– Но ведь в таком случае комиссар не сможет… Миками захлопнул крышку и положил телефон на стол. Визит комиссара! О нем он совсем позабыл. А Исии как будто остался совершенно равнодушен к похищению. Настоящая канцелярская крыса! Для него важнее всего не само дело, а только то, как оно скажется на визите комиссара. А все-таки Исии прав. Совершенно прав. Теперь комиссар Кодзука к ним не приедет. Сейчас о его визите не может быть и речи. Им предстоит расследовать новое похищение. Немыслимо даже думать о приезде комиссара. Тем более его приезд официально посвящен другому похищению, которое случилось четырнадцать лет назад… Трудно представить более нелепое положение. Интересно, как поступит комиссар? Все-таки проведет инспекцию, только назовет ее поездкой на линию фронта? Или воспользуется похищением как предлогом для того, чтобы захватить власть в префектуральном управлении? Может быть, он привезет с собой целую команду бюрократов, которые возглавят оперативный штаб, тем самым демонстрируя всем, что НПА сыграет руководящую роль? Нет, слишком рискованно. Если похитителя не поймают, представители НПА потеряют очень много. Они потеряют лицо в глазах всей страны и уже не смогут отобрать должность директора уголовного розыска. Скорее всего, визит отложат или вовсе отменят. Ну а сейчас – если только похищение не раскроют по горячим следам – ни о каком визите не может быть и речи. Миками почти ничего не почувствовал. При мысли о том, что комиссар не приедет, он не испытал ни разочарования, ни облегчения. Радости тоже не было. Какая ирония судьбы! Все как будто предопределено… Призрак «Рокуёна» ставит крест на инспекции «Рокуёна». Префектура все-таки стала Далласом, но вовсе не из-за префектурального управления и даже не из-за его уголовного розыска, а из-за похитителя, который назвался Сато. – Достаточно пока? – раздраженно спросил Микура. Миками снова бросил на него внимательный взгляд. Заглянул в глаза, пытаясь понять, о чем он думает. По-прежнему муравей, но муравей, уверенный в себе. Так он сегодня держался с самого начала. Трудно было поверить, что его, всего три с половиной часа назад, назначили одним из ведущих следователей по делу о похищении – которое, впрочем, могло оказаться мистификацией. «Рассматривают случившееся как мирную передышку», – неожиданно подумал Миками, хотя мысль показалась ему отвратительной. Похищение спасло уголовный розыск от визита комиссара. – Если у вас больше нет вопросов, я… – Разумеется, у меня есть вопросы! У меня еще масса вопросов! Ваши сведения устарели на три с половиной часа! – рявкнул Миками, отбрасывая всякое притворство и снова открывая записную книжку. – Итак… мать девочки пыталась перезвонить на ее мобильник. И что? – Не смогла дозвониться. – То же самое и сейчас? – Да. Сигнал не отслеживается; скорее всего, из телефона вынули батарейку. – Какой у нее провайдер? – «До-Ко-Мо». – Вы дозвонились до кого-нибудь из ее друзей? – Нет – родители даже их фамилий не знают… Миками перелистнул страницу. – Выходит, они ее плохо воспитали? – Они ее подавляли. Судя по всему, ее склонность к правонарушениям стала результатом того, что они слишком вмешивались в ее жизнь, когда она училась в начальной и средней школе. – Кто так считает? – Главный психотерапевт. Родители однажды привели девочку к нему. У Миками зазвенело в ушах. – Зачем она приходила домой несколько дней назад? – За чистой одеждой. – Как она себя вела? Заметили родители что-то необычное? – Она не говорила с родителями, но для нее такое поведение обычно. Миками перевернул страницу. – Получали ли они какие-то предупреждения о похищении? – Им кто-то звонил несколько раз и молчал в трубку. – Сколько раз? – У Миками снова зазвенело в ушах. – Они точно не помнят, но мы еще не закончили их опрашивать. – Когда им вот так звонили? – Дней десять назад. – А номер? – Что? – У них ведь есть определитель, верно? – Ах да. По их словам, звонили из телефона-автомата. Миками почувствовал, как в голове со скрипом приоткрылась дверца. Нельзя допускать, чтобы во все вмешивались его личные чувства… – Есть еще что-то достойное упоминания? – По словам матери, как-то она заметила рядом с домом незнакомый черный фургон. – Когда? – Три-четыре дня назад. – Может быть, кто-то затаил на них злобу? – Они так не считают. – А телефон? Не находили ли недавно потерянный мобильник? – Что вы имеете в виду? – Девочка не подавала заявление в кобан о пропаже мобильного телефона? – Мы таких вопросов не задавали. Но если бы она обратилась в полицию, произошедшее уже нельзя было бы назвать похищением… – Вы запрашивали местные посты? – Нет, мы… – Срочно запросите! Причем наводите справки не только о телефонах… девушки чаще всего носят мобильники в сумках. Микура равнодушно, едва заметно кивнул. Миками перевернул страницу и продолжал: – Когда в дом к потерпевшим приехали оперативники? Сколько их? – Точного времени не знаю. Пять человек. – Удалось записать второй звонок похитителя? – Нет; оперативники не успели вовремя доехать. – Из какого района звонил похититель? – Что? – Я спрашиваю, какая базовая станция поймала сигнал? Каждая станция сотовой связи ловит сигналы в радиусе трех километров… Вы ведь связались с «До-Ко-Мо»? – Пока известно только одно: звонили с территории нашей префектуры. Микура уклонился от ответа. Может, он что-то скрывает? – Выясните и дайте мне знать. – Хорошо, я спрошу. – У вас написано, что отец похищенной девочки работает не по найму; значит, он предприниматель? Что у него за предприятие? – Если я вам скажу, вы сразу его вычислите. – Хорошо, значит, его фирму легко найти… Какой-нибудь магазин? – Д-да, наверное, и так можно сказать. – Где он находится? – В Гэмбу, в центре города.