Предрассветный воздух встречает нас прохладой. Гостиничный служащий протягивает Кристиану ключи от шикарной спортивной машины с откидным верхом. Я вопросительно смотрю на него — он усмехается. — Иногда приятно быть мною, — говорит Кристиан с хитрой и самодовольной улыбкой, описать которую я не в силах. Когда ему приходит охота быть беспечным и игривым, Кристиан неотразим. Он с преувеличенно низким поклоном открывает для меня дверцу, и я забираюсь внутрь. Кристиан в прекрасном расположении духа. — Куда мы едем? — Увидишь, — усмехается он, запуская мотор и выезжая на Саванна-парквей. Запустив GPS-навигатор, он нажимает кнопку на приборной панели, и классическая музыка заполняет салон. Нас берут в плен нежные звуки сотен скрипок. — Что это? — «Травиата». Опера Верди. Господи, как красиво. — Травиата? Знакомое слово, не помню, где я его слышала. Что оно означает? — Буквально падшая женщина. Опера написана на сюжет «Дамы с камелиями» Александра Дюма-сына. — Ах, да, я читала. — Не сомневался. — Обреченная куртизанка. — Я ерзаю на роскошном кожаном сиденье. Он пытается что-то сказать мне? — Какая грустная история. — Слишком тоскливо? Хочешь сама выбрать музыку? С моего айпода. — На лице Кристиана уже знакомая мне ухмылка. Я нигде не вижу его айпода. Кристиан пальцами касается панели, и на ней возникает плей-лист. — Выбирай. Его губы хитро кривятся, и я понимаю, он меня испытывает. Наконец-то я добралась до его айпода! Я пробегаю глазами по списку, выбираю отличную песню и нажимаю на воспроизведение. Никогда бы не подумала, что он фанат Бритни. Клубный микс и техно оглушают, Кристиан делает звук тише. Возможно, слишком рано для Бритни с ее взрывным темпераментом. — Это «Toxic», нет? — морщится Кристиан. — Не понимаю, о чем ты. Я делаю невинное лицо. Кристиан еще уменьшает громкость, и мысленно я ликую. Моя внутренняя богиня с гордым видом стоит на верхней ступеньке пьедестала. Кристиан сделал звук тише. Победа! — Я не записывал эту песню, — замечает он небрежно и давит на педаль газа, заставляя меня вжаться в сиденье. Что? Вот негодяй, он сделал это нарочно! Если не он, то кто? А Бритни никак не допоет. Если не он, кто тогда? Наконец песня заканчивается, вступает печальный Дэмиен Райс. Так кто же? Я смотрю в окно, внутри все переворачивается. Кто? — Это Лейла, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. Как ему это удается? — Лейла? — Моя бывшая загрузила эту песню на айпод. Дэмиен уходит на задний план, я сижу оглушенная. Его бывшая саба? Бывшая… — Одна из пятнадцати? — Да. — Что с ней случилось? — Мы расстались. — Почему? О господи. Слишком рано, чтобы выяснять отношения. Впрочем, Кристиан выглядит спокойным, даже счастливым и, что важнее, разговорчивым. — Она захотела большего, — говорит он тихо и задумчиво. Его слова повисают между нами. Снова это выражение: «хотеть большего». — А ты нет? — выпаливаю я. Черт, хочу ли я знать ответ? Кристиан качает головой. — До тебя мне никогда не хотелось большего. У меня перехватывает дыхание, голова идет кругом. О боже. Неужели это правда? Выходит, и он, он тоже хочет большего! Моя внутренняя богиня делает обратное сальто и колесом проходит по стадиону. — А что случилось с остальными четырнадцатью? «В кои-то веки он разговорился — воспользуйся этим!» — нашептывает подсознание. — Тебе нужен список? Развод, голова с плеч, умерла? — Ты не Генрих Восьмой. — Ладно, если коротко, у меня были серьезные отношения с четырьмя женщинами, кроме Елены. — Елены? — Для тебя — миссис Робинсон. — Он снова загадочно улыбается. Елена! Вот дьявол! У зла есть имя, отчетливо иностранное. Образ бледнокожей черноволосой женщины-вамп с алыми губами встает перед мысленным взором. «Сейчас же выбрось ее из головы!» — слышу я внутренний голос. — Так что случилось с остальными? — спрашиваю я, чтобы не думать о Елене. — От вас ничего не укроется, мисс Стил, — в шутку бранится Кристиан. — Неужели, мистер Когда-у-тебя-месячные? — Анастейша, мужчине важно это знать. — Важно? — Мне — да. — Почему? — Я не хочу, чтобы ты забеременела. — И я не хочу. По крайней мере, в ближайшие несколько лет. Кристиан удивленно моргает, затем вздыхает с облегчением. Значит, детей он не хочет. Сейчас или вообще? От его внезапной искренности у меня кружится голова. Возможно, все дело в том, что мы встали раньше обычного? Или в воздухе Джорджии разлито что-то, располагающее к откровенности? Что бы еще у него выспросить? Carpe Diem.[11] — Так что с четырьмя прочими? — Одна встретила другого, три захотели большего. Однако это не входило в мои планы. — А остальные? Кристиан косится на меня и качает головой. — Так не пойдет. Кажется, я перегнула палку. Я отворачиваюсь к окну и вижу, как в небе ширится розово-аквамариновая полоса. Рассвет гонится за нами. — Куда мы едем? — спрашиваю я, с тревогой всматриваясь в шоссе I-95. Пока ясно одно — мы движемся на юг. — На аэродром. — Мы возвращаемся в Сиэтл? — восклицаю я. А ведь я не попрощалась с мамой! Боже, она ждет нас на ужин! Кристиан смеется. — Нет, Анастейша, мы собираемся уделить время моей второй страсти.