– Оставайся таким, потому что с другим мне будет скучно, – улыбаюсь, а моё глубокое дыхание выравнивается. Душевное равновесие внутри и новый шаг друг к другу. – Там врач ждёт тебя, – вспоминаю я и поднимаю на него голову. – Он твой друг? – Он… нет. Он работает на меня, хм… всегда присутствует во время сессией, в случае чего, – медленно объясняет он. – Понятно, – бормочу. – Встретимся в гостиной, – он убирает руку из моих волос, и я, кивая, отступаю от него на шаг. Его глубокий взгляд скользит по моему лицу и плавно опускается к груди, скрытой одним бельём. Моё тело и женское начало моментально просыпаются, заставляя снова сбить ритм дыхания и усилить движение груди. Ник приподнимает уголок губ в улыбке, понимая, что со мной происходит. Тонко чувствую, как мои мышцы внутри сжимаются и прикусываю губу, чтобы не выдать себя. Он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но затем тут же закрывает, мотая головой, и вылетает из гардеробной. Удивлённо моргаю от такой реакции, а затем хмурюсь. Неужели, он теперь будет бояться дотронуться до меня? Сейчас знаю точно, что Ник чувствует ко мне нечто большее, чем обычное сексуальное влечение. И снова мне становится настолько хорошо, что обессиленно опускаюсь на диванчик и прикрываю глаза. Я люблю его. Только вот не знаю, что такое любовь? И любовь ли это? Ведь, как и раньше, верю в то, что любовь – химия между мужчиной и женщиной. Но, тогда как объяснить, что моё сердце замирает при виде его, а все его чувства и переживания ощущаю, как отражение на себе? Как назвать невообразимое желание спрятать его за собой и никогда не выпускать из рук? Как описать словами то, что происходит внутри? Оказывается, это не просто химия. Это любовь, которой опасаюсь. А что будет со мной, когда ему надоем? Когда он поймёт, что я всего лишь эпизод в его жизни и не более? Ведь он полноценен, а я нуждаюсь в нём. Приняв душ, и покривившись на пощипывание кожи на спине, обнаруживаю пару царапин на ней и удивляюсь, как мне удалось это сделать даже через одежду. Синяки на локте, как и предполагала, появились ожидаемо, только вздыхая, надеваю футболку и джинсы. Выйдя из ванной, направляюсь в гостиную и поняла, что мне чего-то не хватает тут. Чего-то… кого-то. Шторм! – А где Шторм? – Спрашиваю я, едва успев войти в гостиную, и Ник, моргая от моего внезапного появления, приподнимается с дивана и переставляет ноутбук на столик. – Он на выставке. Каждые март и сентябрь он ездит в Монреаль за призами, – непонимающе отвечает. – Понятно, мне он нравится. Никогда бы не подумала, что собаки такие клёвые. Папа мне запрещал, как и мама, да и, вообще, мне всё запрещали. А ещё татуировки… у тебя тоже есть, и я хочу, а… – Мишель, остановись! – Повышает голос Ник, а я глупо моргаю, сама не ожидая от себя такого словесного водопада. Куда меня понесло? Боже, какая идиотка. Не желая, чтобы понял, как я к нему отношусь, моё подсознание решило, что пора становиться полной дурой. – Грегори тебе что-то дал принять? Или же это нервы? – Он едва не смеётся надо мной, а я цокаю. – Второе, наверное. Но всё же, а больно их делать? – Интересуясь, сажусь рядом с ним. – Даже не думай, мы ещё не обсудили твой пирсинг, который мне не нравится. А о татуировке забудь, – отрезает Ник. – А что с моим пирсингом? Он очень… очень сексуально смотрится на моём плоском животике, – подхватываю майку пальцами и немного тяну вверх, довольно демонстрируя колечко в пупке. Поднимаю голову, встречаясь с его горящим взглядом. Он смотрит на меня с обольстительной улыбкой, с какой-то незнакомой до этого мягкостью и особой нежностью, что начинаю задыхаться от внутреннего счастья. – Лесли приготовила нам закуску и ужин. Я отослал её в квартиру, чтобы мы остались одни, – сообщает Ник и закрывает ноутбук. – Хорошо, – киваю я. – Ты голодна? – Спрашивает он, отрицательно мотаю головой. – Тогда мы сначала обсудим всё, а затем поужинаем. Согласна? – Предлагает он, снова киваю. – Ты не против выпить бокал вина, мне необходимо немного расслабиться? – Ник встаёт, уже не ожидая моего положительного ответа, направляется к бару и достаёт бутылку, быстро наполняя два бокала. Вот и пришло время говорить, только я совершенно не знаю, что могу требовать от него. Даже понятия не имею, какие у меня есть преимущества. На чём настаивать или же предлагать? Как, вообще, это происходит? Мы будем обсуждать произошедшее? Или же он просто выложит мне свои условия? Не знаю, Господи, не знаю, как остановить поток этих бредовых мыслей и взять себя в руки. Не бояться категорического отказа и принять реальность такой, какая она есть. Сорок девятый шаг Ник с мягкой улыбкой передаёт мне бокал, крепко хватаюсь за него, страстно желая влить в себя алкоголь. Возможно, это поможет мне немного рациональнее мыслить. – Итак, то, что сегодня случилось, вышло за границы наших отношений. Поэтому полагаю, настало время окончательно решить, как быть дальше, – медленно начинает Ник, а я ожидаю продолжения. – Понял, что не смогу говорить с тобой о прошлом так, как обещал. Сама видела, что может быть. А для меня это недопустимо. Ты знаешь обо мне больше чем другие. И я… Мишель, помоги мне, чувствую себя идиотом, – фыркает он, и выпивает половину напитка из бокала. А начинал так уверенно, не могу сдержать тихого смеха от глупости этой ситуации. – Ты не хочешь появляться в обществе со мной. Не хочешь, чтобы о нас кто-то знал. Ну, с тем, что ты скрываешь свои миллиарды, я уже смирилась. Не могу предугадать, что и как у нас будет. Мы можем ходить в кино или в театр, приходить по отдельности и уходить так же. В городе немало мест, которые не посещают наши общие знакомые, может быть, гулять. Я бы тебя с удовольствием сфотографировала. Не знаю. Наверное, лучше если мы будем плыть по естественному течению, – пожимаю плечами и отпиваю ароматное вино. – Это то, что тебе интересно. То, как проходят свидания? – Напряжённо спрашивает он. – Приблизительно да. – Ясно, с этим более или менее разобрались. Гулять. Если что узнаю у Райли. Всё до тошноты сладенько, – кривит нос, а я прыскаю от смеха. – Секс, – опережаю его, и Ник, кивая, уже свободней откидывается на спинку дивана. Эта тема ему определённо нравится больше. – Что вы можете мне предложить, мисс Пейн? – Хитро прищуривается. – Себя. Готова попробовать с тобой какие-то вещи, но без боли. Я…я просто не смогу, Ник. Для меня это высокое препятствие, и у меня нет храбрости, чтобы перепрыгнуть его. Но знаю, что ты не можешь без своих этих сессий. Ты упомянул, там нет непосредственной близости, а только… только… – Физические наказания, – подсказывает он, и я киваю. – Да. Не могу смириться с этим. Как только начинаю думать об этих девушках, о том, что с ними делаешь – меня начинает трясти от жути. Не могу поставить тебя перед выбором, не имею права, – замолкаю и, запуская руку в волосы, нервно расчёсываю их. – Хочешь, чтобы я официально отказался от своего мира ради тебя, – заключает Ник. Облизываю губы, не разрешая себе кивнуть. Хотя он всецело прав. – Знаю, что это невозможно, – шепчу, отпивая вино. – Кто я для тебя, Мишель? Подопытный, на котором ты проверяешь свои познания психологии, возвращая его из полной темноты на божий свет? Зачем тебе менять меня? – Он отставляет бокал и придвигается ближе, настойчиво требуя ответа. – А зачем тебе менять меня, Ник? – С вызовом смотрю на него. Замолкает, прожигая меня острыми вдумчивыми глазами. – Кто я для тебя? – Ещё тверже повторяет вопрос. – Не знаю, но больше, чем любовник, Ник. Да, я сильно волнуюсь за тебя. Да, каждый твой рассказ быстро приводит меня в полуобморочное состояние. Да, боюсь тебя, когда ты неуправляем. Да, хочу быть рядом с тобой, потому что мне тепло. Ты моё внутреннее тепло, Ник, – кладу руку на его щёку и поглаживаю её, улыбаясь своим словам. – Сегодня день чистосердечных признаний, да? Хорошо, Мишель, я готов… готов усмирить собственного зверя, но пока чётко не представляю как. И у меня есть одно особое условие, – он накрывает мою руку своей и убирает её от своего лица. – Вставить кляп в рот? – Живо интересуюсь я. – Какие у вас познания, мисс Пейн, – смеётся он. – Может быть, вы разрешите мне со временем заткнуть ваш очаровательный ротик, но, думаю, легко могу найти совершенно иной, более глубокий способ, – его лучистые глаза снова накаляются магической силой и сексуальной электрической энергией, что жмурюсь от этого и мотаю отрицательно головой. – Я хочу, чтобы ты выбрала себе стоп-слово, Мишель, – серьёзно произносит Ник, я отставляю бокал с вином, и опускаю голову. – Зачем? Я… мы же договорились… я не хочу, – выдавливаю из себя слова. – Должна, – он поднимает мой подбородок указательным пальцем. – Почему? – Ты должна иметь силу против меня. Я сросся со своим миром, тем, которого ты боишься. И это единственное, что может остановить меня, если ты ощутишь боль. Хоть какую боль, даже душевную, как сегодня. На каждое чудовище есть своё противоядие. Для меня это стоп-слово. Я не услышу ни твои мольбы, ни твои слёзы, ничего. Только его. Привык к этому. Пожалуйста, Мишель, крошка… не хочу больше раскаиваться в том, что сделал. Не хочу видеть тебя такую, как сегодня. Боюсь этого. Боюсь за тебя, и это сильно бьёт по мне. Я… мне кажется, чувствую тебя. Твои слёзы… твои глаза… моё. Это словно всё моё. Ты моя. Помоги мне, Мишель. Помоги мне остаться с тобой, не ходить туда. Сейчас меня трясёт от желания причинить боль, так скажи стоп-слово. Забери меня, я так устал. Неоднократно пытаюсь вздохнуть, но грудь полна различных эмоций и бурных чувств к нему. Мои глаза бегают по его лицу, искажённому безмолвной болью и в то же время взволнованному ожиданием. Боже, способна ли я на что-то невообразимо сильное внутри, чтобы до конца… до окончательной победы быть с ним и не сдаться? Ради него. Ради себя. Ник… он другой, он ведь совершенно другой. Я не знаю, что мне преподнесёт судьба через пять минут в его компании. Вдруг он снова решит или же поменяет мнение? – Мишель, – шепча, закрывает глаза, в которых успеваю прочитать острое разочарование. – Теренс, – выпаливаю я, а он распахивает глаза. – Моё стоп-слово – Теренс, – уверенней говорю. Ник отворачиваясь от меня, смотрит в тёмный экран телевизора, а затем вскакивает с дивана. Вот говорила же, и пяти минут не прошло, как он завёлся. – То есть, ты хочешь в постели называть имя парня, в которого была влюблена и который погиб? Ты откровенно издеваешься сейчас, Мишель? Потому что если это шутка, то у тебя отвратительное чувство юмора, – сердито цедит он. – А ты мне уже собрался делать больно в постели? И нет, я не издеваюсь. – Это к слову пришлось. Тогда внятно объясни мне этот выбор. Ты до сих пор его любишь? – Он садится обратно и опирается локтями о колени. Только сейчас подмечаю, что рука у него забинтована. Надо же, была так поглощена собственными эмоциями, что даже не спросила его об этом.