– А вы сами никогда с ней не встречались? – Может быть, и встречался. Мы с Лоренсом распределяли между собой всю бумажную работу, и большую часть контактов с руководством других компаний он брал на себя. Но иногда я тоже подключался к этим делам, поэтому вполне мог сталкиваться и с этой женщиной. – Насколько мне известно, их что-то связывало, – продолжила я эту тему. – Не люблю сплетничать о покойниках, – сказал Скорсони. – Я тоже, но ведь у него бывали романы, – заметила я осторожно. – Не хотелось бы акцентировать на этом внимание, однако немало женщин подтвердили это на суде. Слушая меня, Скорсони сначала заулыбался, задумчиво разглядывая прямоугольник, который чертил на листе бумаги, а потом пристально поглядел в мою сторону. – Вот что я вам на это скажу. Во-первых, Лоренс никогда сам никого не принуждал. А во-вторых, я никогда не поверю, чтобы он мог позволить себе любовную связь с коллегой по работе. Это было просто не в его стиле. – А что скажете насчет его клиенток? Ведь с ними у него были связи? – Без комментариев. – А вы сами-то могли бы переспать с клиенткой? – поинтересовалась я у него. – Что касается моей теперешней клиентки, то ей восемьдесят лет, поэтому ответ отрицательный. Она развелась, и я веду дело по разделу семейного имущества. – Сказав это, он взглянул на часы и встал со своего кресла. – Мне неприятно обрывать нашу беседу, но уже четверть пятого, и у меня почти не осталось времени на подготовку. – Прошу прощения. Я не собираюсь отнимать у вас лишнее время. Весьма признательна за столь короткую и информативную встречу. Скорсони проводил меня до двери кабинета; от его крупного тела исходил поток тепла. Он распахнул дверь и придержал ее вытянутой левой рукой. При этом в его взгляде, как и в начале встречи, опять мелькнуло плохо скрытое плотоядное выражение мужчины-самца. – Удачи вам, – пожелал он на прощание. – Хотя, подозреваю, ничего особенного вы здесь не раскопаете. * * * По дороге я забрала фотографии той самой трещины на тротуаре, которую снимала по заданию "Калифорния фиделити". На всех шести снимках весьма отчетливо было видно разрушенное бетонное покрытие. Претендент на получение страховки, некая Марсия Треджнлл, требовала денежной компенсации в связи с потерей трудоспособности, утверждая, что споткнулась о выступ на тротуаре, который образовали разросшиеся корни деревьев, выпирающие из земли. Она возбудила дело против владельца магазина-мастерской "Сделай сам", который располагался неподалеку от злополучного места. Иск по этому случаю, относящийся к разряду "поскользнулась и упала", в общем-то был небольшой – около пяти тысяч долларов. В него входили оплата счетов за лечение и медикаменты, а также возмещение потерь за время вынужденной нетрудоспособности. Все говорило за то, что страховой компании придется раскошелиться, но меня все-таки попросили проверить, нет ли тут каких-нибудь попыток мошенничества со страховкой. Квартира мисс Треджилл располагалась неподалеку от меня, в доме, построенном террасой на склоне холма, обращенном в сторону пляжа. Остановив машину за несколько дверей от ее подъезда, я достала из "бардачка" бинокль и стала наблюдать. Только скрючившись на сиденье, я смогла наконец поймать в фокус ее балкон и убедиться, что растущие там папоротники она давно толком не поливала. Я не шибко сильна в комнатных растениях, но если вся зелень пожухла, то это кое о чем говорит. Один из папоротников представлял собой этот ужасный тип растений с маленькими серыми волосатыми листьями-лапками, которые буквально расползаются из горшка. Почему-то подумалось, что владельцы таких чудищ патологически предрасположены к мошенничеству со страховкой. Я попыталась вообразить, как хозяйка тащит этот громадный двадцатипятифунтовый ящик с засохшим папоротником, напрягая свою якобы ушибленную спину. Я понаблюдала за ее квартирой еще полтора часа, но хозяйка так и не появилась. Один мой коллега частенько повторяет, что человек – единственное в мире существо, способное заниматься длительным наблюдением, потому что только он способен, сидя в припаркованной машине, помочиться в консервную банку, не прерывая своего занятия. Я начала терять интерес к Марсии Треджилл, да и, по правде говоря, мне тоже было пора пописать, поэтому я убрала бинокль и отправилась обратно в город на поиски ближайшего заведения. * * * Снова посетив регистрационное бюро, я переговорила там с приятелем, который позволяет мне иногда порыться в папках с документами, закрытыми для широкой общественности. Меня интересовало, нет ли у них чего-нибудь на Шарон Нэпьер, и он обещал связаться со мной. Выполнив еще несколько мелких дел, я вернулась домой. День был не слишком удачный, как, впрочем, и большинство других: проверки и перепроверки, копание в документах и всевозможные выписки – в общем, обычная кропотливая работа, абсолютно необходимая для интересов расследования, но довольно пресная. Главные черты мало-мальски приличного сыщика – это трудолюбие и безграничное терпение. И совсем не случайно уже много лет общество доверяет эту работу женщинам. Вот и я сидела за рабочим столом и заносила сведения о Чарли Скорсони в свою картотеку. Наша беседа меня не удовлетворила, и мне еще предстояло с ним разобраться. Глава 5 Жить в местах с таким климатом, как в Санта-Терезе, все равно что находиться в зале с избыточным освещением. Причем освещением постоянным – равномерным и весьма ярким, при котором тени практически отсутствуют, а очертания предметов как бы расплываются. Все дни неизменно пронизаны солнцем, температура воздуха почти всегда около двадцати градусов Цельсия и ни малейшей дымки. По ночам, разумеется, прохладнее. В определенный период бывают и дожди, но подавляющую часть года все дни похожи один на другой, как однояйцевые близнецы. Неизменно безоблачное голубое небо создает особый дезориентирующий эффект, когда трудно сразу сообразить, какое же сейчас время года. Подобное ощущение бывает в помещении без окон: человеку подсознательно кажется, что он задыхается, как если бы в воздухе снизилось содержание кислорода. Я выкатилась из своей квартиры в 9.00 и направилась на север, в район Чепел-стрит. По дороге остановилась заправить машину и воспользовалась бензонасосом самообслуживания, еще подумав при этом – такая уж у меня привычка, – какое все-таки необъяснимое удовольствие что-то делать самой, без посторонней помощи. Когда я отыскала нужную фирму, "Корнере К-9", было четверть десятого. Одинокая табличка в окне извещала, что заведение открыто с восьми утра. Фирма по уходу за собаками располагалась рядом с ветеринарным пунктом на Стейт-стрит, в том самом месте, где улица делает крутой поворот. Здание было выкрашено в нежно-розовый цвет; в одном его крыле размещался магазинчик туристических принадлежностей, в витрине которого висел рюкзак и стоял манекен, глупо уставившийся на разбитый перед ним туристский бивуак с палаткой. Мое появление в помещении фирмы "Корнере К-9" ознаменовалось громким лаем многочисленных собак. Я не слишком-то умею с ними обращаться. Невероятным образом их морды все время оказывались у меня между ног, а некоторые псины так просто обвивались вокруг меня, выполняя своеобразный бальный танец на задних лапах. Время от времени, когда псы почти полностью сковывали мои движения, хозяева слегка пошлепывали их, приговаривая: "Гамлет, пошел прочь! Ты что творишь?!" Морды у некоторых собачек выглядели довольно свирепо, от таких я предпочитала держаться подальше. Большая стеклянная витрина была заполнена всевозможными принадлежностями по уходу за домашними питомцами, а вся стена увешана многочисленными фотографиями самых разных псов и кошек. Справа я заметила двустворчатую дверь, верхняя часть которой была распахнута, открывая вид на небольшую комнату с несколькими смежными рабочими помещениями, где, собственно, и занимались животными. Оглядевшись, я увидела сразу несколько собак на разных стадиях обработки. Большинство из них, с округлившимися от волнения глазами, мелко дрожали и вообще выглядели довольно жалко. У одной собачки на макушке, между ушами, был укреплен огромный красный бант. На ближайшем ко мне рабочем столе я заметила небольшие коричневые катышки, вид которых показался мне довольно знакомым. Женщина, занимавшаяся очередной собакой, вопросительно взглянула на меня: – Могу чем-нибудь помочь? – Просто хочу сказать, что собачка того и гляди наступит на эти шоколадного цвета продукты, которые оставила на столе, – ответила я. – О, Дэшил, опять ты за свое, – со вздохом проговорила она, взглянув на стол. – Подождите минутку, пожалуйста. Пока она ловко смахивала бумажным полотенцем эти остатки небольшого происшествия, сам виновник терпеливо стоял, мелко подрагивая всем тельцем. Женщина выглядела лет на сорок с небольшим, у нее были огромные карие глаза и длинные, до плеч, пепельные волосы, откинутые назад и убранные под косынку. Бордовый комбинезон удачно подчеркивал ее высокий рост и стройность. – Вас зовут Гвен? – спросила я. Взглянув на меня с едва заметной улыбкой, она ответила: – Да, вы угадали. – А я – Кинси Милхоун, частный детектив. – О Господи, что бы это значило? – спросила она, рассмеявшись. Потом бросила в урну скомканное бумажное полотенце, подошла к двери и открыла вторую створку. – Входите. Я вернусь через секунду. Она взяла Дэшила на руки и отнесла в одну из задних комнат. Остальные собаки опять принялись лаять, и я услышала звук выключаемого вентилятора. В помещении висел плотный и жаркий воздух, пропитанный экзотической смесью запахов мокрой шерсти, жидкости от блох и собачьей парфюмерии. На застеленном коричневым линолеумом полу валялись многочисленные обрезки шерсти, словно в парикмахерской. В смежной комнате молодая женщина купала собаку в специальном корыте-подъемнике. Слева от себя я заметила в клетках нескольких уже подстриженных и украшенных бантами собак, терпеливо ожидающих своих хозяев. Другая девушка, стригшая пуделя на соседнем столе, с любопытством взглянула на меня. Вскоре вернулась Гвен с маленькой серой собачонкой под мышкой. – Знакомьтесь, это Вуфлс, – представила она собачку, слегка приподняв у той мордочку. Ласковая Вуфлс несколько раз лизнула ее в щеку. Гвен, расхохотавшись, откинула голову назад. – Надеюсь, вы не против, если я займусь этой крошкой? Присядьте здесь, – сказала она приветливо, показывая на стоявший неподалеку металлический табурет. Я последовала приглашению, подумав с сожалением, что вряд ли ее обрадует упоминание имени Лоренса Файфа. Судя по тому, что мне сообщил Чарли Скорсони, ей будет уже не до веселья. Гвен приступила к стрижке когтей на лапках Вуфлс, прижав собаку к себе, чтобы та не дергалась. – По-видимому, вы местная, – заметила она. – Да, у меня контора в центральной части города, – подтвердила я, автоматически доставая свое удостоверение и протягивая ей, чтобы она могла прочитать. Она бросила на него короткий взгляд, не выказав при этом особого подозрения или беспокойства. Меня всегда удивляет, как слепо люди принимают мои слова на веру. – Насколько мне известно, когда-то вы были замужем за Лоренсом Файфом, – наконец приступила я к делу. – Да, верно. Так вы насчет него? Он умер несколько лет назад, – ответила она задумчиво. – Знаю. Расследование по его делу возобновлено. – О, любопытно. И кто же его возбудил? – Никки. Кто же еще? – сказала я. – В отделе по расследованию убийств в курсе, что я занимаюсь чтим делом, и обещали мне необходимое содействие, если вас это интересует. Не могли бы вы ответить на некоторые вопросы? – Ладно, – согласилась она. В ее голосе чувствовались определенная настороженность и вместе с тем любопытство, как будто дело вызывало у нее интерес, но ничего заведомо плохого для себя от расследования она не ожидала. – Похоже, вы не очень-то удивлены, – заметила я. – Нет, отчего же, удивлена. Только мне казалось, что дело уже закончено. – Ну что ж, я только начала в него вникать и, по сути дела, еще на нуле. Если вам неудобно говорить здесь, мы можем отложить нашу беседу. Не хотелось бы прерывать вашу работу. – Что касается меня, то я согласна беседовать с вами все время, что буду стричь собачек, если только вы не возражаете. Сегодня у нас много клиентов. Еще секунду, – попросила она. – Кэти, подай-ка мне, пожалуйста, спрей от блох. Кажется, мы пропустили здесь несколько экземпляров. Темноволосая сотрудница оставила на время своего клиента – довольно солидного пуделя – и передала хозяйке баллончик с антиблошиной жидкостью. – Это, как вы поняли, Кэти, – сказала Гвен. – А другую, ту, у которой сейчас руки по локоть в мыльной пене, зовут Джен. Гвен опрыскала Вуфлс со всех сторон, отвернув лицо в сторону, чтобы уберечь глаза от аэрозоля. – Простите. Можем начинать, – сказала она. – Как долго вы были замужем за Лоренсом Файфом? – Тринадцать лет. Мы познакомились в колледже, он учился на третьем курсе, я – на первом. Насколько помню, до свадьбы мы встречались с ним месяцев шесть.