– Хм, ладно, но надо обсудить всё. Слишком многое произошло, и я хотела бы с тобой поговорить. Давай вместе позавтракаем? – Предлагает она. – Не могу. Еду на работу. Но Николас сегодня тоже в офисе, поэтому после двенадцати я свободна. Можем встретиться и поболтать в любом месте, где скажешь, – нахожусь я. – Как мы заговорили, – хихикает она, а я закатываю глаза. – Николас, видите ли, в офисе. Боже, не верю, что вы вместе. И я так рада, Миша. Безумно рада за вас. Ты молодец, что дала ему шанс. Вам обоим. – Я тоже очень счастлива, – улыбаясь, вхожу в лифт. – Сейчас связь пропадёт. Я наберу тебе, как закончу. – Отлично. Буду ждать, я… Пищащие звуки обрывают слова подруги. Отключаю звонок и бросаю телефон в рюкзак, продолжая улыбаться. Райли и Сара. В последнее время не думала совершенно о них. Три года. Боже, три года и он только сейчас изменился, по её словам. А сколько же я должна набраться терпения рядом с Николасом? Невозможно угадать. Не буду. Просто не буду гадать, а что будет дальше. Он рядом, и всё. Хватит. Не копаться. А только жить. Привыкать. Доезжая до фотостудии, паркуюсь сегодня дальше, чем обычно. Видимо, заказчиков и работающих в этот день намного больше. – Доброе утро, Эйприл, – бросая, прохожу мимо стойки. Девушка кивает мне, продолжая что-то печать на компьютере. Поднимаюсь на второй этаж и, толкая дверь, улыбаюсь Линде. – Мишель, – чихая, поднимается со стула и тут же падает на него. – Боже, ты выглядишь плохо, – сочувственно осматриваю девушку, с побелевшим лицом и покрасневшими глазами и носом. – Чувствую себя так же, – шмыгает носом она. – Тебе на третий этаж. Там у нас проходят ВИП съёмки. Комната двадцать три дробь один. Она уже там, как и её поддакивающие существа. Крепись. – Всё так страшно? – Хмурюсь, переваривая информацию. – Нет, я так шучу. Иди, – улыбаясь через силу, кашляет в салфетку и одновременно чихает. – Тебе бы домой. Ладно, пожелай удачи, – она поднимает руку, показывая мне вверх первый палец, и сморкается в салфетку. Меня всю трусит внутри, ведь это мой первый раз. И мне страшно сделать что-то не то, не понравится или же, показать себя некомпетентной. Я непрофессионал, а любитель. Но сейчас придётся взять себя в руки и стать именно той, кем меня представил Дэйв. Натягивая улыбку, останавливаюсь перед необходимой мне студией. Нажимая на ручку, вхожу и осматриваю быстро помещение. Ни разу тут не была. Но задерживаю дыхание от трёх разных интерьеров, которые искусственно созданы здесь. – Кто это такая? – Раздаётся голос по левую сторону от меня. Поворачивая голову, встречаюсь с девушкой, сидящей на высоком стуле, а ей накладывают макияж. Она невероятно красива. Тёмный загар, словно она живёт под солнцем, яркие зелёные глаза, искусно накрашенные и блестящие чёрные длинные волосы, уложенные в объёмные кудри. Невообразимая. Вот она, настоящая супермодель. Идеальная. – Вы кто такая? – Повторяет вопрос, видимо, её постановщик, держа в руках материал белого цвета для одного из интерьеров. – Доброе утро. Я ваш фотограф. Мишель. Дэйв должен был предупредить вас, – отмирая, улыбаюсь всем присутствующим. Но во взгляде девушки написано недовольство. Отбивая руку стилиста, скатывается со стула и поправляет шёлковый белый халат. Как пантера движется ко мне, и я теряюсь. В её красоте, в её умении держать себя. – Девушка, значит, меня будет сегодня фотографировать. Что ж посмотрим, – низкий поставленный голос может затуманить разум любому мужчине. Такие как она берут от жизни всё, и я улыбаюсь ей, отмечая огромные плюсы, которыми она наделена. – Мариса, – она протягивает мне руку, и я пожимаю её. – Очень приятно. Для меня будет честью фотографировать вас, и я сделаю всё, чтобы вы остались довольны, – резко отнимает свою руку от моей, словно обжигается. А взгляд зелёных глаз ледяной, с надменностью и скептицизмом испепеляет меня. – Мне необходимо десять минут, чтобы настроить компьютер, фотоаппарат и свет, – оповещая их, укладываю рюкзак на стул и бросаю туда куртку. Не спрашивать о целях такой фотосессии, а лишь потакать всем капризам. Первое правило, которое прислал мне Дэйв. Но пока я занимаюсь своими делами, постоянно поглядываю на неё. А она сидит, как королева, пока ей поправляют и так совершенную укладку. С ней носятся, словно с принцессой, помогая надеть серебристое платье с глубоким вырезом, что на груди, так и на ноге, подчёркивая тёмный загар. – Можем приступить… – Правый интерьер. Для начала посмотрим, что ты можешь. Мне нужны качественные фото, от которых никто дышать не сможет, – властно перебивает меня чуть ли, не толкая, и подходит к софе. – Конечно, – хмыкая, уже не вижу её красоты, а лишь противный гонор. – Ветер. Я хочу ветер! – Вздрагиваю от её крика, а мужчина, уже подбегая к вентилятору, настраивает его. Ладно, мои возвышенные мечты сейчас рухнули, и теперь же, я понимаю, насколько приятно было работать на втором этаже с обычными людьми. Они ценят каждый кадр, стараясь помогать мне, находят позы. А эта, совершенно игнорируя мои пожелания, садится слишком вульгарно, что оказывается больше голой, чем одетой. Глубоко вздыхаю и делаю пробные кадры, настраиваясь на работу. Продолжает о чём-то верещать Мариса, то ей не нравится, как я стою, то волосы у неё растрепались. Собираю свою выдержку, кивая ей и улыбаясь. Хотя так хочется уйти и высказать всё ей, как жёстко и некрасиво она обращается со своими помощниками. – Всё, я устала, – неожиданно она встаёт, чем смазывает кадр. – Но… – Хочу посмотреть, что получилось, – требовательно тянется к фотоаппарату, вырывая его из моих рук. От удивления и наглости я замираю, опешив, смотря на неё. – И это называется фото? Ты хоть что-то смыслишь в этом? Наберут любительниц селфи, а те мнят себя уже фотографами! Отвратительно! Тут у меня нос, словно я операцию не делала. А тут, мои бёдра, как у тебя, огромные и дряхлые! Ужасно! – Кричит она, размахивая моим фотоаппаратом. – Мариса, вы не дали мне возможности хоть что-то снять. Не сидите на месте, не слушаете моих просьб, и поэтому выходит именно так. И верните мне мою камеру, – зло цежу я, подходя к ней. В зелёных глазах вскипает ярость от такого обращения к ней, но и ей не позволю так с собой говорить. С минуту смотрим друг на друга, пока остальные даже не двигаются. – Я отказываюсь платить за это. Знала, что не следует соглашаться на обычного любителя, – протягивает мне с отвращением фотоаппарат. Только беру его в руки, как она отпускает свои. Доля секунды, и я не успеваю ухватиться за камеру, которая летит на пол и трещит от встречи с ним. – Да ещё и безрукая. Деточка, иди в школу. Мы немедленно уходим! Немедленно, я сказала! Я тебе таких отзывов оставлю, что ты никогда больше не возьмёшь камеру в руки. Ты… Я не слушаю её, а в глазах скапливаются слёзы, опускаюсь к камере, поднимая её. Это же его подарок Николаса. И теперь его нет. Это больше всего трогает меня. Дверь позади меня хлопает, и я даю волю слезам, прижимая к себе фотоаппарат. Какая она противная и разбила мою камеру. Специально это сделала. А она была мне так дорога, что непроизвольно слёзы быстрее скатываются по щекам, пока я осматриваю свою потерю. Линза треснула, как и объектив буквально отлетел. Уверена, и матрицу она повредила. – Господи, – шепчу я, стирая слёзы. Собирая все осколки, складываю в футляр. Всхлипываю и пытаюсь успокоиться. Но теперь злость и ярость появляются внутри. Да какое она, вообще, имела право так делать? Сука. Красивая и гнилая. Хлопнув с яростью дверью, иду по коридору. Мне ещё и от Дэйва влетит, уволит к чертям, вот и всё. Спускаюсь на второй этаж. Линда сочувственно смотрит на меня, уже, видимо, в курсе всего. – Что там произошло? Она так орала, что у меня уши чуть не отвалились, – хрипло спрашивает она. – Сука. Разбила мою камеру! Ты только посмотри, – распахивая футляр, демонстрирую ей поломку. – Вот стерва наглая. Ты ей не понравилась лишь потому, что девушка. Есть такие, которые любят внимание мужчин и предпочитают в качестве фотографа именно их. Чтобы их поливали комплиментами. Не волнуйся, я объясню всё Дэйву, – заверяя меня, хватает в руки телефон. – У нас такого ещё не бывало. Вот стерва, с первого взгляда, мне не понравилась. А они все такие. Кто платит большие бабки, требуют сделать из них чуть ли не кукол, хотя сами ни черта не умеют. – Ужасно. Боже, я так расстроилась и так зла. Ты не представляешь, – бушую я, складывая всё в рюкзак. – Чёрт, не отвечает. Сейчас наберу Кейну, он сегодня с ним поехал. А мне ждать его тут. Не смогла с утра даже за руль сесть, – снова чихая, издаёт стон. – Кейн? Он тоже фотограф? Вы встречаетесь? – Спрашиваю я. – Он мой муж уже год, – улыбается Линда. – Оу… поздравляю… – Привет, – кашель прерывает её, – смейся. Идиот. Тут у нас чрезвычайный случай, не могу дозвониться до Дэйва. Напряжённо ожидаю, когда она закончит говорить с мужчиной. – Хм, понятно. Я посмотрю. Как я это сделаю? У меня температура! – Обиженно бросает трубку. – Что случилось? – Медленно говорю я. – Дэйв забыл свой мобильный в офисе, когда утром забирал объективы и светоотражатель. И теперь он хочет, чтобы я попросила Эйприл присмотреть за всем, а самой отвезти его ему. Эту безмозглую дуру оставить присматривать за заказами. Да она умеет только жопой вертеть! Нормально? Я подохну, пока доеду, – сморкается в салфетку. – Хм, могу я. Как раз мне необходимо объяснить всё Дэйву. Покажу ему, что она натворила и попрошу меня не увольнять, – предлагаю я. – Мишель, спасибо, но у тебя своя жизнь… – Прекрати. Куда ты такая поедешь? И это моя вина, что так всё произошло. Хреновый из меня фотограф. Хоть что-то за сегодня полезное сделаю, – перебиваю её. – Правда? Тогда будь тут, ладно? Ты не хреновый фотограф, это она тупая стерва. Я сейчас схожу в офис и найду телефон, – киваю ей. Глубоко вздыхаю, но не помогает унять внутри неприятное чувство досады. На себя. Из-за этой модели я начала сомневаться в себе, в том, что не моё это. Возможно, я не создана для этого. Обидно. А я же стараюсь, очень стараюсь угодить даже таким неприятным особам. Кривлюсь от своих мыслей, когда рядом со мной раздаётся кашель. Поворачиваюсь к Линде, которую качает из стороны в сторону. Опирается на стойку, доходя до неё. – Вот. Мужчины, не удивлюсь, когда без нас не смогут даже трусы надеть, – фыркая, она передаёт мне айфон. – Сейчас напишу адрес. Это за городом, ехать около часа или больше, – предупреждает меня. – Ничего страшного, – улыбаюсь ей, пока она перегибается через стойку и достаёт стикер, чиркая на нём адрес. – Спасибо тебе, Мишель. Я твоя должница, – передаёт мне листик. – Брось. Выздоравливай. Надеюсь, мы ещё встретимся, – натягивая куртку, вешаю на плечо рюкзак. – Уверена в этом. Не переживай, таких сук у нас было множество. Для своего папика фотографируется, шлюшка. Ничего из себя не представляет, кроме ходячего экземпляра для хирургов, – смеюсь от её слов, разворачиваясь, иду к двери. Теперь мне предстоит объяснить всё Дэйву, на флешке остались кадры. Если будет необходимо, то покажу ему, что я старалась. Честно не мухлевала и выкладывалась, а там уж пусть что-то решит. И как я скажу Николасу про камеру? Вдруг он спросит или же, это как-то откроется. Заменить на новую и обмануть? Не могу. Чёрт возьми, что за день такой?! Выхожу на улицу и, потирая лоб, жмурюсь от яркого солнца. Бреду к своей машине, замечая что-то, светящееся недалеко от себя. Останавливаясь, смотрю на девушку, что так неприятно оставила после себя след этим утром. Она, о чём-то бурно рассказывая по телефону, кричит на своего собеседника. Закусываю губу, пытаясь перебороть в себе желание подойти. Делаю шаг к своей машине, а затем уже бездумно и решительно разворачиваюсь и иду в её сторону. – Эй ты, – зову Марису, мечущуюся перед отполированным белым «Порше». Она переводит на меня взгляд, и он наполняется ненавистью. – Как ты смеешь… – А теперь слушай внимательно, – перебиваю её, не отводя взгляда от её глаз. Делаю шаги к ней. – Какого чёрта ты себе позволяешь так вести себя? Кто ты такая? Избалованная девка, которая ничего не ценит. Ты разбила мою камеру, и я потребую с тебя за неё. Ясно тебе? – Рычу, вплотную приближаясь к ней. А она на высоченных шпильках выше меня на полголовы. Ухмыляясь, цокает на мои слова. – И меня послушай. Ты никчёмный фотограф, которая думает, что её простят за такое. Это лишь малость, чего ты достойна. Разбитой камеры. И я сделаю всё, чтобы никто не работал с тобой, – цедит она.