– Перестань, – шепчет Кристиан и, сделав два шага, останавливается передо мной. Протягивает руку, поправляет мне волосы, касается кончиками пальцев мочки уха. Меня словно пронзает током. Так что, выходит, мне этого недоставало? Его прикосновения? Качаю головой и смотрю на него в упор. Молча. – Поговори со мной, – бормочет он. – А какой смысл? Ты же меня не слушаешь. – Слушаю. Ты – одна из немногих, кого я слушаю. Отпиваю еще вина. – Это из-за твоего имени? – И да и нет. Все дело в том, как ты поступаешь, когда я не согласна с тобой. – Смотрю, жду его реакции – должен рассердиться. Он насупливается. – Ана, ты ведь знаешь, у меня есть… пунктики. Мне трудно быть объективным, когда дело касается тебя. И тебе это известно. – Но я не ребенок и не ценный актив. – Знаю. – Он вздыхает. – А если знаешь, то и обращайся со мной соответственно, – умоляюще шепчу я. Он гладит меня по щеке, проводит большим пальцем по верхней губе. – Не сердись. Ты так дорога мне. Как бесценный актив, как ребенок, – шепчет он кающимся тоном. А я цепляюсь за сказанное. Как ребенок. Значит, ребенок для него нечто ценное. – Я не то и не другое. Я – твоя жена. Если тебя задело, что я не пользуюсь твоим именем, надо было так и сказать. – Задело? – Кристиан хмурится, решает, права ли я. Потом вдруг выпрямляется и смотрит на часы. – Через час здесь будет архитектор. Надо поесть. Ну вот. Он так и не ответил, и теперь мне придется иметь дело с Джиа Маттео. Дерьмовый день заканчивается еще дерьмовее. – Разговор не закончен, – предупреждаю я. – А о чем говорить? – Ты мог бы продать компанию. Он фыркает. – Продать? – Да. – Думаешь, я найду покупателя при сегодняшнем положении на рынке? – Во сколько она тебе обошлась? – Я купил ее довольно дешево, – осторожно отвечает он. – Так что если она закроется?.. – Мы переживем, – усмехается он. – Но она не закроется. Не закроется, пока ты там. – А если я уйду? – И чем займешься? – Еще не знаю. Чем-нибудь другим. – Ты ведь сказала, что всегда мечтала о такой работе. И извини, если ошибаюсь, но я обещал перед Господом, его преподобием Уолшем и всеми нашими родными и близкими заботиться о тебе, лелеять и беречь. – Ты цитируешь свою брачную клятву, а это нечестно. – А я и не обещал быть честным в том, что касается тебя. К тому же ты первой использовала против меня брачную клятву. Я отвечаю сердитым взглядом. Сказать нечего, это правда. – Анастейша, если злишься, излей свою злость в постели. – Голос его меняется, в нем слышны глухие нотки желания, глаза темнеют. Что? Постель? Как? Кристиан снисходительно улыбается. Чего он ждет? Что я снова его свяжу? С ума сойти. – Семь Оттенков Воскресенья, – шепчет он. – Жду с нетерпением. Ух ты! – Гейл! – кричит он вдруг, и ровно через четыре секунды в кухне появляется миссис Джонс. Интересно, где она была? В кабинете Тейлора? Подслушивала? Вот черт. – Мистер Грей? – Мы хотим поесть. Прямо сейчас. Пожалуйста. – Хорошо, сэр. Кристиан не сводит с меня глаз. Как будто сторожит. Как будто я – какой-то экзотический зверек и могу сбежать. Отпиваю вина. – Я, пожалуй, тоже выпью, – вздыхает он и еще раз проводит ладонью по волосам. – Ты еще не доела? – Нет. – Я смотрю на тарелку с едва тронутыми фетучини – не выдерживаю его пристального внимания – и, прежде чем он успевает что-то сказать, поднимаюсь и убираю со стола посуду. – Джиа вот-вот приедет, – объясняю я. Кристиан недовольно морщится, но ничего не говорит. – Я уберу, миссис Грей, – говорит миссис Джонс, когда я вхожу в кухню. – Спасибо. – Не понравилось? – озабоченно спрашивает она. – Нет, все хорошо. Просто я не голодна. Миссис Джонс сочувственно кивает и, отвернувшись, ставит тарелки в посудомойку. – Мне нужно сделать пару звонков, – говорит Кристиан и, окинув меня оценивающим взглядом, исчезает в кабинете. Я облегченно вздыхаю и отправляюсь в спальню. Обед прошел в атмосфере неловкости. Я все еще злюсь на Кристиана, а он, похоже, не считает, что чем-то провинился. А провинился ли? Мое подсознание поднимает бровь и смотрит на меня поверх очков-половинок. Да, провинился. Из-за него я чувствую себя на работе еще более неловко. И дома, где нам никто не мешает, продолжать разговор не соизволил. А если бы я ворвалась в его офис и стала там распоряжаться? Как бы он себя почувствовал? Мало того, Кристиан еще вознамерился отдать мне SIP! И что я буду делать с компанией? Я же совершенно не разбираюсь в бизнесе. Смотрю в окно, на город, залитый розоватым светом заката. Как обычно, Кристиан хочет стереть все наши разногласия в спальне. Или в игровой комнате. Или в телевизионной. Или даже на кухонном столе. Стоп! С ним все сводится к сексу. Секс – его механизм совладания[9]. Я вхожу в ванную. Смотрю на свое отражение в зеркале. Возвращаться в реальный мир всегда нелегко. Пока мы были в нашем пузыре, разногласия как-то сгладились. Мы просто не замечали их, потому что были полностью заняты друг другом. Но теперь? Вспоминаю день свадьбы, мои тогдашние тревоги – такой поспешный брак… Нет, так думать нельзя. Я ведь знала, за кого выхожу замуж. Нужно просто поговорить с ним обо всем, объясниться. Снова смотрю в зеркало – бледная. А ведь сейчас мне придется иметь дело с той женщиной. На мне узкая серая юбка и блузка без рукавов. Правильно! Моя внутренняя богиня достает ярко-красный лак для ногтей. Я расстегиваю две верхние пуговицы. Умываюсь, тщательно наношу макияж – туши чуть больше обычного, помаду чуть поярче и с блеском. Безжалостно, от корней до кончиков, расчесываю волосы, и, когда встаю, волосы взлетают каштановой дымкой и спускаются до груди. Я убираю их за уши и принимаюсь за поиски «лодочек» – без каблуков сегодня делать нечего. Я выхожу в большую комнату. Кристиан стоит у обеденного стола перед расстеленными планами. Играет музыка. Я останавливаюсь. – Миссис Грей, – говорит он приветливо, потом поворачивается и удивленно на меня смотрит. – Что это? – спрашиваю я, имея в виду музыку. – «Реквием» Габриэля Форе. А ты по-другому выглядишь, – рассеянно замечает он. – Вот как. Никогда прежде не слышала. – Хорошая музыка для релаксации. – Кристиан удивленно поднимает бровь. – Ты что-то сделала с волосами? – Всего лишь расчесала. – Чистые, неземные голоса зовут куда-то, уводят… Кристиан отодвигает бумаги и неторопливо, слегка покачиваясь в такт музыке, направляется ко мне. – Потанцуем? – Что? Под реквием?