– Совершенно верно. – Значит, он еще ничего не слышал. Сказать ему, что случилось? Нет, решил Миками, он приехал сюда для того, чтобы кое о чем спросить самому. Он сел и двинул ящик вперед. – Знаешь, до тебя я побывал у Амэмии. В связи с «Делом 64». Мотидзуки посмотрел ему прямо в глаза: – Я так и понял. «Так и понял?!» – Зачем он тебе понадобился? – продолжал Мотидзуки, не дав Миками ответить. – По работе. – Что за работа? – Связанная с прессой. Сюда хочет приехать кое-кто из токийского высшего начальства и засвидетельствовать свое почтение, воскурить благовония. Амэмия должен дать свое согласие. Мотидзуки с сомнением посмотрел на Миками: – Значит, вот чем ты сейчас занимаешься – воскуряешь благовония? – В основном. Я обслуживаю руководство; что только не приходится делать! – Итак, ты ездил к нему. И что? – Он с ходу отказал мне. Сказал, что в визите высшего начальства нет необходимости. Миками вкратце пересказал, что произошло в доме Амэмии. Мотидзуки слушал его с непроницаемым видом. – Переубедить его мне не удалось… По-моему, он утратил всякое доверие к полиции. Мне даже показалось, что он на что-то злится, – осторожно продолжал Миками. Вместо ответа, Мотидзуки только кивнул. – И давно он такой? – Точно не знаю. Знаю только, что с годами он все больше уходит в себя. – Что-нибудь случилось… между ним и нами? Услышав местоимение «нами», Мотидзуки хихикнул: – Да ладно тебе, Миками! Я давно уже вышел в отставку. – Именно поэтому я к тебе и приехал. С тобой удобнее разговаривать. Сведения о «Деле 64» по-прежнему редко просачивались наружу, даже после того, как численность следственно-оперативного штаба сократили и переименовали его в следственно-оперативную группу. – Думаешь, он затаил на нас обиду из-за того, что мы подозревали Кэндзи, допрашивали его? – Ни в коем случае! Брата он вообще недолюбливает. – Ну да, из-за наследства. Что там у них вообще произошло? – Паршивец Кэндзи начал давить на Амэмию – обещал отказаться от прав на наследство, если Амэмия сделает его директором-распорядителем на заводе. Тогда его мастерская по ремонту мотоциклов уже приказала долго жить. – Но Амэмия отказался… – Да. Наверное, понимал, что такой неудачник быстро разорит его компанию. Миками, удовлетворенный, кивнул. – Ладно. Значит, по-твоему, Амэмия обижен на нас не из-за Кэндзи? – Да, совершенно точно. – Кэндзи по-прежнему проходит как подозреваемый? – По-моему, сейчас нам уже пришлось признать его невиновным. Мы подвергли его довольно жесткому допросу… особенно после того, как узнали, что он якшался с несколькими якудза низшего звена, – заговорил Мотидзуки, как будто по-прежнему расследовал то дело. Миками вздохнул: – Трудно поверить, что прошло четырнадцать лет. Кстати, какие-то подвижки появились? – Мне-то откуда знать? – хмыкнул Мотидзуки. – Но могу поспорить, мы все в той же трясине. С тем делом нам не везло с самого начала, как будто нас кто-то сглазил. «Трясина»… Миками довольно часто приходилось слышать, как сотрудники уголовного розыска отзывались о «Деле 64». Оперативникам по-прежнему приходилось проверять огромное количество подозреваемых. Ошеломленные дерзостью и тяжестью преступления, члены следственно-оперативной группы слишком широко раскинули сети. Составили предварительный список подозреваемых, куда вошли семь с лишним тысяч человек. Для проверки подозреваемых привлекли сотню сотрудников. У детективов не хватало времени, чтобы подробно разобраться в каждом случае, поэтому они вынуждены были спешить, так и не придя ни к какому выводу. Вдобавок опыт и способности у разных детективов также различались. Уровень некоторых помощников из окружного управления оказался явно ниже среднего; из отдаленных районов прислали подкрепление в виде бывших сотрудников дорожной полиции, вообще не обладавших опытом следственных действий. С каждым днем они все больше увязали в трясине; рапорты составлялись на скорую руку. К тому времени как проблема стала очевидной для руководства, было уже поздно. У них было огромное количество потенциальных подозреваемых с неопределенным статусом; куча подозреваемых росла как снежный ком. С течением времени все труднее становилось возобновлять следственные действия. И каждый год сокращали количество детективов, которые работали по делу. – Будь с нами Осакабе, когда произошло похищение… – со вздохом произнес Мотидзуки. – Да… – кивнул Миками. Митио Осакабе считался у них величайшим полководцем, и Миками относился к нему с огромным уважением. Как руководитель Осакабе отличался хладнокровием и скрупулезностью; он обладал поистине телепатической способностью внушать свои мысли подчиненным. Осакабе нехотя согласился оставить пост директора департамента уголовного розыска. Его перевод в бюро уголовного розыска в Токио произошел, как раз когда похитили девочку. Детективы оплакивали свою потерю. Многие говорили: «Мы взяли бы похитителя, если бы Осакабе по-прежнему был с нами». Их слова подтверждал почти легендарный рекорд: при Осакабе у них не было ни одного нераскрытого дела! А «Дело 64» стало только началом. После того как директором департамента уголовного розыска стал Фудзимура, ранее служивший в административном департаменте, кривая раскрываемости резко пошла вниз. Лишь пять лет назад уголовному розыску наконец удалось частично отвоевать прежние позиции, когда пост перешел к Сёдзо Одате, одному из любимцев Осакабе. Правда, всего через год Одате вышел в отставку. После него уголовному розыску не везло с директорами. В число неудачников входил и нынешний глава департамента Аракида. Следующая ротация произойдет не раньше чем через четыре года; все надеялись, что директором станет Кацутоси Мацуока, нынешний главный советник и глава Первого управления. Это он во время «Дела 64» прятался за пассажирскими сиденьями в машине Амэмии. Тогда он возглавлял отдел особо тяжких преступлений. «Будь директором Мацуока, он бы использовал меня». Миками стало не по себе, эта мысль пришла ему в голову неожиданно. Сейчас ему нужно в первую очередь разобраться с текущими делами; не время загадывать, что случится через четыре года или даже через пять лет. – Если дело не в Кэндзи, что еще могло настроить Амэмию против нас? Мотидзуки не спешил с ответом. Прежде чем заговорить, он смерил Миками оценивающим взглядом. – У тебя ведь уже есть кое-какие догадки, так? Вопрос застал Микуми врасплох. – Кое-какие догадки? Н-нет… Неожиданно Мотидзуки заговорил о другом: – Помнишь, у Амэмии была секретарша по фамилии Ёсида? Если он из-за кого-то на нас обижен, то уж скорее из-за нее, а не из-за Кэндзи. Мотоко Ёсида… Это она ответила на третий звонок похитителя в конторе Амэмии. И хотя Миками показалось, что Мотидзуки хочет уклониться от ответа, он не сдержал любопытства: – Почему? – Она встречалась с Кэндзи. Как назвать такую ситуацию – двойной адюльтер? Нам пришлось проверять, не была ли она сообщницей Кэндзи, поэтому мы обошлись с ней довольно жестко. Последнего Миками не знал. И все же… – При чем же здесь Амэмия? Сам говоришь, он недолюбливает Кэндзи; если бы она была с ним… – Суть в том, что он не знал об их отношениях. Мотоко потеряла родителей в юном возрасте, многое пережила. Амэмия был ей хорошим соседом, взял ее под крыло и принял на работу в свою компанию. Ее допрашивали целыми днями, в конце концов с ней случился нервный срыв. С работы ей пришлось уйти. Если Амэмия на нас обижен, то скорее из-за нее. – Когда это случилось? – Вскоре после того, как тебя перевели из Второго управления. – Погоди. Ты хочешь сказать, что Амэмия уже давно держит камень за пазухой? Мотидзуки смотрел в пространство; он думал над реакцией Миками. – Не могу утверждать, что он обиделся в одночасье и только из-за секретарши. Он остывал постепенно… Знаешь, как бывает, когда чьи-то гнев или горечь все время растут? – Наверное, ты прав. – И конечно, самым главным для него по-прежнему является то, что мы не нашли убийцу Сёко. Миками понимал, если дело в этом, ему не удастся договориться о визите комиссара. Комиссар приезжает через неделю. Остается совсем мало времени на то, чтобы переубедить Амэмию. А тут еще придется налаживать отношения с членами пресс-клуба. Миками снова повернулся к Мотидзуки. Оставался еще один вопрос, на который он так и не получил ответа. – Что ты имел в виду, когда сказал, что у меня есть какая-то догадка? – М-м-м? – Не притворяйся, будто не понимаешь.