Пока Грей стоит в очереди, я исподтишка наблюдаю за ним сквозь опущенные ресницы. Я могу смотреть на него целыми днями. Он высок, широк в плечах и строен, а как эти брюки обхватывают бедра… О, господи! Несколько раз он проводит длинными, изящными пальцами по уже высохшим, но по-прежнему непослушным волосам. Хм… Я бы сама с удовольствием провела по ним рукой. Эта мысль застает меня врасплох, и щеки вновь наливаются румянцем. Я кусаю губу и смотрю вниз, на руки. — Хотите, я угадаю, о чем вы думаете? — Грей стоит рядом со столиком и смотрит прямо на меня. Я заливаюсь краской. О том, что будет, если провести рукой по вашим волосам. Мне интересно, мягкие ли они на ощупь… Я отрицательно качаю головой. Грей ставит поднос на небольшой, круглый столик, фанерованный березой. Он протягивает мне чашку с блюдцем, маленький чайник и тарелочку, на которой лежит одинокий пакетик чая с этикеткой Twinings English Breakfast — мой любимый. Сам он пьет кофе с чудесным изображением листочка на молочной пенке. Интересно, как это делается? — раздумываю я от нечего делать. Он взял себе черничный маффин. Отставив поднос в сторону, Грей садится напротив меня и скрещивает длинные ноги. Движения его легки и свободны, он полностью владеет своим телом. Я ему завидую. Особенно если учесть, что я — неуклюжая, с плохой координацией движений. Мне трудно добраться из пункта А в пункт Б и не упасть по дороге. — Так о чем же вы думаете? — настаивает он. — Это мой любимый чай. — Голос звучит тихо и глухо. Я не могу поверить, что сижу напротив Кристиана Грея в кофейне в Портленде. Он хмурится — чувствует, что я что-то недоговариваю. Я окунаю пакетик в чашку и почти сразу вынимаю его чайной ложечкой и кладу на тарелку. Грей вопросительно смотрит на меня, склонив голову набок. — Я люблю слабый чай без молока, — бормочу я, как бы оправдываясь. — Понимаю. Он ваш парень? Ну и ну… С чего бы это? — Кто? — Фотограф. Хосе Родригес. От удивления я нервно смеюсь. — Нет, Хосе мой старый друг и больше ничего. Почему вы решили, что он мой парень? — По тому, как он улыбался вам, а вы — ему. — Грей глядит мне прямо в глаза. Я чувствую себя ужасно неловко и пытаюсь отвести взгляд, но вместо этого смотрю на него как зачарованная. — Он почти что член семьи, — шепчу я. Грей слегка кивает, по-видимому, удовлетворенный отпетом. Его длинные пальцы ловко снимают бумагу от маффина. — Не хотите кусочек? — спрашивает он и снова чуть заметно улыбается. — Нет, спасибо. — Я хмурюсь и опять перевожу взгляд на свои руки. — А тот, которого я видел вчера в магазине? — Пол мне просто друг. Я вам вчера сказала. — Разговор получается какой-то дурацкий. — Почему вы спрашиваете? — Похоже, вы нервничаете в мужском обществе. Черт, почему я должна с ним это обсуждать? «Я нервничаю только в вашем обществе, мистер Грей», — мысленно парирую я. — Я вас боюсь. — Я краснею до ушей, но мысленно похлопываю себя по спине за откровенность и снова смотрю на свои руки. — Вы должны меня бояться, — кивает он. — Мне нравится ваша прямота. Пожалуйста, не опускайте глаза, я хочу видеть ваше лицо. Ох. Я смотрю на него, и Грей ободряюще, хотя и криво мне улыбается. — Мне кажется, я начинаю догадываться, о чем вы думаете. Вы одна сплошная тайна, мисс Стил. Кто я? Сплошная тайна? — Во мне нет ничего таинственного. — По-моему, вы очень хорошо владеете собой. Неужели? Потрясающе… Как у меня так получилось? Удивительно. Я владею собой? Ни разу. — Ну, если не считать того, что вы часто краснеете. Хотел бы я знать, почему. — Грей закидывает в рот маленький кусочек маффина и медленно жует, не сводя с меня взгляда. И, словно по сигналу, я краснею. Черт! — Вы всегда так бесцеремонны? — Я не думал, что это так называется. Я вас обидел? — Он, по-видимому, удивлен. — Нет, — честно отвечаю я. — Хорошо. — Но вы очень властный человек, — наношу я ответный удар. Грей поднимает брови и вроде бы немного краснеет. — Я привык, чтобы мне подчинялись, Анастейша, — произносит он. — Во всем. — Не сомневаюсь. Почему вы не предложили мне обращаться к вам по имени? — Я сама удивляюсь своему нахальству. Почему разговор стал таким серьезным? Я никак этого не ждала. С чего вдруг я так на него накинулась? Похоже, он старается держать меня на расстоянии. — По имени меня зовут только члены семьи и самые близкие друзья. Мне так нравится. Ого. И все же он не сказал: «Зовите меня Кристиан». И он действительно диктатор, этим все объясняется. В глубине души я начинаю думать, что лучше бы Кейт сама взяла у него интервью. Сошлись бы два диктатора. К тому же она почти блондинка — ну, золотисто-рыжая, — как женщины в его офисе. Мне не нравится мысль о Кристиане и Кейт. Я отпиваю глоток чая, и Грей кладет в рот еще кусочек маффина. — Вы единственный ребенок? Ну вот, опять меняет тему. — Да. — Расскажите мне о своих родителях. Нашел о чем спрашивать. Это ужасно скучно. — Моя мать живет в Джорджии со своим новым мужем Бобом. Отчим — в Монтесано. — А отец? — Отец умер, когда я была совсем маленькой. — Извините. — Я его совсем не помню. — А потом ваша мать вышла замуж во второй раз? Я фыркаю. — Можно сказать и так. Грей хмурится. — Вы не любите рассказывать о себе? — говорит он сухо, потирая подбородок как бы в глубокой задумчивости. — Вы тоже. — Вы уже брали у меня интервью и, помнится, задавали довольно интимные вопросы. — Он ухмыляется. Ну конечно. Вопрос насчет «гея». Я готова провалиться сквозь землю. В будущем, полагаю, мне придется пройти курс интенсивной психотерапии, чтобы не испытывать мучительного стыда при воспоминании об этом моменте. Я начинаю что-то бормотать про свою мать только для того, чтобы избавиться от неприятных мыслей. — Мама у меня чудесная. Она неизлечимый романтик. Нынешний брак у нее четвертый. Кристиан удивленно поднимает брови. — Я по ней скучаю, — продолжаю я. — Сейчас у нее есть Боб. Надеюсь, он присмотрит за ней и загладит последствия ее легкомысленных начинаний, когда они потерпят крах. — При мысли о маме я улыбаюсь. Мы с ней давно не виделись. Кристиан внимательно глядит на меня, изредка отхлебывая кофе. Мне лучше не смотреть на его рот. Эти губы меня волнуют. — А с отчимом у вас хорошие отношения? — Конечно, я с ним выросла. Он для меня единственный отец. — И что он за человек? — Рэй?.. Молчун. — И все? — удивленно спрашивает мой собеседник. Я пожимаю плечами. А что он хотел? Историю моей жизни? — Молчун, как и его падчерица, — подначивает Грей. — Он любит футбол — особенно европейский, — боулинг и рыбалку. А еще он делает мебель. Бывший военный. — Я вздыхаю. — Вы живете с ним?