* * * Мне нельзя было больше сидеть на одном месте, корчась от боли. Я должна разминаться, заставить свое тело ожить. Сначала я много ходила от стены к стене, потом начала приседать. О, это доставляло мне еще больше боли, чем бег, но тут ничего не поделаешь. Я вспомнила, как здорово удирала от копов или же сбегала из дому. Я была неуловима! У меня есть скорость, я могу быть очень быстрой. Скорость – это главное мое оружие. Ведь когда не умеешь нормально драться, то остается только один выход – бежать. Этому меня жизнь очень хорошо научила. Север вернулась. За мной вновь гонялись ножи, но на этот раз им не удалось меня догнать. Я добежала до яблока, взяла его в руки и уже не так быстро, но все же вернулась к Север, чтобы отдать ей мой трофей. – Ты чувствуешь, как меняешься, Глория? – напоследок спросила Север. – О да! – едва отдышавшись, ответила я. – Приятно слышать. До скорой встречи. Как же я не хотела, чтобы она уходила! Мне так приятно было в ее обществе! Такой уверенной я еще никогда себя не чувствовала. И все это благодаря Север. * * * САЙОРС Я вспоминала великолепное ощущение от прохладных капель весеннего дождя на моих пальцах. Интересно, какая сейчас погода? О чем говорят люди? Как же хотелось вдохнуть запах мокрого асфальта или гниющей листвы в парке, услышать пение птиц, даже раздражающее карканье ворон. Вороны… Как хорошо быть вороной! Летишь куда хочешь, думаешь только о червях и где бы найти вонючий мусор на ужин. Ворона никогда не попадет в клетку, ведь она не умеет петь и радовать глаз. Как хорошо быть вороной!.. Зашел бритоголовый темнокожий парень невысокого роста, в руках держал пакет. Незнакомец дошел до середины комнаты, сел и жестом показал мне, что я должна подойти к нему. Я не мешкая подошла, села рядом с ним. – И что мне нужно делать? Парень ничего не ответил, развернул пакет и достал устройство, напоминающее бомбу. Мать вашу, да это и в самом деле бомба! Мой задорный настрой исчез восвояси. Устройство состояло из толстых, обмотанных серым скотчем, металлических цилиндров, соединенных множеством разноцветных проводков. На вершине этих цилиндров располагались небольшие электронные часы с обратным отсчетом: двадцать, девятнадцать, восемнадцать… Парень начал озадаченно возиться с бомбой: одни провода разъединял, другие соединял. И молчал. Меня это начало раздражать. Предыдущие гости хоть как-то разъяснялись со мной, ставили условия, я уже привыкла к этому! Мне оглашают приказ – я его выполняю. Такова дрессировка Лестера. – Почему ты молчишь? – спросила я, но тот все равно не обращал на меня внимания, все копался в проводах. – Эй, ты слышишь меня? Я, наконец, обратила внимание на его руки, а если точнее, меня привлекла тату на левой кисти – «Сайорс». – Тебя зовут Сайорс? Он кивнул. Ничего себе! Неужели я добилась от него хоть какого-то ответа! Затем он быстро засунул бомбу обратно в пакет и так же незамедлительно покинул помещение. Я сидела в прострации, так ничего и не поняв. – И что это значит, Лестер?! * * * Я валялась на полу, смотрела на стены, считала количество кафеля. Затем мой покой нарушил Сайорс, который заявился с тем же пакетом в руках. – Привет, Сайорс. Как всегда, следовало молчание. – Мне сегодня впервые приснился сон. Очень странный сон. Стены этой комнаты говорили со мной. У них были такие противные голоса… Пока я вела свой бессмысленный монолог, Сайорс оставил пакет в середине комнаты и после покинул меня. – Сайорс? Я живо подбежала к пакету, открыла его и с ужасом осознала, что в нем вчерашняя бомба! Я рухнула на колени. – Какого… Красные цифры на дисплее, прикрепленном к устройству, уже во всю мигали: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь… – Черт, вы что, издеваетесь?! Меня трясло не по-детски, я боялась даже прикоснуться к бомбе. – Так, спокойно, Глория. Он вчера показывал, что нужно делать. Он… перерезал какой-то провод. Точно! Синий провод, я видела синий провод! Двадцать три, двадцать два… Но как я его перережу, если этот говнюк не оставил ножа? Тут же я развернулась и побежала к дальней стене, где висел плакат, на котором я упражнялась стрелять. Пули раскололи кафель, можно было выковырять осколок и использовать его в качестве ножа. Никогда в жизни я еще так быстро не соображала. Побежала с осколком к бомбе: девятнадцать, восемнадцать… Разделалась с синим проводом. – А что дальше?! Он оборвал еще одну цепь, но как?! Тринадцать, двенадцать… Я в полном ауте. У меня ни единой мысли не было, как действовать дальше, ведь вчера я была так увлечена выдалбливанием хоть какого-то слова из Сайорса, что совершенно не следила за его манипуляциями. Я сидела, тупо уставившись на устройство, и понимала, что я конкретно облажалась. Девять, восемь… С одной стороны, мне было уже все равно, жить или умереть. Ведь, как я понимала, той жизни, которую я хотела, у меня уже никогда не будет. Я погрязла в этом месте навсегда. Но с другой – я печально осознавала, что из-за моей ошибки погибнут ребята. Я подписала смертный приговор себе и им. Пять, четыре… Видела лицо мамы, а затем бабушки. Как долго я о них не вспоминала. Интересно, вспоминали ли они обо мне? Два, один… Я, крепко зажмурившись, съежилась и с нарастающим страхом предвкушала то, что сейчас произойдет. Но затем прошла еще одна секунда, а затем вторая, третья… Тишина. Я открыла глаза. Вся одежда в поту – хоть выжимай! Медленно повернулась на бок: бомба лежала на том же месте, только дисплей погас. Я долго пялилась на нее, боясь даже громко выдохнуть. Почему-то мне казалось, что от любого действия она вновь перейдет в рабочее состояние. Но тут открылась дверь, и в комнату зашел парень, которого я прежде не видела. * * * ДОМИНИК Волосы соломенного цвета, глаза карие с прищуром, бледные щеки усыпаны веснушками. Улыбаясь, вальяжной походкой, спрятав руки в карманы черных джинсов, он приблизился ко мне, а я до сих пор лежала на боку, не шевелясь. – Привет, Глория. Я молчала и лежала, а парень все с той же улыбочкой пялился на меня, словно на идиотку. Хотя, впрочем, я действительно выглядела, как полная идиотка. – Тебя, случаем, не парализовало?