно, этого совета у меня спросит. Поэтому, господа, настоятельно рекомендую вам обратиться непосредственно к императору или, как вариант, к нынешнему министру иностранных дел России господину Милюкову. Однако Рейли не смутила подобная отповедь, и он все так же мягко продолжил: – Дело в том, ваше императорское высочество, что ситуация в России при взгляде из Лондона и Парижа не выглядит такой однозначной. Произошедшие в Петрограде подвижки во власти привели к совершенно непрогнозируемой ситуации, которая ставит под угрозу все достигнутые ранее договоренности и соглашения, нарушает баланс сил в Европе и может привести к последствиям воистину исторического масштаба. Поэтому союзники России считают для себя не просто возможным оказать влияние на происходящее, но и видят в этом свою обязанность, свой долг, если хотите. Лондон и Париж протягивают России руку помощи… – Да-да, руку помощи! – Николай саркастически рассмеялся. – Как же, как сейчас помню я эту руку помощи, когда господин посол Великобритании в нарушение всех традиций и дипломатического протокола требовал от меня, самодержца Всероссийского, уступок этим хамам, формирования так называемого правительства общественного доверия и грозил – грозил! – мне революцией! А господин посол Французской республики только тем и занимался, что подстрекал подданных союзной, между прочим, державы к измене и государственному перевороту! Это вы называете помощью? Тогда Господи спаси и защити нас от такой помощи и от таких союзников! – Ники, ты просто не отдаешь себе отчета об истинном положении дел, – хмуро проговорил Кирилл Владимирович. – Именно твои действия и твое нежелание смотреть правде в глаза повергли Россию в хаос. А твое бездумное отречение лишь усугубило ситуацию. И теперь нам приходится исправлять ситуацию. – Путем организации государственного переворота? – иронично уточнил Николай. Кирилл пожал плечами. – Когда речь идет о спасении России и устранении от кормила власти безумцев, то все средства годятся. Дворцовые перевороты случались в России не раз, и Россия-матушка от них только выиграла. – Хочу тебе напомнить, кузен, что император Всероссийский есть помазанник Божий, – бывший самодержец зло смотрел на великого князя, – и не простым смертным рассуждать об этом! – Ну, это бывает, – ощерился Кирилл Владимирович, – когда помазанник Божий становится простым смертным. А если такое возможно один раз, то и повториться это может тоже не единожды! – Это измена, и твои речи изменнические! – Николай вскочил с места. – И я не позволю так говорить об императоре! Плох он или хорош, на все воля Божья, но он император! Я не желаю участвовать в подобных изменнических сходках! Кирилл Владимирович также вскочил, и казалось, словесная перепалка сейчас выльется во что-то более энергичное и кровавое, но тут в дело вмешались англичане, а точнее, Локхард тоже вскочил со своего места и даже замахал руками, привлекая к себе внимание. – Ваши императорские высочества! Ваши императорские высочества! Прошу уделить мне толику вашего внимания! Наконец Николай сел на место, однако его ноздри продолжали раздуваться в негодовании. Кирилл уничижительно смерил кузена взглядом, но затем все же уселся в кресло. – Итак, ваши императорские высочества, даже по последней сцене можно судить о том, что ситуация в России далека от нормальной. Повторюсь, союзники обеспокоены происходящим в Российской империи. Нас не может не тревожить нынешняя ситуация неопределенности, причем не только неопределенности в российской власти, но и явной неопределенности в российской государственной политике, в том числе преемственности политики России в области внешних сношений и, в первую очередь, в вопросах продолжения войны и в вопросах, связанных с этой сферой. Неопределенность противна государственной политике и межгосударственным отношениям. И союзники относятся нетерпимо к такому положению. Тем более что получаемые нами сведения из Ставки Верховного Главнокомандующего, из Военного министерства, из правительственных источников и кругов в высшем свете крайне тревожны по своему содержанию. Отданные новым императором распоряжения явным образом противоречат оговоренным между нашими странами принципам и задачам на текущий год. Есть все признаки того, что Михаил Александрович затевает большую военную реорганизацию, что ставит под вопрос боеспособность русской армии в весенне-летней кампании этого года, а значит, ставит под угрозу запланированные действия союзных сил на Западном театре военных действий, что, в свою очередь, подрывает нашу уверенность в исходе войны. Кроме того, у нас есть информация о том, что царь Михаил собирается объявить радикальную земельную реформу с конфискациями и прочим нежелательным развитием событий. Особо в данной сфере наши правительства беспокоит вопрос о гарантиях неприкосновенности собственности британских подданных и граждан Французской республики на территории вашей страны. Да и гарантии возврата взятых Россией кредитов не могут не волновать наши страны. И это лишь некоторые аспекты, которые не могут не тревожить наши правительства. Поэтому мы здесь. Поэтому мы уполномочены обсудить пути преодоления кризиса, который может разразиться между союзными странами в самое ближайшее время. Тем более что уже совершенно очевидно, что сложившееся положение само по себе не будет решено, а значит, союзники просто вынуждены будут вмешиваться в происходящее до нормализации ситуации в России. Выполнение Российским государством своих обязательств перед европейскими партнерами станет тем самым маркером, который продемонстрирует нашим правительствам факт нормализации положения в вашей стране. И именно во имя достижения такого положения мы должны сейчас согласовать ряд мер, которые позволят России выйти из нынешнего кризиса… – Господин консул, вы не на заседании Палаты общин, избавьте нас от вашего неуемного красноречия, – оборвал Николай дипломата. – Вы можете сказать четко – что вы хотите? Тот, не изменившись в лице и даже не запнувшись, продолжил как по писаному: – Вопрос правительства народного доверия является той основой, тем краеугольным камнем, на которых базируется стабильность в России и исполнение Российской империей обязательств перед союзниками. К сожалению, как я уже сказал, такое правительство у вас так и не появилось, невзирая на определенное стимулирование со стороны. – С вашей стороны, господа союзники! С вашей! – Николай все никак не мог успокоиться. – Не ваш ли сэр Джордж не далее как два месяца назад угрожал мне революцией? Локхард пожал плечами.