– Мне очень приятно! – сказал я, пожимая руку мужчине неопределенного возраста. Ему могло быть от сорока до семидесяти – дорогая одежда, запах хорошего одеколона, дорогие туфли – образ преуспевающего бизнесмена, как и положено главе крупного издательства – Это ваше издательство некогда издало первую книгу Антуана Сент-Экзюпери! За одно это вам нужно ставить памятник! Галлимар весело рассмеялся и что-то стал говорить по французски, а переводчик, улыбаясь, перевел: – Господин Галлимар говорит, что памятник ему ставить еще рано – он еще жив. Придется подождать, и он надеется, что как можно более долгое время. Но ему очень приятно, что вы знаете о наших заслугах, и вообще – о нас знаете. Нам казалось, что за «железным занавесом» советские люди не очень знают о том, что происходит на Западе. Я улыбнулся, оценив шутку с памятником – похоже, что это один вариантов: «Не дождетесь!». Комментировать же слова насчет «железного занавеса» не стал. Ни к чему. – А это господин Дитер Хольцбринк, один из директоров издательства «Фон Хольцбринк», наследственного дела семьи Хольцбринк. Дитер впервые у нас в СССР, и хотел познакомиться с одним из представителей новой советской литературы. Дитеру было на мой взгляд около тридцати лет – приятное открытое лицо, стройная фигура, подтянутый и элегантно одетый. Если бы не знал, что он немец – сказал бы, что это русский откуда-нибудь из Питера. – Очень приятно, господин Хольцбринк! – пожал я руку приветливо улыбающемуся мужчине – Ваше издательство славится качественными книгами – Манн, Пастернак, Хемингуэй…неужели вас могла заинтересовать такая маленькая персона, как я? Хольцбринк хохотнул, и что-то сказал по-немецки. Переводчик перевел: – Господин Хольцбринк говорит, что вы не такая уж и маленькая персона. С вашим-то ростом и плечами. Я тоже улыбнулся и подсел к столу, прежде себя посадив за него Ниночку, которая выглядела совсем потерянной, очень стеснялась и розовела. Что впрочем придавало ей еще большего шарма. Непосредственность, чистота, молодость – это лучше всяких макияжей и ухищрений всевозможных портных. Простая, незамысловатая одежда студентки смотрелась на ней так, будто это были наряды от лучших кутюрье. Для модели у нее не хватало роста, да и поплотнее она, чем эти худые вешалки, но это как раз ее и украшало – ничего нет хорошего в тощих девках, у которых все на заду трясется от налитого под кожу дурного жира. Спортивные девушки – наше все! Кстати, забыл ее спросить – каким видом спорта она занималась? А ведь занималась, точно. Но ничего, потом спрошу. Успеется! Стол был накрыт как обычно, когда встречают заморских гостей. Икра, копченый лосось, осетрина – и в бутербродах, и просто так – на тарелках и в вазочках. Вино, водка, шампанское. – Господин Галлимар спрашивает, кто эта прекрасная девушка рядом с вами? – переводчик улыбнулся и посмотрел на Нину, потупившую взгляд и покрасневшую – Она так прекрасна, что голова кружится от ее красоты! – Это Нина – улыбнулся я в ответ – Она будущая студентка, филолог. Будет работать здесь, в издательстве. Ее родители – преподаватели русского языка и литературы. – Господин Галлимар говорит, что он видел много русских девушек, но такую прекрасную – впервые! У вас, господин Карпов, очень хороший вкус! Вы понимаете прекрасное! Вот черт! Я даже нахмурился, хотел сказать что-то резкое, но передумал. Зачем? Пусть думают, что хотят. Считают ее моей любовницей, ну и пусть. Плевать. Немец что-то сказал Галлимару, и тот слегка улыбнулся. Переводчик переводить не стал, а я глянул на Ниночку и тихо, чтобы не было слышно со стороны, спросил: – Чего он там говорит? Ниночка так же тихо, почти не слышно проговорила: – Он сказал, что я ваша любовница, и что такому солдафону как вы такая красотка ни к чему. И что он вам завидует. Идиот! – Господа! – начал я, чтобы завершить с этим всем делом побыстрее – мне сказали, что вы уже обо всем договорились с издательством, и что требуется только моя подпись. Можно узнать, о чем вообще договорились? Я передал свои права издательству, но…без моей подписи они все равно действовать не могут – в случае с зарубежными издательствами. (Это было не совсем так – касалось только издательств в западном лагере. В социалистическом лагере все было гораздо проще). Вы могли получить подписанные договоры и потом, зачем было ждать меня? И еще – откуда вы обо мне узнали, и почему у вас возникла идея издать мои книги? Ведь меня за рубежом никто и не знает. Начал, по старшинству, Галлимар, через переводчика, само собой: – Мы хотели на вас посмотреть, прежде чем принять решение об издании ваших книг. Согласно договоренностям с вашим литературным агентом, каждый из нас берется перевести и издать серию из шести ваших книг под названием «Нед». А по результатам продаж – и серию «Звереныш». Минимальный тираж каждой из книги – пять тысяч экземпляров, но возможны допечатки, опять же, по результатам продаж. За каждый экземпляр книги вы получите, в долларовом эквиваленте – два доллара. Эти деньги будут перечислены на счет вашего агента – издательства. Примерное время исполнения договора – первая книга должна выйти через два месяца после подписания. И соответственно – по книге каждые два месяца. Узнали мы о вас после встречи со Страусом, вы его знаете, с ним встречались. И насколько знаю – скоро поедете к нему на презентацию вашей книги. Зная Страуса, зная его хватку – уверен, что мы не рискуем издавая ваши романы. У него чутье, как у гончего пса. А кроме того – мы знаем, как успешно расходятся ваши книги и в России…то есть в Советском Союзе, и по всем странам социалистического лагеря. Книги идут нарасхват. Вот, в общем-то, и все. – Ну, вот он я! – я приподнялся и развел руками – смотрите! Как, соответствую я образу советского писателя? – Честно говоря – нет! – улыбнулся немец – Скорее вы похожи на наемника из французского иностранного легиона. Говорят, что не знаете, кто вы такой на самом деле? Как так может быть? – Не знаю, как так может быть – развел руками я – только вот есть, и все тут! – Но вы не выглядите на пятьдесят лет! Вам от силы сорок, и то с натяжкой! – не унимался немец – как-то можете объяснить? – Нет, не могу – вздохнул я – может я инопланетянин? Прилетел сюда, и забыл, кто я такой. Глянул на русских девушек, и от их красоты потерял память. Я посмотрел на Ниночку, и чуть не ахнул – она смотрела на меня с таким обожанием, и с таким…священным ужасом, что я едва не потерял дар речи! Вот черт! Девчонка вообразит себе невесть чего! Оба иностранца расхохотались, и стало видно, что они уже слегка навеселе. Впрочем, об этом указывали и почти пустые бутылки вина, и початая бутылка виски (хотя как может виски сочетаться с вином – не знаю). Директор небось пил. – Да вы шутник, герр Карпов! – отсмеявшись, заключил немец – а что касается ваших девушек, да, при взгляде на такое чудо просто отнимается разум! Мне стыдно признать, но ваши женщины красивее наших! Ваши и одеваются элегантнее, и косметикой пользуются умело. Наши совсем забыли, что они все-таки женщины, все стараются быть похожими на мужчин. А это ведь неправильно, согласитесь! Я кивнул, и немец продолжил: – Ваши книги, как мне сказали, насыщены эротизмом. Неужели цензура пропустила такие книги? Или к вам особое отношение? Если да – то почему? – Никакого особого – признался я – чтобы мои книги прошли цензуру, мне пришлось кое-что в них изменить. Написать не так, как я это хотел сделать. То, что сложилось у меня в голове, то, что я хотел изложить – было усечено, можно сказать – кастрировано. И кстати – вдруг решился я – если у вас возникнет такое желание, для вас я могу сделать другой вариант, гораздо более откровенный, изобилующий откровенными сценами. Придется потрудиться, но…впрочем, я думаю – не стоит этого делать. У вас ведь тоже цензура не дремлет! – После Набоковской «Лолиты» по-моему всем уже плевать на цензуру – усмехнулся француз – Но вообще-то вопрос интересный. Мы это обсудим. И я лично склонен принять ваше предложение! – Ты чего творишь?! – зашептал Махров – Нас распнут! Какая, к черту, эротика?! Ты и так по грани ходишь! Смотри, свалишься, и я с тобой! – Не боись…я же для зарубежа! Пусть видят, насколько советский писатель раскован и насколько терпима власть, что пропускает даже такое! Иностранцы будут в восторге! Вот посмотришь! – Посмотришь…черт ты эдакий! Обязательно что-то ляпнешь! А мне потом отдуваться! Нам ведь все равно придется докладывать о встрече с иностранцами, понимаешь?! Говорили мы само собой тихо, практически шептали, и только Ниночка тщательно изображая отсутствие интереса к нашей перепалке, могла что-то расслышать. Но вряд ли – говорили мы быстро и практически шептали. – Ну что же, вы видели все, что хотели! – объявил француз, и немец согласно кивнул – вы интересная личность, господин Карпов! Я хочу с вами поработать. И мой коллега, думаю, тоже (немец кивнул и что-то буркнул). Коллега хочет по примеру нашего американского друга пригласить вас на презентацию книги. И я этого хочу. Бывали в Париже? Нет? Так я вас приглашаю. Официальное приглашение получите позже. Жаль, что наше время у вас уже заканчивается, ведь мы в Москве проездом, хотелось бы с вами поговорить подольше, обсудить мировые проблемы. Да, кстати, условия по договору с моим коллегой – те же самые. Договоры аналогичны, так что не будем терять время. Давайте подпишем их, и займемся делами. Нам еще в гостиницу, потом в аэропорт… Подписание не заняло много времени. Через полчаса зарубежные гости уже прощались с нами, пожимая руки и дежурно восхищаясь красотой русских женщин. Француз даже поцеловал руку Ниночки, чем привел ее в совершеннейший ступор. Комсомолке, спортсменке – руки целовать?! Это только буржуи! Впрочем, скорее всего я преувеличиваю. Все-таки она выросла в интеллигентной семье, и к таким вещам должна была привыкнуть. Ну…мне так кажется. Так я себе представляю интеллигентные семьи – сам-то можно сказать из «быдла», рабочее-крестьянского, инженерно-технического. Не привелось так сказать пообщаться с настоящими-то интеллигентами! Ну да – яд и сарказм. В 2018 году что слово «либерал», что слово «интеллигент» приобрело эдакую негативную окраску. Почему? Это надо спрашивать не у меня. Простыми словами – гнилой народ эта «гнилая интеллигенция». Как там Ленин говорил – «Интеллигенция не соль Земли, а…»? Вот то-то же. – Ффух! – демонстративно выдохнул Махров, когда вернулся в кабинет директора, где я и Ниночка сидели за столом и мило беседовали о литературе. В основном говорила Ниночка, рассказывая, как с детства запоем читала фантастику и мечтала улететь на чужие планеты. Я лишь поддакивал и улыбался – а что еще делать? Лучше дать женщине выговориться, пусть фонтан иссякнет сам по себе. – Ффух! – повторил Махров, и усевшись за стол налил себе полфужера виски. Потом медленно влил в себя содержимое фужера и смачно закусил бутербродом с черной икрой – Отлично! Решили вопрос! Ох, и стоило мне это нервов! Еще и отписываться буду три дня! Ладно, промолчу! Ниночка, вы кушайте, кушайте! Бутербродики вкусные! А я еще выпью. У меня сегодня такое отчаянное желание нажраться – вы даже не представляете! А вы, Ниночка, давайте-ка, готовьте заявление о приеме на работу! Вон как к вам иностранцы льнут – любо-дорого смотреть! Вы будете лицом нашего издательства, тем более что знаете языки. Кстати, чего там ляпнул этот немец? Чего он французу говорил? Ниночка как и следовало ожидать – зарделась, а я коротко пояснил – ну так, в двух словах. Махров захохотал по типу «бу-га-га!» и я показал ему кулак. Пьяный уже зараза! Валить отсюда надо! И мы свалили. К моему ( и Нины) удовольствию, дождь к тому времени закончился и на улицу выглянуло солнце. Майские дожди – они совсем не долгие, эти майские грозы с порывами ветра и потоками воды. Ливанул, вылился, ну и хватит. Траву полил – теперь и солнце можно выпускать! Лужи вот только, но если смотреть под ноги и как следует перепрыгивать – вполне ничего. А через особо «опасные» лужи можно и девушку перенести – взять ее на руки, положив на левую гладкие упругие бедра, а правую ладонь ей под грудь, на бок. Хорошо! Ну – прямо-таки молодой вьюнош! Солнце, ветерок, на руках девушка – чем не жизнь! Поехали в центр на метро. Бродили по Красной площади, смотрели на очередь в мавзолей. Нина предложила сходить, поклониться «мощам», но я категорически отказался. Во-первых, очередь. Во-вторых, смотреть там по большому счету и не на что. Этот сморщенный труп я видел уже не раз, и не два – вся сеть забита фотографиями этих останков. Неэстетично и неинтересно. Ну а в третьих…не люблю я его. Вреда он нанес России – это просто непостижимо, сколько. Одна только его идея национального самоопределения чего стоит. Разделили страну по национальному признаку, и тем самым заложили бомбу замедленного действия, которая в конце концов и взорвалась. Не так надо было. Совсем не так! Разделить весь Союз на квадратики, как США на штаты, и никаких тебе национальных правительств. И выжигать, искоренять любые проявления национальной культуры! Заменить десятки, сотни национальностей – одной, единственной: «Советский человек»! Как у американцев: «Гражданин США» – и все! Никаких тебе китайцев, никаких латиносов или ирландцев – американец, и все тут! Само собой Ниночке я этого всего не сказал. Не поймет. А может и вообще воспринять так, как если бы я занимался пропагандой сатанизма. Советская молодежь воспитана совсем иначе, чем молодежь в 2018 году. Они такие патриоты, что нашим патриотам и не снилось! Советское – самое лучшее, самое дельное, самое красивое, самое…самое…самое… А все забугорное – от Сатаны. С одной стороны это хорошо – как следует промыли мозги и эта молодежь точно не выйдет на митинги с требованием выдать им кружевные трусы, а с другой стороны…не знаю. Чувствую себя рядом с ними как астроном, знающий о настоящей структуре вселенной и видевший ее в телескоп воочию. А они – все еще думают, что Земля стоит на черепахах, черепахи на китах, а киты плавают в бесконечном море. Вот такая у нас разница – даже не в годах, а в количестве накопленной информации. А потом случилась неприятность. Когда шли по тротуару (Ниночка при этом держала меня под руку и щебетала что-то про то, как она училась в школе), мимо пролетел лихач на задрипанном москвиче-412 и обдал Нину с ног до головы. Все – блузка, юбка, были уделаны потеками грязной воды так, что казалось – Ниночка валялась в луже и ее только что оттуда подняли. У нее даже слезы из глаз покатились – вот и погуляли! А я еще подозревал, что одежда, которую Нина надела, была самой лучшей в ее гардеробе. Со слов девушки я понял, что семья жила не шибко богато – взятки за экзамены точно не брали. А когда отец умер, перед этим опустошив все денежные запасы за время своей болезни (я так и не понял – чем он болел, спрашивать не стал). В общем – плакала девушка неподдельно и горько, и тогда я принял решение: остановил первую попавшуюся машину, сунул туда Нину и приказал: «В «Березку», что на Сиреневом бульваре!» Что мне тут всегда нравилось – дешевое такси. И частники-бомбилы дешевые. Вероятно им кажется, что запросив червонец они невесть какие деньги с меня поимели – а мне это видится такой дешевкой… Впрочем, я – это я, известный писатель, которого вот-вот издадут и в капстранах, а для обычного гражданина с зарплатой в 150 рублей… В магазине меня встретили как дорогого гостя. Директор, которая была в зале, тут же заверила, что помнит о наших договоренностях и все сделает как надо – мебель привезут, соберут, я не должен беспокоиться. Я и не беспокоился, о чем ей сразу и сообщил. А еще подтолкнул вперед заплаканную Ниночку, на которую набросил мою джинсовую куртку, и попросил подобрать ей такое платье – чтобы всех мужиков с ног сшибало! И туфли! И духи! И косметику! Ну и всякое там – по мелочи. В общем – одеть ее как следует, дабы было не стыдно ходить по миру рядом с таким классным парнем как я (последнюю часть я сказал про себя, не вслух). Впрочем – директорша меня поняла, как поняла и заведующая отделом женской одежды. Ниночку увели, а я занялся тем, чем занимался каждый раз, приходя в этом магазин – уселся на кожаный диванчик под пальмой у окна, и принялся подписывать книги, которые тащили мне продавщицы книжного отдела. Книг было много – со слов одной из продавщиц, миленькой брюнетки с прической «каре», книги завезли сегодня утром, так как вчера купили последние три экземпляра. Но с утра уже продали несколько пачек – наверное, спекулянты, чтобы торговать ими с рук. Когда наконец-то появилась Ниночка – я даже не удивился. У меня просто отвалилась челюсть. На ней было надето то самое «маленькое черное платье», которое некогда изобрела Шанель. В руках сумочка под стать этому платью, на ногах, затянутых в черные чулки – туфли на шпильках. Ну и как вишенка на торте – шляпка, похожая на абажур от лампы. Голливудская актриса, да и только! Мда…голливудские актрисы не таскают в руках пакет с грязным барахлом это уж точно. Может бросить его здесь? А то как-то…не в тему! И тут же передумал – тут одежда Нины, не захочет бросать. И я ее понимаю. Когда у тебя не так много хорошей одежды, быть расточительной – это неправильно. – Присядьте на диванчик, милочка! Сейчас я с вашим мужчиной переговорю, и…все будет в порядке. Директорша поманила меня пальцем, и когда мы отошли в сторону, зашептала: – Девочка просто прекрасна! У вас великолепный вкус, Михаил Семенович! Я ее одела с ног до головы – даже трусики и бюстгалтер ей дала французские. Кстати – дефицит даже у нас! Но для вас – пожалуйста. В общем, одели как куколку. Еще – духи французские, косметику – слегка подкрасили, но совсем немного. Ей и красится-то не надо… – вздохнула, и с грустинкой – шепнула – где мои семнадцать лет?! Я не хуже была! Ей-ей не хуже! – Да вы и сейчас…ого-го! Мечта любого мужчины! – почти искренне сказал я, и директорша благодарно на меня посмотрела: – Вот умеете вы быть галантным, Михаил Семенович! И соврете, а выглядит так, будто говорите правду! И даме приятно! – И ничуть не вру! – кинулся я в атаку – У вас прекрасная фигура, высокая грудь, нет морщин – да вам больше тридцати и не дашь! И честно скажу…я бы от такой женщины не отказался! Вот честно – не отказался! – При такой-то молоденькой красотке? – улыбнулась директорша – Впрочем, ловлю вас на слове! Когда-нибудь я вам напомню ваши слова! Попались, коварный соблазнитель! Мы расхохотались, но я заметил, что глаза женщины ненадолго затянула эдакая паволока мечтаний, и я хорошо знал эту паволоку. Лучше будет не оставаться с этой дамой наедине в запертом кабинете – изнасилует, и разрешения не спросит! У дам в сорок лет иногда просыпается такой аппетит к мужчинам, что просто ай-яй! Ну…по крайней мере я об этом читал. Мол, они как бы доказывают себе и окружающим, что желанны и еще кое на что годятся. И самое интересное, что и доказывать-то им по большому счету не надо – годятся, еще как годятся! Но они все равно хотят это слышать, и…от как можно большего числа мужчин. Гормональная перестройка идет, так что они вроде как и не виноваты, что пускаются во все тяжкие. Впрочем, дама и правда хороша. Немного отяжелела, но это ей даже прибавило шарма. Знойная женщина – мечта поэта! Нет, совсем не толстая, даже лишнего веса нет. И за собой следит – чистенькая, гладкая… Тьфу! Опять меня понесло! Десять лет возраста долой – куча бесов в ребро! Меня там девчонка с картинки модного журнала ждет, а я рассматриваю сиськи бабы вдвое ее старше и прикидываю, как бабу разложить на рабочем столе в укромном кабинете! Ну не маньяк ли?! Что-то тема секса меня слишком уж стала доставать…это ненормально! Тестостерон зашкаливает! Впрочем, я всегда отличался повышенным уровнем тестостерона. Ну так вот…железы работают. Я расплатился сертификатами – вышла довольно-таки приличная сумма. Но не такая приличная, чтобы так уж – «ох!» Тем более, что в плане моих будущих доходов и нынешних финансовых запасов – совсем даже плевая сумма. – Это же все так дорого! Я не смогу вам сразу отдать! – сделала большие глаза Нина – И мама спросит, откуда все взялось! И что мне сказать? – Скажи, что это подарок от одного писателя, которого она любит читать. За то, что ты такая красавица! Мы шли по залам магазина продавщицы перешептывались, завистливо рассматривая меня и мою спутницу, и я чувствовал себя так, будто вышел на красную ковровую дорожку Голливуда, иду – под вспышками фотокамер и жадными взглядами тысяч поклонниц. Честно скажу – не очень приятное ощущение. Тебя буквально раздевают, и… А Нина так вообще ссутулилась и шла, опустив взгляд в пол. Наивная она, или нет, но прекрасно понимала, что думают о ней молоденькие продавщицы: «Ах, сучка! Отхватила богатенького папика! Одел ее, как картинку! А сейчас небось в номер отвезет, снимет с нее все эти тряпки и заставит отрабатывать!» Кстати, а куда теперь? В таком прикиде грех бродить по улицам! В маленьком черном платье нужно сидеть в дорогом ресторане и пить коктейли пряные!