— Вставай. «Нет, пожалуйста!» Я с трудом разлепляю глаза. Кто-то тычется носом мне в ухо. — Вставай, детка, — шепчет нежный голос, растекаясь по жилам, словно расплавленная карамель. Это Кристиан. За окном темно, образы из сна не отпускают меня, дразня и смущая. — Нет… Я хочу назад, в мой удивительный сон, хочу прижаться к его обнаженной груди. Зачем он будит меня посреди ночи? Вот черт. Неужели ради секса? — Пора вставать, детка. Сейчас я включу лампу, — тихо говорит Кристиан. — Нет! — Мы встретим с тобой рассвет, — говорит он, целуя мои веки, кончик носа и губы. Я открываю глаза. — Доброе утро, красавица, — шепчет Кристиан. Я издаю жалобный стон, а он лукаво улыбается. — Я гляжу, ты не ранняя пташка. Кристиан склоняется надо мной. Довольный. Не сердится. И он одет! С головы до ног в черном. — Я решила, ты разбудил меня ради секса, — бормочу я. — Анастейша, я всегда не прочь заняться с тобой сексом. И меня трогает, что ты разделяешь мои желания, — сухо говорит он. Постепенно глаза привыкают к свету. Кристиан выглядит довольным… слава богу. — И я не прочь, только не так поздно. — Сейчас не поздно, а рано. Вставай, нам пора. Секс переносится на потом. — Какой сон мне снился… — капризно тяну я. — И что тебе снилось? Кристиан само терпение. — Ты. Я вспыхиваю. — И чем я занимался в твоем сне на этот раз? — Кормил меня клубникой. Его губы кривятся. — Доктор Флинн целый день ломал бы над этим голову. А ну-ка, вставай и одевайся. И никакого душа — мы примем его после. «Мы!» Я сажусь на кровати, простыня съезжает с обнаженного тела. Кристиан встает, чтобы освободить мне пространство, его глаза темнеют. — Который час? — Половина шестого. — А кажется, часа три ночи. — У нас мало времени. Я и так не будил тебя до последней минуты. Вставай. — Мне точно нельзя принять душ? Кристиан вздыхает. — Если ты пойдешь в душ, мне захочется пойти с тобой, и — день потерян. Кристиан взволнован и, словно мальчишка, рвется в бой. Его воодушевление заставляет меня улыбнуться. — И что мы будем делать? — Сюрприз, разве ты забыла? Я не могу сдержать усмешку. — Ладно. Я встаю. Разумеется, моя одежда аккуратно разложена на кресле у кровати. Там же лежат его трусы-шорты из джерси, Ральф Лорен, не иначе. Я натягиваю их, и Кристиан усмехается. Еще один трофей в мою коллекцию, белье от Кристиана Грея, в дополнение к машине, «блэкберри», «маку», черной куртке и первому изданию Томаса Харди. Он так щедр. Я трясу головой и хмурюсь, вспоминая знаменитую сцену с клубникой из «Тэсс». Так вот откуда взялся мой сон! К черту доктора Флинна — Фрейду придется попотеть, анализируя Пятьдесят Оттенков. — Раз уж ты встала, не буду тебе мешать, — Кристиан уходит, а я бреду в ванную. Мне нужно в туалет и умыться. Спустя семь минут я присоединяюсь к Кристиану в гостиной умытая и причесанная. На мне джинсы, блузка и его нижнее белье. Кристиан сидит за столиком для завтрака. Завтрак! В такое время! — Ешь, — говорит он. Вот дьявол… мой сон. Я стою, открыв рот, думая о его языке, ласкающем небо. О его искусном языке. — Анастейша, — строго говорит он, отвлекая меня от мечтаний. Нет, слишком рано для меня. Я просто не смогу ничего в себя впихнуть. — Я выпью чаю, а круассан съем потом, ладно? Кристиан смотрит на меня с недоверием, и я расплываюсь в улыбке. — Не порти мне праздник, Анастейша, — мягко предупреждает он. — Я поем позже, когда проснется мой желудок. В половине восьмого, идет? — Идет, — соглашается он, но взгляд по-прежнему строгий. Правда-правда. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу. — Мне хочется закатить глаза. — Не стесняйся. Нашла чем испугать, — произносит он сурово. Я щурюсь в потолок. — Думаю, хорошая порка — отличное средство, чтобы проснуться. Я задумчиво морщу губы. У Кристиана отпадает челюсть. — С другой стороны, ты войдешь в раж, вспотеешь — то еще удовольствие в здешнем климате. — Я с невинным видом пожимаю плечами. Кристиан закрывает рот и тщетно пытается нахмуриться. Я вижу, как в глубине его глаз мелькают веселые искорки. — Ваша дерзость не знает пределов, мисс Стил. Лучше пейте свой чай. На столе «Твайнингс», мое сердце поет. «Вот видишь, он не забыл», — изрекает подсознание. Я сажусь напротив Кристиана, упиваясь его красотой. Смогу ли я когда-нибудь насытиться этим мужчиной? У двери гостиной Кристиан подает мне толстовку. — Пригодится. Я удивленно смотрю на него. — Бери, не пожалеешь, — усмехается Кристиан, чмокает меня в щеку и, взяв за руку, выводит на улицу.