«Дело 64» стало мечом с обоюдоострым лезвием. Если Мэсаки арестуют и он даст показания под присягой, скорее всего, станет известно, что он звонил Амэмии не два, а три раза. Триумфальная пресс-конференция, посвященная аресту преступника, может окончиться скандалом. Все узнают, что уголовный розыск четырнадцать лет скрывал свою ошибку… После долгой, наверняка продуманной паузы Миками услышал низкий голос Мацуоки: – Кто-то что-то мне говорил, уже давно… «Кто-то»… Детективу этого достаточно, чтобы понять, Мацуока имеет в виду Митио Осакабе, самого первого директора уголовного розыска. – «Не позволяй воспоминаниям вставать у тебя на пути. Воспользуйся ими, чтобы докопаться до истины». Миками понимающе кивнул. Было время, когда Мацуока наверняка мучился из-за того, что ему стало известно. Узнав тайну уголовного розыска, он испытал злость и разочарование; потому-то он и поехал домой к бывшему директору. Тогда Осакабе его утешил. Сказал, что срыв записи тоже может оказаться ценным и с его помощью они тоже могут подловить похитителя. Действие договора о неразглашении закончилось сразу после того, как обнаружили тело Сёко. Тогда все было по-другому. Четырнадцать лет назад полиция строго соблюдала свою часть договора. Стражи порядка регулярно устраивали брифинги и передавали журналистам новости о следствии. Журналисты же доводили известия о том, как развиваются события, до широкой общественности. Но ни в одной газете не упомянули о третьем звонке, который полиция утаила. Тот подозреваемый, который на допросе расскажет о третьем звонке, и есть похититель. «Продолжайте следствие, думайте об этом, и только об этом. Вам нужно использовать все имеющиеся в вашем распоряжении средства, чтобы призвать похитителя к ответу, даже если эти средства поставят департамент на колени». Осакабе наверняка сделал Мацуоке внушение… Мацуока ничего не отрицал. Тайна уголовного розыска стала его тайной; он принял ее близко к сердцу. Наверное, именно в тот миг Мацуока стал фактическим главой уголовного розыска. Аракида не соответствовал занимаемой должности. Он ничего не видел и не слышал до вчерашнего дня – его как будто и не было на месте. Он просто спрятался. Когда Мацуока объяснил ему, что следствие связано с «Делом 64», Аракида испугался. Больше всего он боялся, что бомба, которую прятали восемь его предшественников, восемь предыдущих директоров уголовного розыска, взорвется в его срок. В течение года ему обещали повышение. Его следующий пост уже считался делом решенным. Поэтому Аракида бежал из пасти врага и поручил Мацуоке возглавить следствие, а Отиаи бросил на съедение прессе. Умыв руки, он старался держаться подальше от радиуса взрыва. Впрочем, он и раньше не был способен нести такую ношу один: вот почему он поделился тайной с Мацуокой. С самого начала роль директора уголовного розыска оказалась Аракиде не по зубам. – Кстати… Огата и Минэгиси до сих пор в шоке после случившегося. – После чего именно? – После того, как вы назвали их «проклятыми идиотами». То, как вы это сказали, потрясло их до глубины души. – А, вон что! Передайте, что я прошу прощения. На самом деле они были выше всяких похвал. – Так и есть. – Единственная трудность… в том, что мне было сложно их различать. – Вот как? – Когда я закрывал глаза, я не мог сказать, кто из них Огата, а кто – Минэгиси. На сей раз Мацуока расхохотался в голос. Отсмеявшись, спросил: – Миками, что скажете, если я предложу вам снова работать у меня? Миками вдруг стало жарко. Он выпрямился. – Если такое время настанет, сочту за честь! Глава 79 Подъехав к дому, Миками увидел в окнах свет. На крыльце стояли пустые контейнеры из-под готовой еды. Посмотрев в ту сторону, он заметил еще кое-что. У стены, на крохотном пятачке, слишком маленьком, чтобы называть его палисадником, белели какие-то цветы. Миками не очень-то разбирался в цветах, но все же удивился, потому что они расцвели в декабре. Стебли наклонились, и над самой землей висели бутоны – полураскрывшиеся, напоминающие сжатые крошечные кулачки. Минако, впуская его в дом, выглядела как обычно. Миками понял, что не в силах сразу же заговорить о самом главном, произнести слова: «Нам тогда звонила не Аюми»… Попросив ее приготовить ему лапшу, он сел за стол в кухне. Посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого – наверное, брифинг в самом разгаре. Все его тело как будто налилось свинцом; голова пока не чувствовала усталости, только слегка побаливала. – Кстати, у нас там цветы… ты знаешь, как они называются? – Да, они цветут, – отозвалась Минако, стоящая за рабочим столом. – Как они называются? – Морозники, или рождественские розы… Я посадила их незадолго до кончины твоего отца. Они уже несколько лет не цвели… хотя они морозоустойчивые. Минако выглядела чуть живее обычного. Может, оттого, что побывала на улице, подышала воздухом, увидела солнце – и сумела помочь. – Значит… ты видела Амэмию? Ох, прости… Минако лукаво улыбнулась: – Все нормально. Спецоперация заканчивается, как только ты возвращаешься домой и снимаешь обувь. – Ну да, конечно… Как он выглядел? Минако подала ему миску с лапшой, немного постояла рядом, а затем села напротив. – По-моему, постарел. Не в плохом смысле… Миками взял палочки, принялся за еду. – Он стоял совершенно неподвижно и смотрел в одну точку. Не сводил взгляда с того, другого… – Как будто он его ненавидел? – Да, наверное. Но потом… – Взгляд у Минако сделался рассеянным. – Потом он перестал смотреть на того человека и поднял глаза к небу. – К небу? – От бочки поднимался дым. Он наблюдал за ним. Ну да. Дым, который поднимается в небо. – Наши взгляды встретились – совсем ненадолго. – Неужели? – Миками застыл, не донеся палочки до рта. – Да. Я тоже смотрела на дым, а когда ненадолго отвернулась, то заметила, что он смотрит прямо на меня. Наши взгляды встретились, и он едва заметно поклонился мне. – Он тебе поклонился?! – Во всяком случае, так мне показалось. Не представляю, как он мог меня узнать. В прошлый раз мы встречались четырнадцать лет назад, к тому же наша встреча не продлилась и минуты, ведь он почти сразу выбежал из кафе. Вряд ли он меня тогда заметил. – А дальше что было? – Я поклонилась ему в ответ – на автопилоте. Потом я извинилась перед главным советником Мацуокой, но он просил меня не беспокоиться, сказал, что все хорошо. Еще он сказал, что именно это он надеялся услышать. Миками вздохнул с облегчением. Остальные не сводили взглядов с Мэсаки. И только два человека – Амэмия и Минако – смотрели на струйку дыма. – Ты видела, как тот тип жег деньги? – Так он поджег деньги?! Вот откуда дым! – Да, он сжег деньги, предназначенные для выкупа. – Но я не… Зачем ему жечь деньги? – Тип, которого ты видела… похититель Сёко. Минако ахнула: – Он?! В самом деле? Но он плакал… – Он смеялся. Миками снова принялся за еду. Всякий раз, когда он проглатывал очередную порцию, Минако задавала ему новый вопрос. Разговор делался все труднее. Миками понимал: придется рассказать ей, как Амэмия вычислил Мэсаки. Если он этого не сделает, невозможно будет перейти к самому главному для них… Миками понимал, что завтра ему уже не хватит духу ей сказать. Значит, надо сказать сейчас. – Минако, пожалуйста, послушай меня. Он отодвинул в сторону миску с остатками лапши. Они сидели так близко, что он, вытянув руки, наверное, смог бы обхватить ее щеки. Он наклонился вперед; их лица почти соприкасались. – Амэмия узнал похитителя по голосу.