– Послушай меня, детка. С этого дня, с этой минуты, я пере стаю играть роль в твоей жизни как мать. Хочешь идти на вече ринки? Пожалуйста! Хочешь напиться? Нет проблем! Теперь для тебя нет никаких запретов. Слова матери застали меня врасплох. – Мама, я тебя не понимаю. – Разве? Вчера я поняла, что ты стала совсем взрослой, раз можешь закрыть мне рот. Теперь советы тебе могут давать подруги, любовь – парни, хорошее настроение – алкоголь, я тебе больше не нужна. И поэтому я решила, что с этого дня я перестаю быть для тебя матерью. Нет, я, конечно, буду тебя кормить, покупать вещи, я обязана выполнять эти функции до твоего совершеннолетия, но знай, что после развода я уеду в Калифорнию, и ты останешься жить со своим отцом. – …что за бред, ты мне нужна, мама! – …иди в школу! Хочешь всю жизнь тусоваться? Пожалуйста! Но про учебу не забывай! – мама разворачивается и уходит. Что это было? Зачем мама так со мной? Я… я просто не понимаю. Я буду убеждать себя в том, что это всего лишь ее утренний бзик и что это она несерьезно. Но ее слова так и продолжают звучать в моей голове. «Я ПЕРЕСТАЮ БЫТЬ ДЛЯ ТЕБЯ МАТЕРЬЮ…» Я бегу в школу, не обращая внимания ни на лужи, ни на прохожих, у меня сейчас столько проблем, что я начинаю медленно сходить с ума. Ник, мама, учеба, Мэтт, развод родителей – что-то мне подсказывает, что я точно не доживу эти пятьдесят дней, потому что пять из них выдались для меня неимоверно сложными. А еще завтра приедет Адам, и мы пойдем на вечеринку, как я могу думать об этой вечеринке, если я еще не решила достаточно серьезные проблемы вчерашней. Перемена. На школьном дворе куча народу. Кто-то сидит на поляне студентов, кто-то сплетничает около центрального входа, я иду мимо них и стараюсь никому не смотреть в глаза, но каждый так и смотрит на меня, все оборачиваются, чуть ли не тычут пальцами, тут я погружаюсь в полную растерянность, и мое тело, как обычно, начинает трясти, а вдруг они знают, что я сделала с Ником. Может быть, кто-то видел или слышал, что происходило вчера в той злополучной комнате. Боже, как же хочется, чтобы все это оказалось сном, ибо я этого всего просто не выдержу. – Та-ак, я вижу, кто-то вчера очень хорошо повеселился, раз пришел к третьему уроку? – Тез хватает на меня за руку и начинает разглядывать, – привет! – Привет. Глория, помни, ты должна вести себя, как ни в чем не бывало! – Что у тебя за ужасные синяки под глазами? Ты что, забыла про такое волшебное средство, как тональный крем? И что у тебя с губой? Так, вроде Тез ничего не знает, и я могу спокойно выдохнуть. – Я просто пришла домой, не включила свет и собрала все углы. – Кстати, ты нормально до дома добралась? А то мы с Мэттом тебя не нашли. – Да, я поймала попутку. – Ладно, пойдем. Сейчас физкультура, и я тебе покажу свое новое итальянское нижнее белье в раздевалке. Боже, как же хорошо с Тез, с ней я себя чувствую такой уверенной, и как будто бы ничего не произошло. И в самом деле, почему я должна волноваться за этого урода? Он чуть меня не изнасиловал, все права на моей стороне, и если кто-то знает, что это сделала я, то я не буду молчать и все выскажу в свою защиту. – Ты, видно, вчера ушла слишком рано с вечеринки, раз не знаешь про «гвоздь» программы. – А что произошло? – Представляешь, Ника нашли в одной из гостевых комнат, в луже крови! – Он жив? – резко спросила я. Я чувствую, как мое сердце сейчас разорвется от страха. – Конечно, сейчас лежит без сознания в какой-то крутой клинике. Интересно, кто его так и за что? Я пожала плечами. Спасибо, спасибо, Иисус, ты все-таки существуешь! Я – не убийца! В душе у меня праздник несмотря на то, что этот ублюдок жив. Мы заходим в раздевалку, идем к самому дальнему углу и переодеваемся в физкультурную форму. Краем уха я подслушиваю разговор одноклассниц, и они все как один твердят о вчерашней вечеринке и о Нике. Внезапно дверь раздевалки открывается, и заходит мистер Гринн – помощник директора. – Глория Макфин и Тезер Виккери, пройдемте со мной. – Извините, а в чем дело? – спрашивает Тез. – В кабинете директора разберемся. Мы с Тезер в полном недоумении быстро одеваемся и идем за мистером Гринном. Мы доходим до кабинета миссис Кинстли – нашего директора и открываем дверь. Оказывается, нас не одних вызвали с Тез, перед столом директора сидит Мэтт, в таком же недоумении. Мы присаживаемся рядом с ним. – Тезер, Глория, Мэтт, вы были вчера на вечеринке, посвященной дню рождения Ника Хьюстона? – Да, он нас пригласил, – ответила Тез. – Во сколько вы поехали домой? – Мы с Тез поехали вместе где-то во втором часу ночи, – ответил Мэтт. – А ты, Глория? – Я… мне позвонил папа и сказал, чтобы я ехала домой, было где-то девять. – Хорошо. Вы все прекрасно знаете, что произошло на этой вечеринке. Кто-то из присутствующих ударил Ника по голове тяжелым предметом, если бы его нашли чуть позже, он бы умер от кровопотери, – мои колени после этих слов начинают предательски дрожать, – его отец очень влиятельный человек, и он хочет разобраться, кто чуть не убил его сына, поэтому я обязана вас допросить. Вы не замечали, может быть, Ник конфликтовал с кем-нибудь? – Миссис Кинстли, лично я и Лори никогда не общались с Ником, потому что он – редкостный придурок и тот, кто огрел его по голове, очень умный и хороший человек, когда найдете его, пожмите ему руку от меня. – Тезер, каждый из вас мог оказаться на его месте, на кону человеческая жизнь. – Я вас умоляю. Миссис Кинстли, если бы его отец не спонсировал школу, то вы бы Ника первым же делом исключили, потому что он вас, как и всех остальных, безумно раздражает! – …спасибо Тезер, ты свободна. Тез встает и с гордо поднятой головой выходит из кабинета. Остались только я и Мэтт. – Мэтт, я знаю, вы хорошо общаетесь с Ником? – Да, и если бы у него были какие-то проблемы с кем-то, то он бы мне сообщил, но он ничего не говорил. – Ну что ж, хорошо, спасибо, вы можете идти. Мы с Мэттом выходим из кабинета, я уже направляюсь идти на стадион, как из-за моей спины говорит Мэтт: – Лори, подожди, – я останавливаюсь, – вчера в той комнате, где обнаружили Ника, я нашел кое-что, – он роется в кармане и что-то достает, – кажется, это твое. Это оказалась фенечка, та самая фенечка, которую мне завязал на руку Адам, видимо, в борьбе с Ником она слетела с меня. – Да… интересно, как она там оказалась? – Не знаю, а ты была в той комнате? – Нет, я все время находилась в холле, а потом сразу пошла домой. – Ясно, – Мэтт разворачивается и уходит. Я где-то еще минуты три стою без движения и смотрю на эту фенечку, если бы Мэтт показал ее директрисе, то я бы уже находилась в камере. Так, продолжай себя вести как обычно, Глория. Все в порядке. Ведь ты не убийца! Я немедля иду на стадион, выбегаю на километровую дорожку и встречаю Тез. – Господи, так и знала, что не нужно было ехать на эту вечеринку, из-за нее столько проблем! – Как ты думаешь, Ник очнулся? – НАВЕРНОЕ, нет, иначе бы уже все узнали, кто его ударил. Подожди-ка, а почему ты так волнуешься за него? Ты что, запала на него? – …нет, я просто… – Просто что? Лори, ты не должна влюбляться в таких мальчиков, они очень плохие. Ник с каждой девушкой играется, а потом выбрасывает, как ненужную игрушку, и если ей повезет, то у нее не останется после этого проблем. – Я не запала на него. – Да? Это хорошо. Но я тебя предупредила. Мы продолжаем пробежку. На данный момент у меня в голове просто круговорот мыслей. После школы к нам домой придет мисс Лоренс, мы с мамой в ссоре, и я даже не представляю, как мы будем себя вести при учителе. Ник до сих пор не очнулся, видимо, я его очень сильно ударила, хотя неудивительно, потому что на тот момент я была такая злая, что могла бы ему перерезать глотку, если бы у меня в руках оказался нож, но, к счастью, в руке был лишь стакан, и, слава богу, он остался жив, иначе я бы себе его смерть точно бы не простила. Пробежка заканчивается, мы становимся в шахматном порядке и внимательно слушаем нашего физрука мистера Фридэма. Внезапно в моих глазах все темнеет, появляется какое-то невесомое состояние, ноги начинает ломить, я хватаю за руку Тезер. – Тез… Тез… Я падаю и со всей силы ударяюсь затылком об асфальт. – Лори!!! – Тез подбегает ко мне, но я ее почему-то не вижу, – мистер Фридэм, Лори плохо! Я чувствую, как меня кто-то трясет, что-то говорит, но я лишь слышу какие-то непонятные отзвуки. Наконец, я прихожу в себя и оказываюсь на кушетке в школьном медпункте. На руке ватка, видимо, мне сделали укол, медсестра разглядывает мои глаза и заставляет следить за ручкой, а рядом на стуле сидит Тез и наблюдает за этим.