– Присаживайтесь, – женщина указывает мне на мягкое кресло и я, кивнув, сажусь в него. – Бокал вина сейчас вам принесут, – говорит она и удаляется, даже не оставив мне меню. Откидываюсь в кресло и наблюдаю за посетителями, наш столик отрезан от всех, как ещё три таких вдоль стены. Но мы располагаемся в углу и совершенно не привлекаем внимания. Мы? Ага, мы, только я, выряженная так, как захотел долбанный Мастер. И я жду его. Официант ставит передо мной бокал белого вина, здороваясь и оставляя меня в одиночестве. Делаю два больших глотка и чувствую, как тепло отдалось в ногах. Из клатча достаю телефон и не вижу ни сообщений, ни пропущенных звонков от Ника, а прошло уже более получаса. Я порываюсь написать ему, но сомнения одолевают меня, и откладываю телефон, отворачиваясь к окну. Он же говорил, что не любит, когда опаздывают. Тогда почему сам себе это позволяет? Глубоко вздыхаю и, не поворачиваясь, нахожу рукой бокал с вином, поднося его к губам. Неожиданно глаза начинают слезиться, и я не могу уловить ту мысль, почему так происходит. Быстро моргаю и допиваю до дна бокал, голова начинает немного кружиться, я так ничего не ела за сегодняшний день. Слишком много потрясений для четырнадцати часов. За этот период, я испытала максимум своих возможностей, первобытный ужас, потеряла подругу и поняла, что хочу быть с Ником. В моей усмешке на губах видна горечь, также разочарование и новая надежда на будущее. Тереблю пальцами ножку бокала, чтобы выплеснуть туда напряжение, которое просыпается во мне и набирает обороты. Может быть, он передумал? Нет, он не мог так поступить. Он ведь сказал, что мы тандем. А если бы у него изменились планы, то сообщил бы мне, написал, в конце концов. Мотаю головой от собственных рассуждений и поворачиваюсь направо, чтобы вновь взглянуть на пустующее место напротив. Вырывается вздох испуга и радости с моих губ. Тёмные глаза напротив, изучающие меня с нескрываемым блеском. Соблазнительная улыбка на мужских губах и тишина вокруг нас. Миллион фраз, мыслей, чувств пролетают сквозь моё тело. И я не знаю, можно ли мне дышать. Вдруг это моя фантазия и Ник не сидит за столиком напротив меня? Не крутит двумя пальцами длинную ножку бокала? Разве так бывает: сидишь и думаешь о том, какой он плохой, а на самом деле этот человек находится рядом с тобой, а ты даже не замечаешь, полностью погруженная в свои страхи? – Привет, – я перевожу взгляд с его лица на сильную шею, а оттуда на чёрный свитер. В свете свечей, могу разглядеть под тонкой тканью каждую выпуклость его мышц на груди и нервно сглатываю. – Ты прекрасна, – отвечает он, поднимая бокал в честь меня, и прикладывает его к губам. – Ты опоздал, – обида всё же даёт о себе знать, и я поджимаю губы, упрекая его. – Всего на десять минут, Мишель. Всё остальное время я был здесь, любовался тобой с другого столика. Когда подошёл, ты даже не обратила на меня внимания. И я ждал, – он немного наклоняет голову набок и ставит бокал на место. – Я…я думала, что ты будешь в машине. – Мне пришлось кое к кому съездить в гости и уладить недоразумение, получившееся из-за меня. – К кому? – Удивляюсь я. – К твоей подруге. Лидия рассказала мне, что после её визита «вежливости», ты не выходишь из спальни, и она слышит твой плач. А я не прощаю это тем, кто приводит в такое настроение мою женщину. – Боже, – выдыхаю, и мурашки покрывают мою кожу. – Это не её вина… просто слишком много всего произошло за маленький период времени, и мой организм не справился. Слёзы помогают выйти напряжению, и иногда полезно поплакать, – я смотрю на его красивые пальцы, спокойно держащие ножку бокала, и пытаюсь принять то, что он на самом деле меня защищает ото всех. Это сложно принять, потому что никто до этого не выполнял свои обещания и не подкреплял слова фактами. Да я привыкла к обману. – Напряжение можно снять разными способами. Я не хочу, чтобы ты плакала, даже из-за меня. Договорились? – Требует он, и я едва заметно киваю. – Ты был у неё? – Смотрю прямо в его глаза. – Да. – И что ты с ней сделал? – Поговорил, точно разбил все её фантазии о кафель, и предложил альтернативу. – Какую? – У меня есть знакомый, которому я хотел её представить на ужине. Они бы идеально подошли друг другу, одинаковые фантазии, цели, развлечения, вкусы. Но ты спутала мне все карты, поэтому я просто передал ему её номер телефона и фото. Махнув на них рукой. – Как сутенёр. – Мишель, – его голос убийственно строгий, что я отвожу глаза и выдыхаю от своего красноречия. – Прости. Само вырвалось, – тихо произношу я. – На этом мы закроем тему и поужинаем, – безапелляционно говорит он и нажимает на кнопочку сбоку стола для вызова официанта. Наблюдаю за тем, как чётко Ник называет блюда, за его тоном и кивающим официантом, пока он чуть ли не сбежал от нашего столика, обновив нам бокалы. – Как у тебя это получается? – Вслух задаю вопрос, мучащий меня с первого знакомства. – Что «это»? – Удивляется Ник. – Говорить так, чтобы все боялись тебя и точно выполняли твои желания? – Уточняю я. – Я знаю, кто я и что могу сделать с теми, кто будет со мной пререкаться. Люди чувствуют на интуитивном уровне и не хотят последствий. – Я так не умею, – печально и несколько завистливо произношу я. – Тебе и не надо, Мишель. Оставь эту грязную работу для меня, – улыбается он. – А что будет, когда… когда ты уйдёшь? – Отвожу взгляд, и в моей душе нарастает паника. За столиком повисает пауза, такое обычно бывает, когда люди понимают, что всему приходит конец. Один из них боится его, а другой… от другого никогда не знаешь, чего ожидать. Всё великолепие этого места моментально рушится. Ощущаю себя глупой девчонкой, решившей, что у неё есть возможность стать чем-то большим для такого как Ник. Но сейчас… в реальном мире оказывается несбыточным. – Мишель, не стоит этого делать, – говорит Ник, и я поворачиваюсь к нему. – Не стоит делать чего? – Загадывать наперёд. Это только убьёт всё, что есть в настоящем, а знать будущее никто не может. У меня нет вариантов, чтобы ответить ему, только усмехнуться его простоте и честному ответу о том, что он даже не видит меня рядом с собой в будущем. Горько и непонятно внутри, словно он ускользает от меня, а я смотрю на это со стороны и ничего не делаю, чтобы его удержать. Официанты появляются рядом с нашим столиком и расставляют блюда, начинающиеся от закусок и до горячего. Этим изобилием можно накормить группу из пяти человек. Я не чувствую голода, хотя уже сутки в моём организме не было и крошки. Но мне это не мешает, только забирает жизненную энергию. Всего-то. – Мишель, ешь, – Ник указывает мне взглядом на запечённые овощи с мясом, и под его цепким контролем я беру вилку с ножом и через силу запихиваю в рот ужин. Глотать с каждым разом становилось всё тяжелее, когда Ник свободно и с аппетитом поглощал еду. Я откладываю приборы и беру в руки бокал. Чтобы унять тревогу внутри, решаю, что неплохо это сделать благодаря алкоголю. И он действительно помогает. Снимает усталость и расслабляет тело, правда, приходится выпить бокал до дна. – Ты хочешь, чтобы тебя рвало завтра? – Не отвлекаясь от ягнёнка, спрашивает Ник. – Не твоё дело, – бурчу я, наблюдая, как мне наливают ещё вина. Ник резко поднимает голову и откладывает приборы, приказывая официанту всё унести и принести бутылку текилы. Я удивлённо вслушиваюсь в разговор, попивая алкоголь. Но разум уже плывёт, поэтому я только закатываю глаза. Через несколько минут перед нами стравят бутылку и одну стопку. Ник жестом показывает, чтобы нас оставили одних, вставая и подхватывая текилу в свою руку. Неторопливым движением он отвинчивает крышку и наполняет стопку. А я на это всё смотрю с нескрываемым интересом. Берёт в руку готовую порцию текилы и ставит передо мной. – Зачем? – Ещё больше удивляюсь я. – Пей, – приказывает он, стоя надо мной, как цербер. – Я не хочу, – хмурюсь я. Наклоняется, и упирается руками в подлокотники, что я откидываюсь в кресло. Его глаза тёмные и в них отчётливо вижу злость, она исходит от него. Я уже корю себя за свои действия и слова. Но я не боюсь его, стараюсь не бояться, и это придаёт уверенности, с которой отвечаю на его тяжёлый взгляд. – Мишель, я сказал – пей, – голос его тих, но не становится от этого менее требовательным. – Мне вино нравится, – продолжаю гнуть своё. – Я сейчас открою твой прекрасный ротик и залью туда текилу. Ты говоришь, что это не моё дело. Так вот, это не моё дело, ты права. Поэтому бери в руки стопку и напивайся, чтобы завтра быть зелёной и с явным похмельем. Это твоё здоровье, не моё, и если ты решила быть алкоголичкой лишь потому, что в твоей головке завелись тараканы, то я с лёгкостью помогу тебе. А лучше, я воспользуюсь твоим состоянием, привяжу тебя к столбу и покажу, что такое настоящая боль от твоих неразумных действий. Напрочь отобью твой максимализм, чтобы впредь ты понимала, чьё это дело, – он с силой вкладывает в мою руку рюмку и подносит к моим губам. Моё дыхание нельзя уловить, оно вырывается громко и шумно. Но Ник не сводит с меня своих холодных глаз. – Если ты меня тронешь, то я тебя поцелую, Ник. Я тоже могу тебя связать и целовать, пока у меня крыша не поедет, – мои зубы стучат о стекло стопки, пока я говорю. Должна дрожать от страха, потому что его губы складываются в одну тонкую линию, а лицо белеет от гнева, уловимого между нами, но ничего. Я делаю всё так, как меня попросил Райли – противостою. – Она у тебя уже поехала, крошка. Резко надавливает на мой подбородок и в рот вливается обжигающая повышенным градусом жидкость. Мне не остаётся ничего, как глотнуть её, но часть выливается из уголка губ и течёт по подбородку. Мои ногти впиваются в обшивку кресла от неожиданности и шока. Ник наклоняет голову, и я ощущаю его губы, подхватывающие алкоголь на моем лице. Запускает руку в мои волосы и теперь проводит языком по тому месту, где секунду назад была текила. Чувствую, как его пальцы проводят по моему бедру, заключённому в тонкий капрон, а его губы с жадностью покрывают выгнувшуюся навстречу к нему шею. Приоткрываю рот во вздохе. Едва ощутимыми движениями он забирается под платье и сжимает руками голую кожу бедра. Тело взрывается от наслаждения, больше не подчиняясь мне. Приятный холодок проходит по позвоночнику и накаливается между ног. – Я хочу, чтобы ты сейчас же пошла в дамскую комнату и сняла трусики, – шепчет он, продолжая ласкать мою внутреннюю часть бедра рукой. – Господи, Ник, – шепчу и открываю глаза, где перед ними проплывают огоньки. – Ты снимешь их и вернёшь мне, – продолжает он, цепляясь зубами за мочку уха. – Я…я, – не могу связно ответить, только заикаюсь, потому что действительно схожу с ума от возбуждения. Его рука исчезает, как и губы. Ник выпрямляется, я обращаю внимание на его упругую задницу под брюками и сглатываю. Голова шумит, а тело требует продолжения. Оно горит. Его трясёт, и я нервно поправляю платье. – Ты поняла, что я хочу? – Спокойно спрашивает он и садится в кресло. – Я не буду этого делать, – хрипло отвечаю. – Хорошо, – пожимает он плечами равнодушно, – я всего лишь пожелал. Тебе ведь понравился прыжок, потому что ты доверилась мне. А сейчас вспомни, что чувствовала после него и во время. Сходи в дамскую комнату, приведи свои чувства в порядок, остынь и реши, что ты хочешь. Любой ответ я приму. Опешиваю от его слов и хватаю ртом воздух от возмущения. – Я не одна из твоих Саб, – шиплю я.