- Остановись, - призываю я и мой голос звучит слишком громко из-за того, что мы отдалились от шума музыки. Его рука прямо там, где была раньше... на самом краю моих трусиков... и я невольно закрываю глаза, как будто мои ощущения в этой комнате будут отличаться, от тех, что были в коридоре.. - Я пытаюсь, - шепчет он, запуская свободную руку в мои волосы. Бен сжимает мой затылок. - Попроси меня еще раз.Я открываю рот, чтобы повторить свой протест, но встречаю тепло, язык, и губы, которые точно знают, как работать вместе. Вместо слова "стоп", Бен получает стон и руку, запущенную в его волосы, тянущую, толкающую, нерешительную. Бен прижимается ко мне, проталкивая свою ногу между моими. Он целует меня так сильно, что мой мозг по-прежнему думает лишь о том, сколькими способами его язык может двигаться, прежде чем я замечаю, как его рука направляется к передней части моего бедра. Знаю, что должна остановить его. Я должна оттолкнуть его и заставить объясниться, но прямо сейчас его рука ощущается слишком хорошо. Мои ноги напрягаются, и я хватаюсь за рукав его рубашки одной рукой, а другой тяну его за волосы, отрывая от моего рта, чтобы вздохнуть. Я делаю один глубокий вдох, прежде чем Бен возвращается, голоднее, чем прежде. И его руки. О, Боже, его пальцы медленно поднимаются вверх по моим трусикам. Я слышу свой стон. Дважды. Бен оставляет достаточно места между нашими губами, чтобы слушать мои вздохи, когда скользит рукой под трусики. Мои колени слабеют. Даже не подозревала, что мое тело способно так реагировать. Думаю, сейчас я полюбила свое тело немного больше. - Иисус, Фэллон, - выдыхает Бен, продолжая поглаживать меня и тяжело дыша напротив моего рта. - Ты такая мокрая. Как бы восхитительно ни было это услышать, я не могу удержаться и смеюсь. И тут же быстро прижимаю руку к своему рту, но уже слишком поздно. Бен услышал мой смех в разгар самой умопомрачительной части соблазнения, в которой я когда-либо участвовала. Он прижимается лбом к моей голове и я слышу, как он тихонько посмеивается. Его рот прижимается к моему уху и, клянусь, я могу слышать улыбку в его голосе, когда он говорит: - Боже, я чертовски сильно скучал по тебе. Одно это признание действует на меня сильнее, чем все, что он сказал за этот вечер. Я не знаю, это потому что мы на секунду превратились в старых Фэллон и Бена, или потому, что он убирает свою руку, и обнимает меня, притягивая в одно из своих душераздирающих объятий. Его лоб прижимается к моему, и я хочу, чтобы Бен продолжил физические ласки, потому что это намного проще, чем эмоциональные. Как бы хорошо ни было снова вернуться в его объятия, я боюсь, что все испорчу. Я не знаю, что делать. Не знаю, должна ли я позволить ему так просто вернуться в свою жизнь. Собрать все части вместе будет так же тяжело, как выкинуть одну из них, но это будет слишком просто для него. Думаю, мне нужно время. Не знаю. Сомневаюсь, что способна принять такое решение прямо сейчас. - Фэллон, - говорит Бен своим низким голосом. - Да? - Выдыхаю я. - Поехали со мной домой. Я хочу поговорить с тобой, но не хочу делать это здесь. Мы снова к этому возвращаемся. Интересно Бен так настойчив, потому что до конца девятого ноября осталось всего несколько часов и он хочет получить максимум от этого дня, или он хочет меня и на все другие дни тоже. Чувствую за спиной ручку двери. Когда я ее нащупываю, отталкиваюсь от груди Бена и открываю дверь. Как только я выскальзываю наружу, его рука оказывается на моем правом локте, но кто-то другой уже держит меня за левый. Я ахаю, когда мой взгляд встречается с Эмбер. - Я искала тебя, - упрекает она. - Что ты делаешь в... – она умолкает, когда видит, как следом за мной выходит Бен. А потом: - Извините, что прерываю воссоединение, но Тедди о тебе беспокоится. Эмбер смотрит на меня так, будто не одобряет мое решение обжиматься в темной комнате с Беном, когда мое свидание проходит в том же баре, и, о, Боже, теперь, когда я думаю об этом, это действительно выглядит как дерьмовый поступок. - Вот дерьмо! - восклицаю я. - Я должна вернуться за стол. Бен морщится, будто не ожидал, что я могу ругаться. - Правильно решение, - хвалит Эмбер, разглядывая Бена. Бен может найти меня позже. Я должна вернуться к столу, прежде чем Теодор поймет, насколько я жалкая. Я следую за Эмбер обратно в кабинку, но, к счастью, здесь достаточно громко, чтобы я не могла слышать, что она говорит. Хотя, могу точно сказать, что она читает мне нотации. Не успеваем мы скользнуть обратно в нашу кабинку, как Бен берет стул и ставит его в конец стола. Он садится, и складывает руки перед собой. Теодор обнимает меня за плечи и наклоняется: - Ты в порядке? Я выдавливаю улыбку и киваю, и это все что я делаю, поскольку Бен выглядит так, будто вот-вот перелезет через стол и скинет с моих плеч руки Теодора. Устраиваюсь так, чтобы Теодор не думал, что я поощряю его поведение. Поддаюсь вперед, подальше от его руки, будто хочу что-то сказать Эмбер. Но как только я открываю рот, рука Бен начинает поглаживать мое колено под столом. Мои глаза возвращаются к Бену, а он невинно смотрит на меня. К счастью, Гленн отвлекает Теодора, поэтому он не замечает, когда все мое тело напрягается. Бен начинает водить своими пальцами по моей ноге, поэтому я тянусь под стол и отталкиваю его руку. Он в ответ лишь улыбается и откидывается на спинку сиденья. - Итак, - Эмбер привлекает к себе внимание Бена. - Так как мы все познакомились с тобой пятнадцать минут назад, и абсолютно ничего о тебе не знаем, поскольку никогда с тобой раньше не встречались и мы совершенно незнакомые люди, почему бы тебе не рассказать нам о себе? Чем ты занимаешься? Теодор сказал, ты писатель? Ты пишешь что-нибудь интересное? Может быть, историю любви? Как успехи? Я пинаю Эмбер под столом. Можно ли быть еще более очевидной? Бен смеется, и теперь, когда Эмбер задала самый случайный вопрос в мире, Гленн и Теодор уставились на Бена, ожидая его ответа. - Ну, - начинает Бен, выпрямляясь на стуле. - Собственно говоря, да. Я - писатель. Хотя, в этом году у меня был очень тяжелый творческий кризис. Я сказал бы даже страшный. Не написал ни одного слова за триста шестьдесят пять дней. Но как ни странно, думаю, несколько минут назад ко мне пришло огромное вдохновение. - Представляю себе это, - язвит Эмбер, закатывая глаза. Я наклоняюсь вперед, решив присоединиться к этому загадочному разговору. - Знаешь, Бен. Творческий кризис может быть коварным. Только потому, что к тебе пришло вдохновение несколько минут назад, не значит, что оно останется навсегда. Бен делает вид, что мой комментарий заставляет его на минутку задуматься, но потом качает головой. - Нет. Нет, я знаю, что вдохновение, которое ко мне пришло, останется навсегда. И я уверен, что то, что я испытал несколько минут назад, было одним из самых умопомрачительных открытий, известных человеку. Я выгибаю бровь. - Между уверенностью и самонадеянностью тонкая грань. Бен копирует выражение моего лица, когда его рука возвращается к моей ноге под столом, отчего я застываю на месте. - Ну, в таком случае, я уверен, что эта грань похожа на бедро длинноногой брюнетки. Ох, дорогой Бог, эти его слова. Гленн смеется, но Теодор наклоняется вперед, чтобы привлечь внимание Бена. - На Нантакете живет мой дядя, который написал книгу. Это довольно тяжёлый труд... - Теодор, - прерывает его Бен. - Ты кажешься... хорошим парнем. - Спасибо, - гордо отвечает Теодор, улыбаясь. - Дай мне закончить, - продолжает Бен, подняв палец в знак предупреждения. - Потому что сейчас ты возненавидишь меня. Ведь я солгал тебе. Я не пишу выпускную работу. - Бен указывает на Гленна. - Сегодня этот парень сказал мне куда прийти вечером, чтобы я смог найти девушку, с которой собираюсь провести остаток жизни. И прости, но так получилось, что эта та девушка, с которой у тебя сегодня свидание. И я в нее влюблен. И, похоже, влюблен по-настоящему. Калечащей, ослабляющей, парализующей любовью. Поэтому, пожалуйста, прими мои искренние извинения, потому что сегодня вечером она вернется домой со мной. Я надеюсь. Я молюсь на это. - Бен посылает мне умоляющий взгляд. - Пожалуйста? В противном случае получится так, что я буду выглядеть полным дураком, когда мы станем рассказывать об этом нашим внукам. - Бен протягивает мне руку, но я застыла на месте так же, как и бедный Теодор. Гленн прикрывает рот, пытаясь скрыть свой пьяный смех, а Эмбер в этот раз на самом деле потеряла дар речи. - Какого хрена? - орет Теодор. Прежде, чем я успеваю отодвинуться, Теодор тянется через меня, хватает Бена за воротник рубашки, притягивая его ближе, чтобы задушить или ударить, или... Не уверена в том, что он делает, но я наклоняюсь и выползаю из кабинки, чтобы не быть больше в центре всего этого. Когда я оборачиваюсь, Теодор стоит на коленях на диване, удерживая в захвате шею Бена. Бен хватает Теодора за руку, пытаясь освободить свое горло. Его глаза широко открыты, и он смотрит прямо на меня. - Гребанный ублюдок! - орет Теодор. Бен опускает одну руку и манит меня пальцем, прося, чтобы я приблизилась. Я делаю неуверенный шаг вперед, не понимая, что сделать, чтобы вывести Бена из этой передряги. Когда я оказываюсь в двух шагах от них, Бен пытается что-то сказать. - Фэллон, - говорит он, не переставая царапать ногтями руку Теодора - Ты... ты вернешься со мной или нет? О, мой Бог. Он неугомонный. Но тут Бена вытаскивают из удушающего захвата Теодора двое вышибал. После чего и Бена, и Теодора выводят на улицу, а Эмбер, Гленн и я следуем за ними. Прежде, чем мы доходим до двери, Эмбер бьет Гленна по плечу. - Ты рассказал Бену, где мы будем сегодня вечером? - шипит она. Гленн потирает руку. - Он сегодня заезжал в нашу квартиру, искал Фэллон. Эмбер усмехается. - И ты взял и рассказал ему, где она будет? Зачем ты это сделал? - Но он же такой смешной! - оправдывается Гленн, как будто это достойный аргумент. Эмбер кидает мне через плечо извиняющийся взгляд. Я не говорю ей, что в этом нет ничего плохого. До настоящего момента, я была даже рада, что Гленн рассказал Бену, где я буду сегодня вечером. Мне приятно знать, что Бен ждал меня в ресторане четыре часа, а потом пошел искать в старой квартире, надеясь, что Эмбер и Гленн по-прежнему живут там. Это немного льстит, хотя он еще не загладил вину за то, через что заставил меня пройти. Как только мы выходим на улицу, я сразу подхожу к Теодору, который с обозленным видом меряет шагами тротуар. Он останавливается, когда видит, что я стою перед ним и указывает в направлении Бена. - Это правда? - спрашивает он. - Вы с ним... бля, не знаю. Кто вы? Пара? Бывшие? Я вообще вписываюсь в эту картину или трачу свое чертово время? В полной растерянности я мотаю головой. Я не знаю, что на это ответить, потому что, если честно, сама не понимаю, кто мы с Беном. Но я точно знаю, что чувствую к Теодору, поэтому, думаю, начну с этого. - Прости, - извиняюсь я. - Клянусь, до сегодняшнего вечера я не разговаривала с ним целый год. Не хочу, чтобы ты думал, что я встречалась с вами одновременно, но... Прости. Думаю, наверно, мне просто нужно немного времени, чтобы разобраться во всем. Теодор склоняет голову, будто шокирован тем, что только что услышал. - Разобраться? - он качает головой. - У меня нет времени на это дерьмо. - Теодор начинает уходить прочь, но находится в пределах слышимости, когда бормочет себе под нос: - Не такая уж ты и красивая. Я пытаюсь переварить его оскорбление, когда вижу, как мимо меня проносится Бен. Раньше, чем мои глаза успевают заметить, его кулак взлетает вверх. Я вижу, как Гленн спешит вмешаться, но... подождите. Нет. Гленн тоже бьет Теодора. К счастью, охранники не успели зайти внутрь и всех троих разняли прежде, чем кто-нибудь из них сильно пострадал. Теодор изо всех сил пытается освободиться от одного из вышибал и все это время орет матом на Бена. Тем временем, Эмбер стоит рядом со мной, пытаясь удержать равновесие, пока расстегивает одну из своих туфель. - Я хочу, чтобы прямо сейчас вы все покинули заведение, пока мы не вызвали полицию! - кричит один из громил. - Подождите, - просит Эмбер, подняв палец, пока снимает с себя обувь. - Я еще не закончила. - Она держит свои туфли и сердито смотрит на Теодора, замахивается и бросает их через весь тротуар, попадая прямо ему между ног. - Ненавижу твои дурацкие штаны, засранец! - кричит она. - Фэллон заслуживает лучшего, ПОЭТОМУ ВАЛИ, НАНТАКЕТ!