Заскрежетали механизмы, медленно разводя тяжелые двери. В проём ворвался морозный воздух и ворох снежинок. Алексей удивился – он не помнил, чтобы осень в России была такая снежная и морозная. С этим удивлением он сделал шаг за створки… Порыв сильного ветра чуть не сбил его с ног, а под капюшон и куртку забрался холод, пробежав мурашками до пяток. Но потом, что удивительно, вызвал жжение по всему телу, будто Алексей попал под струю кипятка. И этот контраст напугал Лёшу, как и снежный вихрь, накатывающий на него. Алексей пригнулся и интуитивно поднял руку, стараясь защитить лицо, и одновременно другой рукой нащупывая под курткой регулятор мощности нагрева. Снежный вихрь ударил его будто молотом. Оголенная кисть тут же онемела и через секунду Алексея пронзила нестерпимая боль, а следующий мощный вихрь забросил его обратно в тоннель. Он, не сдерживаясь, закричал… Створки перед ним стали закрываться, и Алексей понял, что значит – одна минута, от боли потеряв сознание. Очнулся он в том же медблоке с перевязанными бинтами кистями рук. Огляделся. Его одежда так же висела на стуле, а рядом лежал гаджет и паспорт. Тело ныло и ломило суставы так, что он не обратил внимания на Ольгу, вошедшую в медблок с каким-то человеком. - Ну-с, Оленька, сварганьте парню укольчик. Разговаривать с ним буду. Алексей почувствовал укол, и сознание прояснилось настолько, что он смог различать детали и собрать мысли воедино. Мужчина, пришедший с Ольгой, придвинул стул к кровати Алексея и присел, расстегнув пальто. И это пальто очень заинтересовало Лёшу. Ткань пальто на вид ворсистая, казалось, была соткана из опилок различной толщины и длины, но была пушистой как подшёрсток лохматых кошек. И главное – в пальто не была вмонтирована система обогрева. - Молодой человек, а не соизволите сказать мне – кто вы? Алексей не сразу понял суть вопроса. Что значит – кто он?! А что, не видно?! Мужчина слегка склонился к Алексею и недобро улыбнулся. Морщины на лице, ядовитые серые глаза и запах холода – всё это заставило Алексея чуть подвинуться к стене. - Вам трудно ответить? Что же – объясню. Чем вы занимались до того, как оказаться в море? Лёша нервно сглотнул собравшуюся под языком слюну. - Ехал на пароходе в Ненецкую республику. На газовые буровые. Лицо мужчины будто подобрело: - И что же вас сподвигло броситься в морскую пучину? Белое море не купель для освежающего купания. - Не что, а кто, - угрюмо ответил Алексей. - И вы, я так понимаю, хотите вернуться обратно? - Не в море, а домой, - после некоторого раздумья кивнул Лёша. - Понятно. А знаете ли вы, что от дома вы очень далеко? Вы же москвич? - Нет. Я не знаю где я сейчас. А далеко – это как? Мужчина расслабленно оперся спиной на спинку стула, поправив пальто. - До Москвы, молодой человек, более двух тысяч километров по прямой. Если найдете хоть какую-нибудь дорогу, то будет три с половиной тысячи километров морозного и заснеженного пути. Немного морем, но это же ерунда – вам не привыкать. - Сколько?! – не поверил Лёшка и скорчился от боли в голове. Будто кто-то злой и беспощадный ввернул ему через виски стержень и медленно крутил. - Оля, в чём дело? – послышался далекий голос. – Почему парень так реагирует?.. - Не знаю, - испуганно ответила она. – Он, вообще, странный… - Инопланетянин что ли?! Пригласите медиков, пусть хорошо посмотрят. Вдруг он какой-нибудь заразный! Подохнем все тут… Боль в Лёшкиной голове прошла так же неожиданно, как появилась, и только лицо покрылось обильным потом. - Я не инопланетянин, - хрипло сказал Алексей. – Вы-то кто? - Я? Лаврентий Михайлович, - мужчина вальяжно закинул ногу на ногу. – Фамилия моя – Белов. Лёшка непонимающе глядел то на него, то на Ольгу, остановившуюся у двери. - А где я? – тихо спросил, облизнув губы. - Вы, молодой человек, болтались среди моря на надувном матрасе, - усмехнулся Лаврентий Михайлович. – Мы выловили вас обмороженным и истощенным. Хорошо, волны не было. - А зачем вы меня выловили? Ольга только хмыкнула, покачав головой. - Хороший вопрос, - кивнул Белов. – Жаль вас стало, понимаете? - Нет, - признался Лёшка. – Я не понимаю, что значит «жаль». Лаврентий Михайлович вытянул губы и повел ими в сторону. Потом растянул в усмешке. - Запущенный случай. Испытывать жалость, значит сострадать, сочувствовать, переживать… если кому-то плохо, или трудно. Так понятно? Мы тут за вас переживаем, лечим, а вы спрашиваете – зачем. У вас там в Москве все такие? - Какие? Я спрашивал зачем, а не почему. Лаврентий Михайлович перестал улыбаться и взглянул на Алексея так, будто хотел просверлить дырку в его голове. - А вы не так просты, как кажетесь, молодой человек. Оленька, - он повернулся к девушке, застывшей у двери. – Думаю, Алексея нужно познакомить… с местом его дальнейшего проживания. Сходите на вещевой склад и принесите одежду на молодого человека. А я пока с ним побеседую с глазу на глаз. Девушка вышла, и как показалось Лёшке, было слегка встревожена. - Видите ли, молодой человек, - Лаврентий Михайлович подвинул стул ближе к кровати Алексея. – Когда вас нашли, то не думали, что вы ещё живой. Вынули ваш паспорт и вот этот необычный прибор, - он кивнул на гаджет родавана. – Видимо, он довольно древний. Не подскажете, что это? Обещаю, отбирать его у вас никто не будет. Алексей немного подумал и сказал: - В этот прибор закачены тексты, которые читал родаван, когда учился в университете. - Родаван?! - Да. Родитель номер один. Неплохой человек. Опекал меня долго, брал с собой на службу, хотя мог бы и не делать этого. А гаджет он мне подарил, когда я исправил робота на складе, а то родавану пришлось бы за него выплачивать. Лёшка замолчал, глядя на внимательно слушающего Лаврентия. - А сколько вы закончили классов образования? - Четыре начальной школы, - Алексей и не думал что-то скрывать. – На большее у родавана денег не хватило. Я работал потом… Помощником механика высотных ретрансляторов Мировой Сети. - Вот как? – удивился Лаврентий Михайлович. – А почему бросили работу? - Я и не собирался. Директор филиала уволил меня. - За что?! - Да я не знаю, - пожал плечами Алексей. – Уволил и всё. Это же в его власти. - И не объяснил причину?! - Зачем? - Лёшка уже не понимал направление разговора. Ему казалось, что Белов просто не знает, как устроен мир. – Это бы что-то изменило? Он отдал распоряжение, и мне сообщили об увольнении. Так везде… Если бы я был директором, то сделал бы также. - Подожди, подожди, - поднял ладонь Лаврентий Михайлович. – Получается, что помощник механика совсем не ценный кадр? И их можно менять, как вздумается директору? - Конечно, - убежденно ответил Алексей.– Помощников много, а директор – один. Он – главный. - Получается, что помощники, будто мусор, - прищурился Белов. – Набросал – смёл. Опять набросал – опять смёл. Алексей занервничал и стал уставать. - Что вы меня мучаете расспросами?! Мусор… Не мусор… Кто главный, тот и распоряжается. Будто у вас здесь не так?.. - Успокойтесь, молодой человек, - жестко сказал Белов, но потом мягко прикоснулся к Лёшкиной коленке. – У нас не совсем так. Алексей резко убрал колено, будто от прикосновения чего-то горячего. Лаврентий Михайлович тут же поднял ладони, как бы говоря – извини. Пришла Ольга. Остановилась, удивленно разглядывая взъерошенного Лёшку и Лаврентия Михайловича с поднятыми ладонями. - А что тут у вас произошло?! Белов опустил руки. - Мы пытались выяснить общность взглядов, но не особо получилось. Алексей, увидев Ольгу, немного расслабился, и его собеседник решил этим воспользоваться. - Алексей, мы с вами будем учиться, - Лаврентий Михайлович широко и добродушно улыбнулся. - Как это? - А вот так – вы будете учиться у нас, а мы будем вас обучать.