– Почему ты запаниковал? – Не хочу, чтобы ты просочилась сквозь пальцы. – Господи, ну куда я денусь! Когда ты наконец вобьешь это в свою тупую башку. Я. Тебя. Люблю. – Я машу рукой, как делает иногда для выразительности и сам Кристиан. – Ты мне дороже глаз, свободы, мира[10].Он делает большие глаза. – Любишь как дочь отца? – Иронически улыбается. – Нет, – смеюсь я. – Просто это единственная цитата, что пришла на ум. – Безумный король Лир? – Мой дорогой, мой милый, безумный король Лир. – Я ласково глажу его по щеке, и он льнет к моей ладони и закрывает глаза. – А ты не хочешь поменять свое имя и стать Кристианом Стилом, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне? Глаза распахиваются. Он смотрит на меня так, будто я объявила, что земля – плоская. Морщит лоб. – Принадлежу тебе? – произносит он медленно, словно пробует слова на вкус. – Мне. – Тебе. – Те же слова, что мы говорили в игровой комнате вчера. – Да, пожалуй. Если это так много для тебя значит. Опять. – А для тебя это много значит? – Да, – не раздумывая, твердо отвечает Кристиан. – Хорошо. – Я готова ему уступить. Готова дать ту уверенность, которой ему по-прежнему недостает. – Мне казалось, ты еще раньше согласилась. – Да, согласилась, но теперь мы обсудили тему более детально, и я довольна своим решением. – Вот как, – удивленно бормочет Кристиан и улыбается своей открытой мальчишеской улыбкой, от которой захватывает дух. Он хватает меня обеими руками за талию и кружит. Я визжу, пищу и смеюсь одновременно, даже не зная, счастлив он, доволен или что-то еще… – Сознаете ли вы, миссис Грей, что это значит для меня? – Теперь – да. Он наклоняется и целует меня, накручивает волосы на палец, не дает даже пошевелиться. – Это Семь Оттенков Воскресенья. – Он трется носом о мой нос. – Думаешь? – Я отклоняюсь назад, смотрю на него испытующе. – Обещания даны, сделка заключена, – шепчет Кристиан, и глаза его вспыхивают безумным восторгом. – Э… – Я никак не могу понять его настроение. – Хочешь взять свое слово назад? – неуверенно спрашивает он и на мгновение задумывается. – Есть идея. Что еще за идея? – Вопрос крайней важности, требует безотлагательного рассмотрения. – Кристиан вдруг переходит на серьезный тон. – Да, миссис Грей, именно так. Дело первостепенной важности. Стоп, да он смеется надо мной. – Что за дело? – Мне нужно постричься. Волосы слишком длинные, и моей жене такие не нравятся. – Я не смогу тебя постричь! – Сможешь. – Он ухмыляется и трясет головой, так что волосы падают на глаза. – Ну, если у миссис Джонс найдется миска для пудинга, – прыскаю я. Он смеется. – О’кей, к сведению принял. Обращусь к Франко. Что? Нет! Франко ведь работает на нее? Может, мне и удастся хотя бы подрезать челку. В конце концов, я ведь много лет подстригала Рэя, и он никогда не жаловался. – Идем. Я хватаю его за руку и веду в нашу ванную, где вытаскиваю из угла белый деревянный стул и ставлю перед раковиной. Кристиан наблюдает за мной с плохо скрытым интересом, засунув большие пальцы за ремень. – Садись. – Я указываю на пустой стул, пытаясь сохранить ведущую роль. – Вымоешь мне волосы? Я киваю. Кристиан удивленно вскидывает бровь, и мне кажется, он сейчас отступит и откажется от моих услуг. – Ладно. Он начинает медленно расстегивать пуговицы своей белой рубашки, начиная с верхней. Пальцы спускаются ниже и ниже, пока рубашка не распахивается. Ох… Моя внутренняя богиня замирает, не завершив триумфальный проход по арене. Кристиан нетерпеливо протягивает руку в хорошо знакомом мне жесте, означающем «ну-ка расстегни». Губы подрагивают, рот кривится… На меня это действует безотказно. Ах да, запонки. Я беру его левую руку и снимаю первую запонку, платиновый диск с выгравированными курсивом инициалами. Потом вторую. Закончив, бросаю взгляд на него и вижу совсем другое лицо, потемневшее, жаркое, напряженное. Я стягиваю с плеча рубашку, и та, соскользнув, падает на пол. – Готов? – шепотом спрашиваю я. – Ко всему, чего ты только пожелаешь. Мой взгляд спускается от его глаз к губам. Полуоткрытым. Прекрасным, как творение гениального скульптора. К тому же Кристиану прекрасно известно, как им пользоваться. Я вдруг ловлю себя на том, что наклоняюсь и тянусь к ним… – Нет. – Он кладет руки мне на плечи. – Нет и нет. Иначе я так и останусь с длинными волосами. Вот еще! – Я так хочу. – Его лицо так близко. Глаза округлились. Это выше моих сил. – Почему? – спрашиваю я. Секунду-другую он молча смотрит на меня, и я вижу, как расширяются его зрачки. – Потому что тогда буду чувствовать себя желанным. Мое бедное сердце вздрагивает и почти останавливается. О Кристиан… в тебе и впрямь все Пятьдесят Оттенков. Я замыкаю его в круг рук и начинаю целовать в грудь, тычусь носом в пружинистые волосы… – Ана… Моя Ана… – Он тоже обнимает меня, и мы стоим неподвижно посередине ванной. Как же хорошо в его объятьях! И пусть он задница, диктатор и мегаломан, которому требуется пожизненная доза внимания и заботы. Не отпуская его, я откидываюсь назад. – Ты и вправду этого хочешь? Кристиан кивает и застенчиво улыбается. Я тоже улыбаюсь и высвобождаюсь из плена. – Тогда садись. Он послушно садится на стул спиной к раковине. Я снимаю с него туфли и отодвигаю их в сторону, к лежащей на полу смятой рубашке. Достаю из душевой шампунь, «Шанель». Мы купили его во Франции. – Вам нравится, сэр? – Я протягиваю бутылочку, держа ее на обеих ладонях, словно продаю по Интернету по QVC[11]. – Доставлено собственноручно с юга Франции. Мне нравится его запах. Он пахнет, – шепчу я голосом телеведущей, – … тобой. – Пожалуйста. – Кристиан улыбается. Я беру с полки полотенце. Оно теплое и мягкое – чувствуется внимание миссис Джонс. – Наклонись, – командую я. Кристиан подчиняется. Накидываю ему на плечи полотенце, включаю краны и наполняю раковину теплой водой. – Откинься назад. Ох и люблю же я командовать! Кристиан откидывается, но он слишком высок. Ерзает, подвигает вперед стул, сползает и наконец касается затылком раковины. То, что надо. Он отклоняет назад голову и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Беру стакан, зачерпываю воды и выливаю ему на волосы. Потом повторяю. – Как хорошо от вас пахнет, миссис Грей, – бормочет он и закрывает глаза.