— Более чем, — отвечаю я насмешливо, словно разговариваю с ребенком. Кристиан хмурится. Вот привязался. — Хватит, спасибо, — поправляюсь я. — У меня есть самолет. В ближайшие три дня он в твоем распоряжении. Я открываю рот. Ну разумеется, иначе и быть не могло, но я едва сдерживаюсь, чтобы не округлить глаза. Меня так и подмывает расхохотаться, однако я не могу угадать его настроение и пересиливаю себя. — Мы уже и так злоупотребили авиацией твоей компании. — Это моя компания, мой самолет. — Кристиан выглядит обиженным. Ох уж эти мальчишки, никогда не наиграются! — Спасибо за предложение, но мне удобнее лететь обычным рейсом. Кажется, он хочет поспорить, но решает уступить. — Твое дело, — вздыхает он. — Тебе нужно готовиться к собеседованию? — Нет. — Хорошо. По-прежнему не хочешь сказать, в какое издательство устраиваешься? — Нет. Его губы нехотя складываются в улыбку. — У меня есть свои возможности, мисс Стил. — Ничуть не сомневаюсь, мистер Грей. Собираетесь отследить мои звонки? — наивно спрашиваю я. — Вообще-то сегодня после обеда я занят, но у меня есть кому поручить это дело. Кристиан ухмыляется. Он что, всерьез? — Вашим служащим определенно нечем заняться, советую вам пересмотреть штаты. — Надо будет написать моему заместителю по кадрам, пусть посчитает по головам. Он морщит губы, чтобы не рассмеяться. Слава богу, чувство юмора осталось при нем. Миссис Джонс подает завтрак, и на некоторое время мы замолкаем. Покончив с кастрюлями, она тактично отходит в дальний конец комнаты. Я украдкой бросаю взгляд на Кристиана. — Что такое, Анастейша? — Ты никогда не говорил мне, почему не любишь чужих прикосновений. Он бледнеет, и я жалею, что спросила. — Я рассказал тебе больше, чем любому другому человеку на свете, — ровно отвечает он, невозмутимо встречая мой взгляд. Он никому не доверяет. Есть ли у него близкие друзья? Возможно, он рассказал миссис Робинсон? Я хочу спросить, но боюсь показаться назойливой. Я качаю головой. Он и впрямь — остров. — В Джорджии ты обещаешь подумать о нашем договоре? — Обещаю. — Ты будешь скучать обо мне? Ему удается застать меня врасплох. — Буду, — отвечаю я честно. Как он умудрился стать так дорог мне за короткое время? Влезть в душу… фигурально выражаясь. Кристиан улыбается, глаза сияют. — Я тоже буду скучать. Сильнее, чем ты думаешь. От его слов на сердце теплеет. Возможно, он и впрямь готов дать мне больше? Кристиан гладит меня по щеке, наклоняется и нежно целует. Вечером я нервно верчусь на стуле в ожидании мистера Дж. Хайда из «Сиэтл Индепендент Паблишн». Это второе собеседование на сегодня, самое ответственное. Первое прошло отлично, но речь идет об издательском конгломерате с представительствами по всей территории США, и мне предстоит стать одной из множества помощниц редактора. Я воображаю, как громадная корпорация сначала поглотит, а потом с легкостью выплюнет меня. Нет уж, лучше СИП. Маленькое независимое издательство, специализирующееся на местных авторах, работающее с интересными и необычными клиентами. Мебели немного, но, похоже, это не бедность, а дизайнерский изыск. Я сижу на одном из двух огромных темно-зеленых кожаных диванов, весьма похожих на те, что стоят в игровой комнате Кристиана. Поглаживая кожу, я гадаю, чем он занимается на этих диванах. Тут открывается простор для размышлений, но я одергиваю себя — я здесь не для этого. Секретарша — молодая афроамериканка с большими серебряными серьгами и длинными выпрямленными волосами. Вид у нее богемный, с такими я легко нахожу общий язык. Время от времени она отрывается от монитора и дружески улыбается. Я смущенно улыбаюсь в ответ. Я заказала билет на самолет — мама на седьмом небе от счастья — и уже собрала вещи, а Кейт согласилась отвезти меня в аэропорт. Кристиан велел взять с собой «мак» и «блэкберри». При воспоминании о его властном тоне я закатываю глаза, но уже не удивляюсь. Ему важно контролировать все вокруг, включая меня. Хотя порой он бывает так уступчив. Кристиан умеет быть нежным, добродушным, даже сентиментальным. И тогда его еще труднее понять. Настоял на том, чтобы проводить меня до гаража. Словно я улетаю не на пару дней, а на несколько недель. Он постоянно держит меня в напряжении, не дает расслабиться. — Ана Стил? Женщина с длинными черными, прерафаэлитскими волосами у стола возвращает меня на землю. У нее такой же богемный, артистический облик, как у секретарши. На вид ей под сорок, возможно, больше. Мне трудно дается общение с женщинами старше меня. — Да. Я неловко вскакиваю. Она вежливо улыбается, холодные карие глаза смотрят оценивающе. На мне черное платье-сарафан Кейт и белая блузка, на ногах — мои черные лодочки на каблуке. В самый раз для собеседования. Волосы затянуты в хвост, непослушная прядь выбилась наружу… Женщина протягивает руку. — Приятно познакомиться, Ана. Меня зовут Элизабет Морган, я руковожу кадровым отделом СИП. — Добрый вечер. — Я жму протянутую руку. Она не похожа на главу компании, вид слишком неформальный. — Прошу за мной. Миновав двойные двери, мы оказываемся в большом офисе с перегородками, откуда попадаем в комнату для переговоров. На бледно-зеленых стенах висят увеличенные книжные обложки в рамах. Во главе длинного стола сидит молодой мужчина с рыжими волосами, затянутыми в хвост. В ушах блестят серебряные серьги-колечки. На нем бледно-голубая рубашка и серые брюки свободного покроя. Галстука нет. Я подхожу к столу, он встает. Глаза у него глубокие, темно-синие. — Я Джек Хайд, главный редактор. Приятно познакомиться. Мы жмем друг другу руки. На его хмуром лице непроницаемое выражение, впрочем, он кажется вполне дружелюбным. — Долго добирались? — любезно интересуется он. — Нет, я недавно переехала в район Пайк-стрит — маркет. — И впрямь рукой подать. Прошу, садитесь. Я сажусь, Элизабет занимает место рядом. — Итак, Ана, почему вы хотите стажироваться в нашей компании? Он мягко произносит мое имя, слегка клоня голову набок, как другой, хорошо знакомый мне мужчина — это мешает сосредоточиться. Взяв себя в руки, я приступаю к изложению тщательно подготовленной речи, чувствуя, как горят щеки. Я вспоминаю курс успешного прохождения собеседований от Кэтрин Кавана: «Главное, смотри им в глаза, Ана!» Черт подери, откуда у этой девушки начальственные замашки? Джек и Элизабет внимательно слушают. — У вас весьма высокий средний балл. Чем еще, помимо учебы, вы баловались в университете? Баловалась? Я моргаю. Странный выбор слов. Я рассказываю о работе в библиотеке кампуса и интервью для студенческого журнала, которое взяла у одного непристойно богатого тирана, забывая сообщить, что саму статью в итоге писала не я. Перечисляю литературные общества, членом которых являлась. Упоминаю, что благодаря работе у Клейтонов приобрела кучу бесполезных знаний относительно железяк. Они смеются — на это я и рассчитывала. Постепенно я расслабляюсь и становлюсь собой. Джек Хайд задает умные, точные вопросы. Надеюсь, мне удается не ударить в грязь лицом, а когда мы заговариваем о любимых писателях, приходится отстаивать свое мнение. Джек отдает предпочтение послевоенной американской литературе. Никакой классики: ни Генри Джеймса, ни Эптона Синклера, ни Ф. С. Фицджеральда. Элизабет молча делает пометки в записной книжке. Джек, хоть и любит поспорить, весьма обаятелен, на свой лад. Чем дольше мы общаемся, тем занимательней становится беседа. — Кем вы видите себя через пять лет? — спрашивает он. Через пять лет я хочу быть с Кристианом Греем. Я хмурюсь, прогоняя навязчивые мысли. — Редактором, литературным агентом. Не знаю, я не боюсь пробовать.