— Ну… дверь закрыта. Не думаю, что вам удастся от меня сбежать, — ехидно замечает он. — Считайте, что дело сделано. — Но я умею торговаться. — Я тоже. Он пристально смотрит на меня, и выражение его лица меняется, становится растерянным, и я чувствую, как между нами пробегает холодок. — Ты не хочешь трахаться? — спрашивает Кристиан. — Нет, — выдыхаю я. Он хмурит брови. Эх, была не была… Я делаю глубокий вдох и выпаливаю: — Я хочу, чтобы мы занялись любовью. Кристиан замирает и беспомощно глядит на меня. Его лицо темнеет. Вот черт, похоже, все плохо. «Не торопи его!» — сердито рявкает мое подсознание. — Ана, я… Он ерошит волосы обеими руками. Ого, да он на самом деле растерялся! — По-моему, мы уже занимались, — немного помолчав, говорит он. — Я хочу тебя потрогать. Кристиан невольно отступает, на его лице мелькает испуг, но сразу же исчезает. — Пожалуйста, — прошу я. Он приходит в себя. — О нет, мисс Стил. На сегодня достаточно признаний. И я говорю «нет». — Нет? — Нет. Хм… с этим не поспоришь… или поспоришь? — Послушай, ты устала, я устал, давай просто ляжем спать, — говорит Кристиан и внимательно смотрит на меня. — Значит, прикосновения относятся к недопустимым действиям? — Да. Тоже мне новость. — Пожалуйста, расскажи, почему. — Анастейша, хватит! — сердито бормочет он. — Это важно для меня. Кристиан снова ерошит волосы обеими руками и приглушенно ругается. Резко повернувшись, он подходит к комоду, вытаскивает оттуда футболку и швыряет мне. Я ошеломленно ловлю ее на лету. — Надевай и ложись спать, — сердито бросает Кристиан. Я хмурюсь, но решаю его развеселить. Поворачиваюсь к нему спиной, снимаю лифчик и торопливо натягиваю футболку, чтобы скрыть наготу. Трусы не снимаю, я и так провела без них большую часть вечера. — Мне нужно в ванную, — еле слышно шепчу я. Кристиан удивленно сдвигает брови. — Ты спрашиваешь разрешения? — Э-э-э… нет. — Анастейша, ты знаешь, где ванная. Сегодня, на этом этапе наших странных отношений, тебе не нужно разрешение, чтобы ею воспользоваться. Кристиан не скрывает раздражения. Он сбрасывает рубашку, а я сбегаю в ванную. Пялюсь на себя в огромное зеркало и удивляюсь, что выгляжу как прежде. После всех сегодняшних потрясений из зеркала на меня глядит все та же обычная девушка. «А чего ты ожидала? Что у тебя вырастут рожки и хвостик? — язвит мое подсознание. — И что ты творишь? Знаешь же, как он ненавидит прикосновения! Не спеши, идиотка, пусть сперва научится ходить, а потом уже бегать!» Мое подсознание в ярости и напоминает горгону Медузу: волосы развеваются, руки прижаты к лицу, как на картине «Крик» Эдварда Мунка. Я не обращаю на него внимания, но оно не хочет возвращаться в свой ящик. «Ты злишь его — вспомни, что он тебе говорил, все его признания». Хмуро смотрю на свое отражение. Нужно показать Кристиану, что он мне дорог. Может, тогда он ответит взаимностью. Трясу головой и беру зубную щетку Кристиана. Конечно, мое подсознание право. Я слишком тороплю события. Кристиан еще не готов, и я тоже. Мы словно балансируем на качелях наших странных отношений — неуверенно стоим на разных концах, и нас бросает то вверх, то вниз. Нам обоим нужно приблизиться к середине. Надеюсь, никто не свалится в процессе. Все происходит слишком быстро. Похоже, мне действительно нужно на время уехать. Джорджия манит еще сильнее, чем раньше. Я начинаю чистить зубы, когда в дверь стучит Кристиан. — Заходи, — шепелявлю я с полным ртом зубной пасты. Кристиан останавливается в дверях, пижамные штаны свисают с его бедер, и я привычно чувствую, как оживает каждая клеточка моего тела. Он обнажен по пояс, и я упиваюсь этим зрелищем, словно умираю от жажды, а он — прохладный горный родник. Кристиан невозмутимо смотрит на меня, затем ухмыляется и шагает ко мне. Наши взгляды встречаются в зеркале, серый с голубым. Я заканчиваю чистить зубы, споласкиваю щетку и протягиваю Кристиану, ни на миг не отводя глаз. Он молча берет ее и засовывает в рот. Я довольно улыбаюсь, и его глаза смеются мне в ответ. — Не стесняйтесь, пользуйтесь моей зубной щеткой, — слегка насмешливо говорит Кристиан. — Спасибо, господин. Я сладко улыбаюсь, выхожу из ванной и направляюсь в спальню. Спустя несколько минут ко мне присоединяется Кристиан. — Знаешь, не так я представлял сегодняшний вечер, — недовольно ворчит он. — А если бы я запретила себя трогать? Он садится на кровать, скрестив ноги. — Анастейша, я же тебе говорил. Пятьдесят оттенков. У меня было тяжелое детство. Зачем тебе забивать голову этим дерьмом? — Хочу тебя лучше узнать. — Ты уже хорошо меня знаешь. — Как ты можешь так говорить? Сажусь на колени лицом к нему. Он недовольно закатывает глаза. — Ты опять закатываешь глаза. В последний раз, когда я так сделала, ты меня отшлепал. — Я бы и сейчас не отказался. На меня находит вдохновение. — Расскажи и отшлепаешь. — Что? — Что слышал. — Ты торгуешься со мной? В его голосе звучит удивленное недоверие. Я киваю. Да… а что еще делать? — Веду переговоры. — Анастейша, это совсем не то. — Хорошо. Расскажи, и я закачу глаза. Он хохочет, и я получаю редкую возможность полюбоваться беззаботным Кристианом. Давненько я его таким не видела. Он замолкает. — Как всегда, поразительная настойчивость в сборе информации, — говорит он. Его серые глаза заинтересованно блестят. Мгновенье спустя Кристиан грациозно спрыгивает с кровати. — Никуда не уходи! — приказывает он и выходит из комнаты. Меня охватывает тревога, и я обхватываю себя за плечи. Что он делает? Вдруг у него какой-то коварный план? Вот дерьмо. А если он вернется с розгами или какой-нибудь мерзкой секс-игрушкой? Черт, что тогда делать? Когда Кристиан возвращается, он держит в руке что-то маленькое. Не могу понять, что именно, и сгораю от любопытства. — Когда у тебя первое собеседование? — тихо спрашивает он. — В два.