– Спросите у Тэдзимы. – Что ж, верно. О чем вы хотели со мной поговорить? – спросил Акикава своим обычным презрительным тоном. Миками вдруг сообразил, что они видятся впервые после стычки в секретариате. – Почему вы не позвонили сюда, чтобы сверить факты, перед тем как опубликовать материал? – Я воспользовался своими правами. – Кто ваш источник? – Надеетесь, что я раскрою свой источник? Бросьте, Миками, это на вас не похоже. – Ваш источник находится в участке Ф.? – Миками, зачем спрашивать, ведь вам известно, что я все равно ничего не скажу! Миками решил пойти ва-банк: – Нет, вы получили сведения напрямую от Аракиды Акикава замялся, и Миками понял, что попал в яблочко. – Это большой риск, – заметил Миками. – Не понял… – Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – мрачно проговорил Миками. У Акикавы дернулась щека; он тяжело вздохнул. Репортер наверняка все прекрасно понимал. Опасно публиковать материал, которым тебя приманивают, как морковкой. В результате ты оказываешься обязанным тому, от кого получил информацию. Если не соблюдать осторожность, можно, в конце концов, стать рупором, который озвучивает точку зрения стражей порядка… – Значит, насколько я понимаю, вы позвали меня не для того, чтобы извиняться? – спросил Акикава. – Что, простите? – Я говорю о вашем извинении перед членами пресс-клуба за то, что вчера произошло в секретариате. А я-то думал, что вы позвали меня все обсудить, так сказать, проделать подготовительную работу. Акикавы не было в «Амигос», но Миками догадался, что он в курсе всего, что удалось выяснить Суве. – Значит, если я извинюсь, вы отмените бойкот? – Я специально пришел к вам, чтобы вы все знали заранее. Наш ответ – «нет». – И остальные думают так же? Акикава нахмурился и цокнул языком: – Вы в самом деле кое-чего не понимаете. Если бы прессклуб переставал выполнять свои функции всякий раз, как кто-нибудь из нас опубликует эксклюзив, он бы давно распался. – Возможно, он отвечал за свои слова, но мог и просто блефовать. Акикава встал. – Я буду в редакции «Тоё». Звоните, если что-то изменится. – Вы не едете в Ф.? – Отправил туда Тэдзиму. Я же намерен посетить пресс-конференцию здесь, в управлении. – Здесь? – Миками покосился на Курамаэ и перехватил взгляд Микумо. Судя по выражению их лиц, они оба еще ничего не знали. – Мы не проводим здесь никакой пресс-конференции. – Ну да, конечно, – кивнул Акикава и не спеша вышел. Миками понял: что-то назревает. Акикава снова ведет какую-то игру. Интересно, что он задумал? Или «Тоё» в целом… Уж не собираются ли они снова устроить скандал прямо во время круглого стола? Или… Миками задумался. «Тоё» получило эксклюзивные сведения от Аракиды. Это Миками понял из разговора с Акикавой. Может быть, именно уверенность Акикавы и позволила Миками разглядеть тень уголовного розыска за напускной храбростью журналиста. Глава 43 Час дня. Круглый стол начался по расписанию. Курамаэ вел протокол, Микумо помогала разносить чай. Миками остался в кабинете один. Репортеры, уехавшие в участок Ф., до сих пор не вернулись. Оттуда позвонил Сува и сообщил, что их совет начальнику участка поделиться некоторыми фактами биографии потерпевшей Хаяси очень помог. Журналисты внимательно перечитывают ее показания, ища нестыковки в материале, опубликованном в «Тоё». Миками не сомневался в их рвении, но понимал, что, раз Хаяси дала письменные показания под присягой, уличить ее во лжи будет очень трудно. Благодаря действиям Сувы им удалось внушить репортерам, что слова Хаяси нельзя принимать за чистую монету. До вечера им хватит времени, чтобы с этим разобраться. По сравнению с сенсационным репортажем «Тоё» статьи, опубликованные в других изданиях, наверняка будут более осторожными. Миками в очередной раз нажал сброс. Он еще несколько раз набирал номер Сёдзо Одате, но ему до сих пор не удалось до него дозвониться. Возможно, он гуляет, лег в больницу или реабилитационный центр на лечение. Миками уже собирался достать сигарету, когда его взгляд упал на прозрачную папку-файл, лежащую на его столе. Курамаэ оставил ее, когда уходил. В папке лежал рапорт, касающийся Мэйкавы, – Миками успел выслушать лишь половину. Главное достоинство Курамаэ – хорошая работоспособность. Раньше он работал в канцелярии окружного уголовного розыска, потом в дорожной полиции и в местном пункте охраны порядка; попав в префектуральное управление, он вначале служил в отделе социального обеспечения. Его дотошность в составлении рапорта плохо сочеталась с всегдашней зависимостью от Сувы, чьим заместителем он считался. Может быть, он принял случившееся с Мэйкавой особенно близко к сердцу? Может, погибший Мэйкава напомнил ему отца или кого-то из друзей отца? Как бы там ни было, он позволил себе отвлечься от водоворота текущих дел… – Я вернулась. Дверь приоткрылась, и в комнату вошла Микумо. Обычно она задерживалась после совещаний, но Миками подозревал, что сегодня она могла уклониться от своих обычных обязанностей, и не особенно удивился, увидев ее. – Как там дела? – спросил он. Микумо встала перед его столом по стойке «смирно». – Начальник Исии еще произносит речь. – О чем он говорит? – О сокрытии персональных данных и о предоставлении новых услуг. – И как они реагируют? – Он только начал, поэтому все пока только слушают. Там довольно тихо. – Микумо рассказала, что и местные, и центральные СМИ прислали на круглый стол глав местных отделений или главных редакторов. Пришли все руководители; никто из них не прислал вместо себя заместителя. – А вам известно, как называют свое объединение члены пресс-клуба? – спросил Миками. – «Времена года». Слышали? – Только название. – А вы не знаете, почему они так себя называют? – Нет. – Потому что раньше в клуб входило двенадцать агентств. Они сравнивают себя с месяцами года. Им не понравилось, когда радиостанция «Кэнмин-FM» тоже подала заявку. В конце концов, название все-таки решили сохранить, потому что «Кэнмин» предоставили только ассоциированное членство… – Он надеялся отвлечь Микумо и немного разрядить обстановку, но заметил, что Микумо лишь еще больше напряглась. Возможно, все объясняется тем, что Микумо не исполнила приказ, настояла на своем. Как он и опасался, Микумо решила воспользоваться случаем и поговорить о том, что случилось. – А насчет вчерашнего вечера… – Не нужно, – оборвал ее Миками. Тот, кто не сделал ничего дурного, не должен просить прощения. – Давайте просто двигаться дальше, хорошо? Как там все пошло после нашего разговора? Микумо неуверенно смотрела на него, не зная, чего ожидать. – Я серьезно спрашиваю. Я хочу знать, что вы об этом подумали – о том, как мы управляемся с репортерами. – Мне кажется, вчера я многое поняла. – Что же вы поняли? – Мы много говорили. По-моему, теперь я лучше представляю себе их версию случившегося. – Их версию случившегося? Микумо смущенно кивнула. – Когда я поступила сюда на работу, больше всего, в числе прочего, меня потрясла враждебность репортеров. Она напомнила то время, когда я служила в дорожной полиции. Все нарушители, которых мы штрафовали за парковку в неположенном месте или превышение скорости, очень злились; осыпали нас оскорблениями, огрызались, делали язвительные замечания. Некоторые из них даже угрожали нам, спрашивали, выполнили ли мы уже план на сегодня по количеству оштрафованных; так же ведут себя и репортеры. Они не хотят идти нам навстречу. Заранее решили, что мы плохие. Тогда-то я и начала думать, что наша работа – необходимое зло. Вот о чем я размышляла, видя их ежедневную агрессию. Но потом… – Извините, подождите минутку, – вмешался Миками, не в силах удержаться от возмущения, и даже повторил ее фразу: – Значит, вы считаете, что наша работа – необходимое зло?! – Я хочу сказать, что отчасти все так и есть… в том, что касается широкой общественности. – Нарушители злятся, когда им выписывают штраф. А когда видят перед собой женщину, сотрудницу полиции, то считают: им ничего не будет, если они сорвут на ней злость. Вот и все!