– Не дай бог, с ними что-то случится, пока мы тут с тобой пререкаемся. – Если с ними что-то случится, то только потому, что ты упустил убийцу. Как пить дать любовничек наплел: откуда еще ей узнать эту ложь? Впрочем, ничего другого от Митча ожидать не приходилось. – У меня есть связи, знаешь ли, – снова усмехнулась Тери и постучала пальцем себе по носу, слишком длинному для ее миниатюрного личика. – Ну и на здоровье, – буркнул Чендлер и, отстранив ее, пошел собирать записи. Тери тем временем принялась осматривать дом. – Бардак тут у вас, однако. Все-таки детям нужны два родителя. Например, я и Митч. Чендлер не стал отвечать. В конце концов, сейчас все это было неважно. Он кинул портфель на заднее сиденье и сел за руль. Тери дернула пассажирскую дверь. Та была заперта. – Чего тебе надо? – бросил Чендлер. – Я еду с тобой. – У меня дела, а ты можешь идти. Дорогу знаешь, тут недалеко. В эту минуту он испытывал мальчишескую гордость за свои слова. – А как же убийца? – спросила Тери. В темноте она казалась совсем маленькой и беззащитной. Приятная гордость сменилась злостью. Тери снова его обставила. Кем он себя покажет, если бросит мать своих детей одну на улице, где скрывается маньяк? Чендлер щелкнул замком и открыл дверь. – Ладно, садись, но чтобы я тебя не слышал. Тери без слов заползла в салон. По дороге к дому родителей Чендлера она, не замолкая, трещала о том, что не собиралась приезжать, что Уилбрук как был дырой, так и остался, при этом постоянно гневно вскидывала руки, сверкала глазами и скалила зубы – все, чтобы показать свою значимость и готовность к сражению. Чендлер завел ее в дом. Родители такой встрече были совсем не рады, как, впрочем, и Тери. Разговаривать она умела только на повышенных тонах, поэтому, естественно, разбудила детей. Те, увидев маму, побежали обниматься. Она стала клятвенно обещать, что защитит их. Джаспер спросил, от кого, и Тери со словами «от щекотного монстра» устроила догонялки по всей кухне. Мать с отцом вопросительно смотрели на Чендлера, ожидая объяснений. Отец даже не пытался прятать ружье. Чендлер только и смог сказать, что ему пора на работу. 41 Несмотря на многочисленные призывы разойтись, репортеры продолжали осаждать участок с упорством оживших мертвецов из фильмов про зомби. Вернулся Митч и со сноровкой опытного дирижера принялся руководить, отправляя сотрудников отрабатывать различные версии и сигналы горожан. Чендлеру такая активность и не снилась. Под главенством Митча даже Лука с Ником работали в полную силу. Чендлер зашел в кабинет начальника. – Митч, есть минута? Тот скривился от фамильярного обращения, но огрызаться не стал. – Нужно поговорить. Митч схватил первую попавшуюся стопку бумаг и притворился, будто погружен в чтение. Чендлера это не остановило. – У меня есть версия о том, что связывает жертв. Митч, демонстрируя безразличие, перевернул страницу. – Все их имена имеют какое-то отношение к Библии. Есть основания подразумевать религиозный мотив. В начале нашего знакомства Гэбриэл жаловался, что лишился и родителей, и веры в религию. Наконец Митч отреагировал. Он взял папку и помахал ею перед Чендлером: – К черту ваши версии, сержант. Занимайтесь вот этим. – Для этого у тебя есть твоя команда. – И ты, между прочим, в нее входишь. – Ага, сижу на скамейке запасных, – хмыкнул Чендлер. – Кстати, Тери приехала, если тебе вдруг интересно. «Камри» заглохла, и ей пришлось добираться до меня пешком. Говорит, пыталась дозвониться до своего жениха, но не получилось. Оставив Митча копаться в отчетах и заявлениях, Чендлер пошел к камере, в которой держали Хита. Нужно было кое-что проверить. – Мистер Баруэлл? Ответа не последовало. Такое ощущение, будто Чендлеру объявили бойкот. – Гэбриэл показался вам религиозным человеком? Опять тишина. – Вспомните, как сели к нему в машину. Не сказал ли он чего-нибудь необычного – совсем необычного? Может, молился или крестился? Упоминал ли Бога? – Ну что вам еще от меня надо? – донесся из камеры усталый голос. – Только это. Хит надолго затих, потом откашлялся. – Да, что-то такое было, – хрипло произнес он. – Точно не помню. – Попробуйте вспомнить, мистер Баруэлл… Хит. Это важно. Пленник раздраженно вздохнул. – Он сказал что-то вроде «такая сушь, как будто Бог совсем запустил эти места». Его это почему-то злило. И потом он отметил, что здесь красиво, как и в самом начале. В начале, мол, все красиво. – В начале? Так и сказал? – Ага. Снова эти слова: «В начале». В начале чего? В начале серии убийств? Его что-то толкнуло на это? Или, наоборот, ему нравилось самое начало процесса: заманивать жертву и общаться с ней? А убийство – так, вынужденная, не приносящая удовольствия рутина. – Что-нибудь еще про начало он говорил? Хит снова вздохнул. – Про детство типа? Учитывая, каким он стал сейчас, готов поспорить, что оно было не лучшим. Похоже, Чендлер снова уперся в тупик. – Но он говорил про какое-то место, с которого «все началось»… – вдруг произнес Хит. – Что за место? – ухватился за эти слова Чендлер. – Не могу вспомнить. – И все-таки попробуйте. – Пытаюсь! – зло буркнул Хит. Чендлер не стал давить. Повисла тишина. Стало казаться, что это все очередная пустышка. – Синглтон, – сказал наконец Хит. – Синглтон? – Ну… да, – неуверенно подтвердил он. – Пару раз это слово звучало, пока мы ехали. Название фермы, где можно удачно устроиться, подумал я, но как-то оно не к месту прозвучало. А он еще весь завелся – видно, это слово вызывало у него сильные эмоции. – И он говорил, что оттуда «все началось»?