Отворачиваюсь к окну, а он включает радио, заполняющее звуками пространство машины. *** – Ник, – я подскакиваю с дивана, слыша, как открылась дверь. – Прости, крошка. Знаю, опоздал. Куча проблем скопилось в филиале фонда, и мне пришлось… – он на ходу расстёгивает куртку, бросая её на кресло, затем туда же летит кофта и замирает, наконец-то, обратив внимание на меня. Он осматривает моё чёрное платье из шёлка, с гипюровыми вставками, плотно облегающее фигуру, и уже улыбается во весь рот довольный увиденным. Ещё бы, он сам выбирал. – Я так и представлял себе тебя в нём, хотя без чулок. Но это всё, как я люблю, – выносит вердикт он, и я улыбаюсь ему. Недаром провела в ванной все три с половиной часа, пытаясь выглядеть идеальной и красивой для него. Ведь он так быстро оставил меня в президентском номере «Хилтона», что я даже не успела спросить, а как мне с ним связаться. И в итоге последний час сидела вся, как на иголках, изучая каждый миллиметр в комнате и, как назло, мой телефон помер, а зарядку, я, по своему обычаю, забыла дома. Но сейчас он здесь, стоит напротив меня, и я могу сказать себе: «Умница». – Мы опоздали на ужин, может быть… – Нет, я перенёс его на девять, поэтому я сейчас быстро приму душ, переоденусь. А ты пока спустись и подожди меня в холле, – говорит Ник, и я киваю. – До встречи, – бросая, он идёт к спальне, а я в другом направлении, прикидывая, куда можно спрятать ключ-карту. И нашла куда: за резинку чулок. Я в лифте спускаюсь в холл, как неприятный привкус кислоты теребит горло, но я игнорирую его и сажусь на диванчик, ожидая Ника. Через двадцать минут мне стало уже плохо, видимо, всё же желудку не понравилось сегодняшнее шампанское и два сладчайших тортика. Я решаю, что пока Ник купается, я успею сходить в бар, где ужинают постояльцы, да и просто гости, и выпить воды, а запишу всё на наш номер. Не хочу портить вечер неожиданно взбунтовавшимся пищеводом. Нет, и всё. Буду терпеть на крайний случай. Ведь он, Ник, такое путешествие мне придумал, что я не могу показать ему свою слабость. Тридцать третий шаг – Добрый вечер, мисс. Что будете? – С улыбкой спрашивает бармен. – Мне… – «Шато Пап Клеман». Только самое лучше для такой красавицы, и, конечно же, за мой счёт, – раздаётся слева от меня мужской голос. И я поворачиваюсь на него, встречаясь с голубыми глазами афро-метиса. Его наглая ухмылка на пухлых губах и скользкий пронзительный взгляд никак не вяжутся с презентабельной внешностью и приятным обликом обычного парня примерно двадцати пяти лет. – Благодарю, но это лишнее. Я лучше пойду, – сухо отвечаю бармену и скатываюсь с высокого стула. Резкий рывок за мой локоть, и я падаю на грудь этого парня, который второй рукой уже обхватывает по-хозяйски меня за талию, опуская ладонь к ягодицам. Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю даже ударить его или же как-то показать, как мне противно это. Ничего не успеваю, только моргнуть и увидеть триумфальный блеск голубых глаз. – Быстро убрал от неё свои руки, – холодный знакомый тембр разрезает воздух вокруг нас, заставляя меня застыть, как и этого урода от неожиданности. Мне удаётся в эти секунды оттолкнуть его и отступить на шаг, быстро дыша от такого отношения ко мне. – Иди куда шёл, это не твоё дело, как я обнимаю свою девочку, – сладко тянет парень, вставая со стула и протягивая ко мне свои руки. – Она моя. Это моя девушка. Она со мной. И если ты хочешь жить, то уйдёшь отсюда, иначе… – лицо Ника словно высечено из камня, а слова настолько наполнены ледяной яростью, говорящей о его силе, что мне становится страшно, и я хватаю его за руку, сжимая, и пытаясь увести его. – Иначе я сделаю так, что родная мама не узнает тебя. Обучу, как надо обращаться с девушками, а лучше вовсе не трогать их. Всё ясно? – Ник отбрасывает мою руку, уже вплотную подходя к парню, спокойно ухмыляющегося от его речи, и при этом одного роста с ним. – О, так ты сутенёр. Сколько она стоит? Даю три тысячи за ночь, надеюсь, ты хорошо обучил эту цыпочку… Он не успевает договорить, как Ник хватает его за лацкан пиджака и с силой швыряет в барный стул, который падает вместе с наглецом, а вокруг нас раздаются вскрики испуга от гостей ресторана. – Ник, пожалуйста… не надо, – я успеваю обежать его и упереться ладонями в его грудь, пытаясь толкнуть в сторону выхода. – Пожалуйста. Под моими руками бьётся равномерно сердце, словно ничего сейчас не произошло, а моё… моё отдаётся в ушах и в дрожании ног. Он переводит взгляд на меня, и я глазами молю прекратить и просто уйти, пока за моей спиной парень, изрыгая проклятья и оскорбления, поднимается. – Чтобы духу его здесь не было, – Ник поворачивается к перепрыгнувшему бармену через стойку и отдаёт приказ. – Да… да, простите, я всё видел… простите, – мямлит он. – Пошли, – Ник обхватывает меня за талию, и я на себе… на нём чувствую эти липкие взгляды всех вокруг. До сих пор внутри меня происходит землетрясение. Кто-то в зале неожиданно закричал, затем ещё и ещё один голос, и Ник толкает меня, что я лечу на пол, падая на колени. Не понимаю, что произошло. Резко обернувшись, я… поверить не могу. Внутри меня всё сжимается от страха… от страха за Ника. Двое мужчин, словно дикие звери, отбрасывая всех вокруг себя, дерутся. Дерутся жестоко, пытаясь нанести больше увечий друг другу. Не угадать, чья рука полетела в сторону, а кто увернулся. Они вцепились друг в друга, падая на ближайший столик, обрушив всю посуду на пол. Я не могу двинуться, продолжая стоять на коленях и слышать вокруг крик паники людей, охраны, пытающейся их разнять, да и самих гостей ресторана, наблюдающих эту сцену. Но всё моё внимание приковано только к мужчине в сером костюме, который с точностью блокирует удары, всего лишь защищаясь. А второй… из его носа течёт струйка крови, капая на белоснежное поло. Но он также умело наносит удары, что никто не может даже вмешаться… опасно. Только бегают вокруг них, как полные придурки. Они на одной волне, одинаковая сила, рост и умения. И мне страшно… настолько страшно, что адреналин подскакивает в крови, придавая сил мне встать. – Ник! Хватит! – Крича, расталкиваю толпу и подбегаю к ним. Он отвлекается на меня, поднимая глаза, немного ослабив хватку на горле противника, пропуская удар, который отбрасывает его голову вбок, а губа тут же трескается. Его взгляд, направленный на торжествующего мужчину, безумно дик. Вокруг меня время словно замедлилось, и я вижу, как злость, вся та ярость и любовь к жестокости наливают его глаза алыми сгустками, пока метис вскакивает, желая нанести победный хук. Щелчок в моей голове, Ник поднимается на ноги и ударяет локтем в грудь парня, не ожидающего и охающего, немного сгибаясь. Затем ещё один удар локтем в прыжке по спине, и парень падает на пол, задыхаясь от боли. Ник поднимает на меня голову, встречаясь со мной глазами. Я вижу, что он готов сделать последний и, скорее всего, смертельный удар, но не успевает. Люди продолжают кричать, охрана пытается оттащить избитого парня от Ника, а его самого толкают к выходу, о чём-то быстро говоря. Глаза. Я продолжаю стоять и смотреть в его глаза, потому что он, не отрывая их от меня, идёт вперёд спиной, оставляя меня одну в этом месте, забывая про меня, отворачиваясь и выходя из зала. – Мисс, пройдёмте. Мистер Холд приказал сопроводить вас к вашему номеру, – раздаётся рядом со мной мужской голос, и я вздрагиваю, а звук вокруг меня включают на оглушительные частоты. – Хорошо, – на автомате отвечая, иду за мужчиной из обслуживающего персонала, словно кукла в тумане, пока все вокруг обсуждают меня и Ника, тыкая в меня пальцем и охая. В моей голове до сих пор не укладывается: почему это произошло? Я ведь не мисс мира, мне до неё далеко, обычная и из-за меня дерутся уже во второй раз. Почему? – Почему? – Повторяю свои мысли вслух, когда мы входим в лифт. – Почему, что, мисс? – Переспрашивает он. – Мы же уходили, а потом… как? – Поворачиваюсь к мужчине, задавая совершенно иной вопрос, чем меня мучает. – Он напал на мистера Холда сзади, применил захват шеи и потащил за собой, это запрещённый приём. Но мистер Холд хорошо ему врезал. Не волнуйтесь, сейчас его отведут к нашей медсестре… Запрещённый приём. Эти слова застывают в голове, моментально открывая картинку, где Ник рассказывал о своём заработке. Они знакомы? И я была тут ни при чём? Дверцы лифта открываются, и я благодарю сопровождающего, говоря ему, что сама дойду до нашего номера. Только сейчас по телу проносится сильнейший адреналин, которого я до сих пор не замечала. Меня начинает трясти, а дыхание становится быстрым и колющим лёгкие. Сцена драки снова и снова прокручивается в голове. Мне необходимо его увидеть… необходимо знать, что с Ником всё хорошо. Распахиваю дверь и замираю, встречаясь с расплавленным шоколадом глаз Ника. Я слышу только своё дыхание и его аромат дикого мира. Мой взгляд проходит по его лицу и цепляется за разбитую губу и блестящую алую кровь, которую он быстрым движением языка слизывает. – Ник, – шепча, протягиваю руку к его лицу, но он толкает меня внутрь номера, что я чуть ли не лечу спиной на пол. Он успевает схватить меня за руку, помогая удержать равновесие, а ногой захлопнуть дверь. – Ник… боже… у тебя кровь. Почему они не обработали? Я видела в ванной антисептик, – торопливо говорю, высвобождаясь из его рук и уже бегом направляясь в ванную комнату за средством. Не могу поймать сердце внутри, оно счастливо, что с ним всё хорошо, но что-то не даёт ему биться ровнее, спокойнее и вторить своим ощущениям. Возвращаясь в гостиную, я кладу всё на столик, замечая, что Ник стоит ко мне спиной, уже со сброшенным испорченным пиджаком. – Ник, надо обработать твою губу и руки, – тихо напоминаю я. Ничего. Ни единого ответа и движения. Я начинаю сильнее нервничать, не зная, как вести себя сейчас с ним. Включить свет? Или же так и остаться в темноте? Его темноте. – Я где сказал меня ждать? – Наконец-то, произносит он низким голосом, словно колючая проволока, сковывающая моё тело. Я глубоко вздыхаю, пытаясь побороть тошноту от страха его злости. – В холле, – сипло отвечаю я. – Я разрешал тебе ходить в бар? Я разрешал тебе позволять какому-то ублюдку трогать тебя? – Продолжает он, медленно разворачиваясь. В темноте я не вижу его глаз, но знаю, точно знаю, насколько они потемнели от ярости. – Я…я хотела выпить воды. Мне от шампанского плохо было, а он… я не позволяла, – оправдываясь, покусываю губу, дабы хоть куда-то выплеснуть адреналин, бурлящий в моём организме. – Тебе нравится это, да? Нравится, когда мужчины дерутся, когда доказывают, как относятся к тебе. Ты любишь выставлять своё тело напоказ, чтобы заманивать каждого. Вспомнить только твоё платье на выставке. Ты наслаждаешься тем, как тебя хотят. Но не со мной. Я не собираюсь размахивать кулаками ради тебя. А второй раз это делаю, потому что ты… ты виновата во всём! – Он повышает голос, делая шаг ко мне, проверяя, насколько я испугалась. Но я не двигаюсь, а с вызовом и обидой поднимаю гордо подбородок, сжимая руки в кулаки, впиваясь до боли ногтями в подушечки ладоней. – Ты отвлекаешь меня, и из-за тебя в очередной раз я стал слабым, уязвлённым и этот урод нанёс удар. Ты позвала меня! Ты заставила меня сойти с ума, поэтому сейчас ты и ответишь за это, – он делает ко мне ещё два шага, а я сглатываю от страха в отблеске его глаз. Его близость опасно окутывает каждую частичку моего тела, и я понимаю разумом, что следует бежать. Сейчас он не контролирует себя, играя скулами на лице и возвращая себе облик садиста. Но другая я неожиданно просыпается, желая ответить ему, заступиться за себя. – И как я отвечу? Ударишь меня? Изобьёшь? Да, Николас? – Стараюсь не показать ему, насколько меня трясёт внутри, но голос всё же дрожит, как и губы. – Так что же ты медлишь? Ты постоянно говоришь мне, что всё это между нами заминка, нелепое стечение обстоятельств, и только. А потом сам опровергаешь свои слова. Ты пугаешь меня своими рассказами, обещая изуродовать моё тело. Так, давай! Ну же, – внутри меня словно открывается сильнейшая волна, сбивающая на пути все разумные мысли. И я рывком берусь за его ремень, быстро расстёгивая, на что он опускает голову, но я уже вытаскиваю его из брюк. – Этим, да? Я должна встать и считать удары, покорно приняв из-за страха твой мир? А потом я уйду, а ты остынешь и поймёшь, что был слишком жесток? Но нет. Возьми его, – бросаю ему в грудь ремень, и он хватает его, распределяя в руках, складывая вдвое и с ухмылкой смотря на меня. Отхожу на шаг от него, продолжая пребывать в этом сумасшедшем обличии, которое стало мной. Я не думаю, только чувствую. А чувствую я себя так ужасно, что не могу остановиться, выливая на него всё, что копилось во мне. – Нет, я не буду отворачиваться. Бей, прямо так. Бей по рукам, по груди, по лицу, куда попадёшь. Я хочу в этот момент запомнить тебя, чтобы возненавидеть. Я хочу увидеть того, кто держит в своих руках твоё сердце. Бей! Ну же! Я ведь во всём виновата! Я виновата, что ты украл мой телефон и преследовал меня! Я виновата в каждой минуте, которую мы провели рядом! Бей, мать твою, Ник! Давай! – Кричу, расставляя руки по сторонам и готовясь к ужаснейшей боли, которую испытаю. Но я не собираюсь отступать.