Наконец, мы пришли в небольшой ресторанчик на первом этаже отеля. Здесь так красиво, белые стены украшены в углах скульптурами из роз. Люди здесь такие приветливые, смотришь на каждого из них и чувствуешь, что у них на данный момент все хорошо, и только ты сидишь с кучей проблем, не зная, как из них выпутаться. Тез открывает меню. – Меня ото всего тошнит. – Может, закажешь виски, ты ведь это ТАК обожаешь, – из моих уст льется сарказм. – А может, ты прекратишь?! – Официант! – паренек в белом костюмчике за секунду подходит к нашему столику. – Мне, пожалуйста, латте и тирамису. – А вам? – обращается он к Тез. – Мне то же самое. В следующую минуту раздается громкий рингтон второго телефона Тезер. – Да, любимый… мы с Лори завтракаем, а ты там как без меня?.. Не скучай, мы скоро приедем, и я тебя очень сильно лю блю… целую тебя. Тез заканчивает свой разговор, от которого меня начало выворачивать. – Мэтт звонил? – Да, спрашивает, как мы тут, завидует нам жутко. – Слушай, Тез, а мне интересно, вы с Мэттом когда-нибудь захотите сделать «это», и он ведь догадается, что ты не девственница? Тезер минуту молчит. – Я думала об этом. К тому времени мы уже успеем расстаться. – Почему? – Не знаю, но после той ночи я стала по-другому смотреть на мир. Мэтт такой самоуверенный, думает, что он самый классный и все его хотят. А Адам… он такой милый, чуткий… если бы не я, у нас бы ничего не было, представляю, как ему было стыдно. – То есть ты хочешь сказать, что… – Я ничего не хочу сказать. – …что Адам тебе нравится? – Я этого не говорила. – Но дала понять. – …Лори, я запуталась, кажется, нужно немного притормо зить, чтобы, в конце концов, во всем разобраться. К нашему столику подходит бабушка. – Девочки, я должна сейчас поехать за платьем и даже не знаю, как оставить вас здесь одних. – Бабушка, если можно, я хочу с тобой поехать. – И я тоже, – говорит Тез. – Ну что ж, тогда я жду вас через двадцать минут у входа. Мое настроение становится на ступень выше. Я еще смогу насладиться пейзажами Парижа, и к тому же я узнала просто нереальную новость. ТЕЗЕР НРАВИТСЯ АДАМ. Значит, наш план с Адамом потихоньку начинает осуществляться. Через двадцать минут, как и было приказано бабушкой, мы с Тез подходим к центральному входу в отель. Бабушка нас уже ждет в такси. Я снова достаю фотоаппарат и щелкаю все вокруг, начиная с салона машины и заканчивая многочисленными скверами Парижа. Ровно через сорок дней я умру. Самой даже не верится. В те моменты, когда мне хорошо, я начинаю жалеть о том, что я решила сделать. Ведь, быть может, все еще наладится, и это всего лишь небольшая черная полоска в моей жизни, у кого такого не бывает. Ну нет, если я решилась на это, значит, я доведу это дело до конца. А сейчас нужно просто не подавать виду, что я будущая самоубийца. Мы доезжаем до ателье, где сшили бабушкино свадебное платье. И меня начинают посещать мысли, что я ведь никогда не выйду замуж, не надену пышное белое платье, о котором мечтает каждая девочка с юных лет, не познаю эти многочисленные свадебные хлопоты, никогда не узнаю, сколько бешеных ударов сердца я услышу перед алтарем. А может, это и к лучшему, что я никому не испорчу жизнь, став чьей-то судьбой. Бабушка ушла примерять платье, я и Тезер сидим в холле, она мне что-то говорит, но я ее не слышу, я полностью погружена в свои мысли. – Ты чего такая грустная? – спрашивает Тез. – …все нормально, просто… не хочется отсюда уезжать. Снова начнутся проблемы, ссоры, я опять не захочу возвращаться домой. – Лори, я тебе уже несколько раз предлагала пожить у меня, но ты отказываешься. – Я не отказываюсь, я всего лишь не хочу вас стеснять. – О чем ты говоришь? Моих родителей сутками не бывает дома. То в разъездах, то на корпоративах. Практически каждый день дом в моем распоряжении. – Ну, раз так… то было бы неплохо. – Было бы очень круто! Ты только представь, мы просыпаемся с тобою вместе, собираемся в школу, учим надоедливые уроки, готовим вместе еду. Это же так здорово! – …и незабываемо. Я согласна! – Вот и супер! Подруга, веселье только начинается! Бабушка спускается по лестнице в шикарном белом платье. Оно обшито стразами, и поэтому, при попадании лучей солнца на него, платье просто переливается, словно оно все из бриллиантов. – Бабушка, ты восхитительна! – Корнелия, вам очень идет! – Правда? А я как-то неудобно себя в нем чувствую. – Ты что? Оно замечательное. Макс, когда увидит тебя, просто сойдет с ума. – Ну раз сойдет с ума, значит, стоит его купить. Мы смеемся. Осталось пять с половиной часов до отъезда в аэропорт. За эти два небольших дня я чем-то привязалась к Парижу. С удовольствием бы поехала сюда еще раз, но, боюсь, за эти оставшиеся сорок дней не успею. Мы колесим по всему городу, одновременно останавливаясь в сувенирных магазинчиках и покупая по четыре пакета всяких безделушек. Фотографируемся с каждым памятником на пути. Несмотря на то что пошел сильный дождь, мы даже и не думали возвращаться в отель, нам всем так хочется еще несколько минуток побыть в прекрасном Париже. Мы находим парк, где куча деревьев с разноцветными ленточками – это деревья желаний. Я снимаю со своей руки фенечку и завязываю на ветку, параллельно загадывая желание, – чтобы больше никто и никогда не приезжал во Францию с мыслями о суициде и мечтами поскорее расстаться с этой чертовой жизнью. Пусть я буду последним таким человеком. Дорогой дневник! Я в аэропорту. Через час мы навсегда уедем из Парижа. Вчера произошло нечто не очень приятное. Мы с Тезер сбежали с экскурсии и поехали в клуб. Там мы познакомились с французами Тео и Андре, они нас чем-то напоили и украли наши сумки. Вчера у меня была жуткая истерика по этому поводу, но сейчас мне почему-то хочется смеяться над этим происшествием. Мы такие глупые и наивные. А главное, мы не умеем отличать хороших людей от плохих, и поэтому доверяемся каждому встречному. Эти два дня не были бессмысленными в моей жизни. По крайней мере, я снова смогла вернуть доверие бабушки, и с Тез у нас теперь более теплые отношения. Ошибки – это уроки жизни. Только благодаря им мы узнаем: что такое хорошо, а что такое плохо. Это наше зеркало в окружающий мир. Сейчас я смотрю на маленькую девочку, которая плачет на весь аэропорт, она твердила сквозь слезы своей матери, что не хочет уезжать туда, где ей плохо. Девочке на вид лет пять. И она уже знает, что это такое, когда тебе плохо. Удивительно. Прощай, Париж, я буду скучать. Осталось 40 дней. Лори Day 11 Время девять утра. Я чувствую себя такой измученной, все, чего я хочу на данный момент, – это спать. Причем очень долго и ничем не прерываемо. Через час я снова окажусь в Бревэрде, от «красот» которого тянет разве что блевать. Спустя тринадцать часов полета у меня началась сильная ломка по атмосфере Парижа, по его жителям, улицам, воздуху. Единственное, что меня пока что утешает, так это то, что я перееду на несколько дней в дом Тезер. Мне практически всегда было с ней хорошо. Тез останавливается и смотрит вглубь аэропорта. – Лори, мне кажется, или там стоит твоя мама? Я начинаю вглядываться в толпу. И действительно. Мама стоит посреди пункта ожидающих и смотрит по сторонам, словно кого-то ищет. – К сожалению, тебе не кажется. – Джоди? – бабушка тоже увидела маму. – Что она здесь делает? – спрашиваю я. – По всей вероятности, ждет нас. Мы идем к ней. Я не понимаю, зачем она сюда приехала, бабушку она терпеть не может, меня тоже, что она здесь забыла? – Мама, Глория, наконец-то, я уже вас заждалась!