Никки провела кистью полоску краски и слегка задумалась. – А может, Гвен встретилась с ним в супермаркете или навестила его вместе с Дианой? – предположила она. – Она вполне могла увидеть его, так же как и он ее, не придав этому особого значения. – Возможно. Но я убеждена, что Гвен солгала, отвечая на мой вопрос. Если в обстоятельствах их встречи и в самом деле не было ничего особенного, то об этом можно было просто сказать. И зачем понадобилось это скрывать? Никки пристально посмотрела на меня: – А что, если она просто забыла? – Ты не возражаешь, если я спрошу его самого? – Конечно, действуй. – Где тот альбом с фотографиями? – спросила я. Она показала рукой через плечо, и я прошла назад в гостиную. Альбом лежал на журнальном столике, и я перевернула несколько страниц, пока не наткнулась на фотографию Гвен. Я вытащила снимок за уголки и снова вернулась на веранду. – Спроси его, помнит ли он, что произошло, когда он последний раз видел ее, – попросила я Никки, держа в руках фотографию. Приблизившись к нам, Никки легонько ткнула Колина в плечо. Он обернулся сначала на нее, а потом на снимок, вопросительно взглянув мне в глаза Никки перевела мой вопрос. Его лицо внезапно помрачнело и стало замкнутым, словно цветок лилии на закате солнца. – Колин? – настойчиво повторила Никки. Отвернувшись, он опять принялся красить ящики. – Маленький упрямец, – произнесла она незлобиво. Потом снова взяла сына за плечо и повторила вопрос. Колин раздраженно сбросил ее руку. Я с интересом наблюдала за его реакцией. – Спроси, бывала ли она здесь. – Кто, Гвен? Что ей здесь было делать? – удивленно воскликнула Никки. – Я сама этого пока не знаю. Потому и спрашиваю. Ее взгляд был полон сомнения и неверия в то, что я сказала. Наконец, поколебавшись, она снова взглянула на Колина и, жестикулируя, повторила мой вопрос. Хотя сделала это не без внутреннего сопротивления. – При тебе Гвен бывала здесь или в другом нашем доме? Колин внимательно наблюдал за лицом матери, при этом на его собственном лице отражалась та же неуверенность с примесью напряжения, смятения и испуга. – Не знаю, – вдруг произнес он резким гортанным голосом. При этом все согласные звуки слились между собой, словно чернила на промокашке. В тоне чувствовалось явное упрямство и недоверие. Его взгляд скользнул в мою сторону. Внезапно мне почему-то вспомнились мои давние ощущения в шестом классе, когда я впервые услышала слово "трахаться". Один из моих одноклассников предложил, чтобы я спросила дома у своей тетушки, что значит это слово. Я тогда поняла, что здесь кроется какая-то ловушка, хотя и не догадывалась еще, в чем она состоит. – Скажи ему, что все в порядке, – попросила я Никки. – И еще успокой, что это никак не касается тебя. – По-моему, так очень даже касается, – возразила она. – Ладно, Никки. Возможно, это и в самом деле важно, но что от этого может измениться спустя столько лет? Она продолжила короткий спор с сыном – уже без моего участия, жестикулируя просто с бешеной скоростью. – Колин больше не желает говорить на эту тему, – наконец произнесла она сдержанным тоном. – Похоже, он просто ошибся. Я же так совсем не считала, чувствуя, что мой вопрос явно попал в цель. Он сейчас внимательно разглядывал нас обеих, пытаясь уловить наши настроения. – Возможно, это прозвучит для тебя несколько оскорбительно, – предприняла я еще одну попытку, – но мне кажется, что Лоренс когда-то представил ее Колину как свою мать. – Зачем это ему понадобилось? Я взглянула на нее: – Не исключено, что Колин застал их обнимающимися или за чем-нибудь в этом роде. Какое-то мгновение Никки смотрела непонимающе, а затем нахмурилась. Колин неуверенно ждал окончания нашего диалога, растерянно переводя взгляд с нее на меня. Сейчас он казался чем-то озабоченным и сидел, низко опустив голову. Она снова энергично зажестикулировала. Колин опять замотал головой, но уже не столь агрессивно и явно готовый чем-то поделиться. Выражение лица Никки внезапно изменилось. – Я, кажется, кое-что вспомнила, – проговорила она, быстро заморгав, а ее щеки залил яркий румянец. – Лоренс тоже в те дни уезжал из города. Когда я вернулась от отца, он говорил мне, что ездил вместе с Колином куда-то на выходные. Дома оставалась миссис Восс с Грегом и Дианой. У них обоих в то время были школьные задания или что-то еще, а Лоренс взял Колина, чтобы немного проветриться на побережье. – Уже интересно, – заметила я с иронией. – В любом случае в три с половиной года человек мало в чем улавливает смысл. Представим на минуту, что все было именно так, как я предполагаю. И что здесь замешана Гвен... – Мне не нравится твое предположение. – Подожди немного, – успокоила я ее. – Давай просто узнаем у него, почему он считает ее матерью своего отца. Вот так и спроси его. Она нехотя перевела Колину мой вопрос, но внезапно лицо у того прояснилось, и он жестами быстро ответил ей, проведя ладонью по своей голове. – У нее были седые волосы, – перевела мне Никки. – И когда она была здесь, то показалась ему настоящей бабушкой. В ее голосе слышалось явное раздражение, но она быстро пересилила себя, главным образом из-за сына, и энергично взъерошила волосы. – Я люблю тебя, – произнесла она, взглянув на Колина. – Все прекрасно, малыш. Все о'кей. Тот, похоже, успокоился, а вот в серых глазах самой Никки засверкали зловещие черные угольки. – Ведь Лоренс ненавидел ее, – тихо проговорила она. – Он просто не мог... – Я всего лишь проверяю версию, – заметила я. – Возможно, это была абсолютно невинная встреча. Скажем, они решили немного выпить и заодно потолковать о школьных успехах своих детей. Здесь и в самом деле ничего нельзя сказать наверняка. – Проклятие, – процедила она сквозь зубы. Настроение у нее явно упало. – Не стоит так злиться на меня, – продолжила я. – Просто я пытаюсь сопоставить все факты и усматриваю в данном событии определенный смысл. – Ну, лично я не верю ни единому слову, – буркнула она отрывисто. – Ты хочешь сказать, что он был слишком порядочным человеком, чтобы позволить себе такое? Никки швырнула кисть на газету и вытерла руки тряпкой. – Наверное, я избавилась еще не от всех иллюзий, – медленно проговорила она. – Нисколько тебя в этом и не обвиняю, – заметила я. – Но не могу понять, почему факт их встречи так тебя беспокоит. Кстати, первой эту идею подкинула мне Шарлотта Мерсер. Она сравнила его с котом, который всегда обнюхивает знакомое заднее крыльцо. – Ладно, Кинси. Ты меня убедила, – примирительно сказала Никки. – Нет, думаю, не убедила. Ты заплатила мне пять тысяч баксов, чтобы я выяснила, что же на самом деле произошло. Но мои ответы тебя не устраивают. И я готова вернуть гонорар. – Нет, не бери в голову. Давай забудем об этом, ты абсолютно права, – сказала она. – Так ты хочешь, чтобы я продолжала расследование или нет? – Да, – подтвердила она ровным голосом, но при этом отвела взгляд. Тогда я принесла свои извинения и спешно покинула ее дом, чувствуя себя слегка подавленной. Она до сих пор была неравнодушна к этому мужчине, и я не знала, как это понимать Остается признать, что в жизни ничто не проходит бесследно, особенно если речь идет об отношениях мужчины и женщины. Тогда какого черта я чувствую себя виноватой, честно выполняя свою работу? Я заехала в контору Чарли. Он уже ждал меня, стоя на лестничной площадке с распущенным галстуком и перекинутым через плечо плащом. – Что там у тебя еще случилось? – спросил он, увидев выражение моего лица. – Лучше не спрашивай, – ответила я. – Мне, пожалуй, уже стоит подумать о курсах секретарш. Выбрать какое-нибудь более простое и приятное занятие – с девяти утра и до пяти вечера. Я поднялась по лестнице и слегка задрала голову, вглядываясь в его лицо. Было ощущение, что я сразу погрузилась в какое-то магнитное поле, наподобие тех двух маленьких собачек-магнитиков, с которыми играла когда-то в далеком детстве: одна – черненькая, а другая – беленькая. Если сблизить их на расстояние в полдюйма, то они прыгали друг к другу с легким щелчком. У него было такое торжественное и отрешенное выражение лица, а глаза так сосредоточенно уставились на мой рот, словно он пытался меня загипнотизировать. В таком полупарализованном состоянии мы с ним пребывали добрых десять секунд, но тут я слегка отступила назад, не в силах больше выдерживать это напряжение. – Господи Иисусе, – произнес он наконец с удивлением в голосе и вдруг разразился хорошо знакомым отрывистым смехом. – Хорошо бы чего-нибудь выпить, – предложила я. – А вот мне этого будет недостаточно, – заметил он. Я улыбнулась, не обращая внимания на его слова, и добавила: – Надеюсь, ты умеешь готовить, потому что я в этом деле полный нуль. – Эй, послушай, есть неплохой вариант, – сказал он. – Я присматриваю за домом своего партнера. Он сейчас в отъезде, и мне поручено покормить его собак. Думаю, там мы найдем, чем перекусить.