- Ты уволена! - закричал он в ответ, а потом я услышала его смех. Его смех был хуже любого оскорбления, которое он мог бросить мне. Я хотела заползти в нору и умереть. Я выбежала из бара. Вот и все. Последняя капля. Нахуй это. Я вернулась к автобусной остановке. Я была подавлена. Я должна была принять решение. Я могла либо вернуться на плантацию, как предложил Кеньятта, либо сказать, что бросаю все это, как предложила Анджела. Час спустя, когда я поднялась по ступенькам дома Кеньятты и открыла входную дверь, я все еще не определилась. Там раздавался звук изголовья кровати, ударявшего о стену, стоны и крики, исходившие из спальни Кеньятты, которые определили мое решение. XX. Он трахал ее. Я вошла и поймала его, трахающего его бывшую жену. Трахающего ее жестко и яростно. Вдавливая ее в матрас с каждым ударом. Его задница была в воздухе, готовясь к удару вниз, эта прекрасная мускулистая задница, которую я так любила, застыла там. Её ноги были закинуты ему на плечи, её стоны боли и удовольствия эхом отражались повсюду. Он трахал ее все это время. Я не знаю, почему я была удивлена. Я должна была быть дурой, чтобы думать, что он не делал этого. Но я была такой дурой. Даже когда я лежала на соломенной кровати на заднем дворе, меня били и чуть не изнасиловали на ферме госпожи Делии, пока я тянула плуг и собирала виноград. Хоть меня изо дня в день унижали, заставляли гулять по улицам с этой проклятой татуировкой на лице, я каждую секунду верила, что Кеньятта и я будем вечно счастливы. Я верила, что он будет любить меня и защищать, и делать все те вещи, которые мужчина должен делать согласно романтическим романам и романтическим комедиям. Анджела заметила меня первой, и выражение вины на ее лице подтвердило все. - Вот дерьмо! Она оттолкнула Кеньятту от себя и натянула простыни до подбородка в какой-то нелепой демонстрации ложной скромности. Я трахала эту женщину. Я лизала ее киску, а она лизала мою. Что, по ее мнению, она скрывает, чего я еще не виделa? Но она не прятала свое тело, она держала щит, защищая себя единственной вещью, которая у нее была, тонкой простыней. Кеньятта, однако, был невозмутим. Он стоял голый, член все еще был твердый и качался в воздухе, как жезл прорицателя. Он протянул ко мне руки. - Присоединяйся к нам. Вот тогда-то я и обрелa дар речи. - НИИИИГЕЕЕЕР!!! Я кричала это громко и долго. Затем я снова закричала. Я брала с комода все, что могла найти, и швыряла в него, повторяя это снова и снова: - НИГЕР! НИГЕР! НИИИИИИИГЕЕЕЕЕЕЕР!!! Кеньятта бросился через всю комнату, влепил мне пощечину и швырнул меня на пол. Он не дал мне пощечину, как хозяин, ударивший своего добровольного раба. В этом не было ничего безопасного или вменяемого. Возможно, никогда не было. Мне уже доводилось получать подобные пощечины от мужчин. В его глазах и в его сердце был гнев. Это ранило меня больше, чем все остальное, что я вытерпелa за эти долгие трудные месяцы рабства. Я повернулась и вышла, Кеньятта преследовал меня, извиняясь и умоляя остаться. Я думаю, что стоп-слово больше не имело значения. - Ладно! Ладно! Подожди! Забудь об эксперименте. Все кончено. Мне плевать на стоп-слово. Я женюсь на тебе, хорошо? Я женюсь на тебе! Он стоял там, в дверном проеме, когда я вышла на крыльцо, спустилась по ступенькам вниз и направилась к своей машине. Он был голым, красивым, но каким-то жалким, уменьшенным, и не только потому, что его член сжался. Теперь я могла ясно видеть его тем, кем он был - печальным, одиноким, злым человеком, полным ненависти к самому себе. Его предки пережили ужасы и зверства, которые большинство людей едва могли себе представить, не говоря уже о том, чтобы выжить. От трансатлантической работорговли и “Джима Кроу”, через “Движение за гражданские права”, вплоть до коварного узаконенного расизма, который до сих пор удерживает так много его людей в экономических темницах. Чернокожие в Америке пострадали от того, что ни одна раса людей не должна была вытерпеть, но он не страдал. Кеньятта никогда не был рабом. Он никогда не проходил через сегрегацию. Он был красив, успешен и должен был быть счастлив. Но этого никогда не случится, потому что он явно ненавидел себя. Теперь я жалела его и никогда не смогу выйти за него замуж. - До свидания, Кеньятта. Я отвернулась, качая головой, и слезы потекли у меня из глаз. Я держала голову высоко поднятой, пока шла по дорожке к тротуару, открыто рыдая, убитая горем. Я чувствовала себя опустошенной внутри, разбитой и выпотрошенной. Но я снова была собой. Я больше не была рабом. Я не была гражданином второго сорта. Татуировка исчезнет. Я получу работу, и моя жизнь возобновится. Я возвращалась из душевной боли, после боли в сердце. То, через что Кеньятта заставил меня пройти, всегда будет частью меня. Нравится мне это или нет, но он научил меня многому о расе и расизме. То, что я никогда не забуду. Он буквально вонзил эти уроки в мою плоть. Возможно, я была должна ему за это... но нахуй его. Я не знала, где мои ключи от машины. Кеньятта забрал их у меня, когда мы впервые начали эту садистскую игру. Мне было все равно. Я продолжала идти мимо своей машины по улице до ближайшей автобусной остановки. Я сидела там, покачиваясь от облегчения, гнева и всепоглощающей печали. Я не знала, что мне делать дальше, затем осторожно прощупала щеку кончиками пальцев. Она была опухшей и все еще чувствовала тепло от прикосновения, куда Кеньятта ударил меня. Моя губа тоже распухла, и я почувствовала вкус крови во рту. Я глубоко вздохнула, вытащила свой мобильный телефон и набрала 911. ЭПИЛОГ Я сидела в кафе на открытом воздухе в Саут-Бич, потягивая “Мимозу”[55] и ожидая коктейля из креветок. Татуировка исчезла несколько месяцев назад. Я вернулась на работу в школьный округ после короткого перерыва. Моя жизнь почти вернулась к нормальному ритму. Я выдвинула обвинение против Кеньятты за то, что он дал мне пощечину, и против него был вынесен судебный запрет. Анжела звонила мне несколько раз, умоляя передумать. Она даже не раз угрожала мне, пока я не записала один из ее более враждебных телефонных звонков, и ee не арестовали за террористические угрозы. Это было четыре месяца назад, и с тех пор я ничего о них не слышалa. Официантка принесла мне коктейль из креветок, и я сделала мысленную пометку, чтобы оставить ей большие чаевые. Я сделала еще один глоток “Мимозы” и уже собиралась покопаться в коктейле из креветок, когда знакомый силуэт привлек мое внимание. Он был через улицу в букинистическом магазине. Он был одет в белую рубашку с закатанными рукавами и красный галстук, как политик на предвыборной кампании. Под руку с ним шла женщина, высокая блондинка с большими сиськами, широкими бедрами и большой круглой задницей. Тип Кеньятты. Он протянул руку и похлопал женщину по заднице. Я слышала ее хихиканье через улицу. Когда я увидела ошейник на ее шее, такой же, какой был на мне, я почувствовала приступ ревности. Затем я заметила книгу в его руке. Я не могла прочитать название с места, где я была, но мне и не нужно было этого делать. Я видела это так много раз раньше. Когда он открыл ее и начал читать высокой блондинке, по моей коже пробежал холодок. Он делал это снова. Он нашел еще одну жертву для своих извращенных интеллектуальных игр, еще одну дуру. Я полезла в свой кошелек и вытащила две двадцатки, чтобы оплатить счет, затем встала и прошла через улицу. Я полезла в сумочку еще раз. Жить одной в городе иногда было страшно. Я уже давно привыкла носить с собой защиту. Приближаясь к ним, я ощутилa знакомую тяжесть в руке. Я слишком долго была покорной. Настало время закончить игру по-настоящему. И на этот раз не будет никакого стоп-слова. Примечания 1 слэнговое назвване белых англосаксонских протестантов (WASPs - White Anglo-Saxon Protestants) - это социальная группа белых протестантов в Соединенных Штатах, часто британского происхождения и, как правило, богатых и хорошо связанных. Эта группа долгое время доминировала в американском обществе, культуре и руководстве основных политических партий, а также имела монополию на элитное общество из-за смешанных браков и кумовства. Хотя гегемония ОС на американском истеблишменте резко снизилась с 1940-х годов, ОСЫ по-прежнему занимают хорошие позиции в некоторых финансовых и филантропических ролях. 2 0.91 м 3 1.98 м 4 (род. 1961) - американский исполнитель кантри-музыки, один из самых популярных в 2000-2010 годах в своём стиле. Он записал 14 альбомов, многие из которых сертифицированы как золотые и платиновые, а 3 альбома возглавляли национальный хит-парад Billboard 200. Также он является автором более 40 синглов, вошедших в Top 10 списка Hot Country Songs журнала Billboard, из которых 19 возглавляли этот кантри-чарт. 5 Месяц негритянской истории (Месяц чёрной истории) отмечается ежегодно в феврале в США и Канаде. Во время этого месяца проводятся памятные мероприятия, посвящённые борьбе общества с рабством, расизмом, предрассудками и бедностью, а также отмечается вклад афроамериканцев в культурную и политическую жизнь страны. Аналогичный по сути месячник ежегодно проводится в Великобритании в октябре. 6 (1820-1913) - американская аболиционистка, борец против рабства и за социальные реформы в США.