— Нет, откуда? — Девушка глянула на меня ошеломленно и тряхнула головой. — Смотри. — Я вынул излучатель из кобуры. — Здесь, под большим пальцем, предохранитель, нажимаешь — загорается красным. Здесь, под указательным, спуск. Нажимаешь — выстрел. Вот здесь, видишь, ползунок? Регулирует мощность импульса. Вот здесь — индикатор заряда. Прицельная дальность небольшая, метров двадцать, пучок — широкий, даже особенно целиться не надо. — Что, никакого подвоха? А то есть ведь умное оружие, которое работает по генетическому коду владельца, — хмурясь, спросила она, а потом чуть смущенно добавила: — Я в кино видела. — Есть, но это не тот случай. — И ты не боишься доверять мне оружие? — недоверчиво уточнила Алиса. — А что, ты хочешь пристрелить меня прямо здесь и сейчас? — со смешком уточнил я, возвращая излучатель в кобуру, и добавил: — Кроме того, я пока просто инструктирую тебя, на случай каких-то непредвиденных обстоятельств, и ничего не даю. — Не доверяешь? — противореча себе самой, с ноткой обиды проговорила она. — Не доверяю, — кивнул, не сдержав ухмылки. — Еще себя поджаришь по неосторожности. К тому же тебе его банально положить некуда, а кобура — часть брони. Нет, чисто теоретически я могу отдать броню целиком, она подстроится под твои габариты, но не буду. Ты не умеешь в ней двигаться и бесполезна как боевая единица, мне гораздо проще тебя прикрыть, да и таскать в случае чего — тоже. — Да я ничего такого не имела в виду, — стушевалась Алиса и поспешила перевести тему: — Как думаешь, что это за испытания? — Пока они явно испытывают наше терпение или усыпляют бдительность, — отозвался я, имея в виду безмолвие и запустение, царящие вокруг. — А затем… Узнаем. Может, даже выживем. Некоторое время мы шли молча, напряженно вглядываясь в окружающий мир. Дорога изогнулась, постепенно приблизилась почти вплотную к строениям, и стало видно то, что издалека только угадывалось или казалось задумкой архитектора. В этом «городе» царили запустение и разруха, причем раны нанесло не время: в стенах зияли кривые оплавленные дыры, очертания некоторых строений несли печать незавершенности — кажется, исчезли целые здания или их части. — Странно, — пробормотала Алиса. — Неужели эта станция настолько огромная, что здесь поместился целый город? Или нас перенесли на какую-то планету? — Я бы поставил на то, что это просто картинка, виртуальная реальность. Не знаю, как они нас в нее незаметно запихнули, но не удивляюсь: по части обмана разума здешние хозяева — профи. — Ну ничего себе, — присвистнула девушка. — Погоди, но ведь если это все понарошку, то и умереть здесь нельзя? — Не думаю, вряд ли они столь гуманны, и в любом случае не собираюсь проверять. Да и вообще, гораздо интереснее, почему эта виртуальность пропустила тебя, да еще срабатывала с тобой совершенно иначе, чем со всеми остальными. Эта твоя небесная бездна очень напоминает какой-то сбой. — Лично меня это только радует, — проворчала она. — Я все-таки лучше тут, с тобой, побуду, чем с этим твоим пауком… — Это временно, пока самое интересное не началось, — отрезал я. — Сомневаюсь, что для получения высшего статуса в местной иерархии достаточно прогуляться по пустому городу. — Наверное. А почему ты на него замахнулся? Почему не корабль? — Жадность, — фыркнул я в ответ. — Терять мне нечего, так почему не рискнуть? Девушка угрюмо покосилась на меня. Пахнуло горечью, но от замечаний о том, что ей-то как раз рисковать и умирать не хочется, Алиса воздержалась. То ли спорить опасалась, то ли помнила, что формально она дала согласие на риск: кивнула же! Дальше опять двигались молча, и это было очень кстати: я получил возможность сосредоточиться, настроиться и все обдумать. Конечно, строить планы на будущее сейчас бесполезно, но вот оценить прошлое и настоящее — самое время. По поводу своеобразного восприятия Алисой местных реалий у меня имелась пара предположений. Во-первых, среди пиратов вообще большинство мужчин, и о присутствии в экипажах «невидимок» женщин я никогда ничего не слышал. Так что не исключено, что Алиса — первая. А что бы там ни говорили борцы за равные права, разница между нами есть, как минимум генетическая. И тот факт, что ее не опознала местная автоматика, может быть результатом именно этого отличия, а не того, что ее не занесли в память системы. Ну и, во-вторых, не стоит исключать морально-психологический аспект: наивная и светлая девушка явно выделялась на нашем фоне. Если создатели станции — те же существа, что терроризировали в древности планету Югера, может, их оборудование дает сбой при столкновении с совершенно иным психологическим типом. Ну и, конечно, всегда остается место для чего-то третьего, чего я не могу даже предположить. Дорога нырнула в дыру между «домами» и разделилась на две, «апельсиновую» и имеющую странный сладковатый привкус. Последний был тоже достаточно приятен, но я, мгновение подумав, свернул за знакомым запахом. Здесь угрюмая тишина, кажется, еще больше уплотнилась. Стены сблизились и будто склонились, порой смыкаясь в вышине. Коридор превратился в ущелье, разве что прямые линии и голубоватый, полупрозрачный материал стен нарушали это подобие. Щель заполнял синеватый густой сумрак. Дорога начала разветвляться гораздо чаще, но дальше я не мешкал, уверенно двигался за апельсиновым запахом. Алиса жалась ближе, хотя старалась держать себя в руках и не цепляться за меня. Она испуганно озиралась, норовила замереть перед каждым провалом и поворотом и вообще едва не тряслась от страха. Не панического, как при встрече с Югером, но сильного, резкого, который неприятно щекотал горло. — Чего ты так боишься? — все-таки не удержался я от вопроса. — Ну ничего себе! А как тут можно не бояться? Такой постап,[24] того и гляди, из щелей мутанты полезут… — Вот когда полезут, тогда можно и пугаться, — пожав плечами, ответил ей. — Какой смысл бояться сейчас? С другой стороны, судя по тому, как этот антураж на тебя действует, это одно из испытаний на выдержку и хладнокровие, помимо собственно выбора пути в лабиринте. Я сразу как-то даже не сообразил. Интересно, местных не устраивает твой страх, нужен именно мой? Как думаешь, если я начну бояться, мутанты действительно полезут? — Давай не будем проверять? — с надеждой покосилась на меня девушка. Кажется, объяснение повлияло на нее благотворно, страх несколько отступил. Или дело в разговоре, который ее отвлекал? — Кстати о мутантах, а как тут вообще с радиацией?! — Я не думаю, что у здешних хозяев есть цель гарантированно угробить всех кандидатов. Это не так трудно, и для этого совершенно не обязательно идти сложным путем с долгим облучением и лучевой болезнью. — Глеб, а мне вот еще что непонятно… Если эти существа так хорошо понимают устройство человеческого мозга, что способны создать столь совершенную виртуальную реальность без вспомогательных средств и играть на страхах, зачем это все нужно? — Она широко повела рукой. — Ведь можно просканировать мозг, быстро проверить необходимые реакции и понять, кто на что годится. Даже у нас, насколько знаю, такие технологии разрабатывают, а здешние создатели явно выше по уровню развития! — А это и мне непонятно, — ответил я. — Может, они развлекаются за наш счет. Или, может, им религия и моральные нормы запрещают копаться в головах подопытных. Сложно сказать, мы ведь ничего толком не знаем об этих существах. Неизвестно даже, живы они или давно вымерли: совершенная автоматика способна пережить своих создателей. — Ну да, я в книжке похожее читала. Там тоже была такая станция, только она все развивающиеся цивилизации на корню уничтожала, чтобы избежать конкуренции. И читала всякое про деградацию, когда разумные существа так развивали технику, что она их полностью заменяла, а они существовали как тепличные растения, не приспособленные к жизни. А еще… Я не перебивал Алису, хотя слушал вполуха, больше сосредоточился на наблюдении за окружающим. Ничего нового я от нее услышать не мог: почти все версии, касающиеся происхождения «Тортуги», вплоть до нелепых и смешных, я и так знал, их авторы не хуже моей добычи разбирались в фантастике. Меня устраивало, что увлеченная собственной болтовней девушка почти перестала бояться. Конечно, бдительность она потеряла, но это было куда лучше, чем привкус ее страха в горле. Порой я даже что-то отвечал на слова рыжей, и, судя по тому, что пересказ многочисленных фантазий старых и новых авторов не прерывался, отвечал удачно. Шли долго. Через какое-то время Алисе надоело болтать, да и бояться она устала. А потом и не только бояться: девушка кидала все более заинтересованные взгляды на редкие провалы, ведущие в дома. Для меня оттуда тянуло пылью и плесенью, и любоваться внутренним устройством «ледяных небоскребов» совершенно не хотелось, так что я делал вид, что не замечаю интереса спутницы. Потом Алиса то ли окончательно устала, то ли просто набралась решимости и предложила возле очередного пролома: — Может, заглянем туда? — Зачем? — спросил я, не останавливаясь. — Ну… вдруг там есть вода или еда? — вздохнула она. — Очень пить хочется. И я почти не завтракала… Кто же знал, что все вот так получится. Да и, честно говоря, присесть, передохнуть очень хочется. — Туда мы заходить не будем, — твердо сказал я. Заметив тоскливый взгляд девушки, все же решил пояснить, чтобы она не наделала глупостей: — Во всяком случае, пока не попадется пролом, не вызывающий подозрений. До сих пор такие не попадались, чутью своему я доверяю. Насчет воды и еды — придется некоторое время потерпеть, пока хозяева не решат помочь нам с этим. А что касается отдыха… Когда есть такая возможность, нужно идти. Если станет совсем невмоготу, мне проще тебя нести. — Это что у них, испытание на выносливость такое? — тяжело вздохнула Алиса. — На выносливость, выдержку. Любопытство опять же, — глянул я на нее с усмешкой. — Так я же не претендую на должность хозяйки диковинных космических кораблей. Понятно, что это испытание я завалила бы сразу, — отмахнулась она. — Только жажда от этого меньше не становится. Дальше опять шли молча. Алиса, один раз высказавшись, больше не жаловалась, и это заслуживало уважения: что для меня легкая прогулка, для этой домашней девочки — трудное испытание. Я в очередной раз пожалел, что не удалось оставить ее с Югером, да и сама она, наверное, сообразила, что вляпалась в проблемы не по своим силам. Дальше ведь будет только хуже, а варианта «вернуться домой» никто не предлагал. Алиса упрямо плелась рядом, не прося о помощи, и в конечном итоге я сам остановился, опустился перед спутницей на корточки и велел залезать на спину. Девушка не сразу сообразила, что именно от нее требуется, но потом послушно устроилась у меня на закорках, обхватила ногами за пояс, а руками — за шею. Я подцепил одной рукой ее лодыжки, другой придержал за локоть и, выпрямившись, сделал на пробу несколько шагов. Вес почти не чувствовался, идти с таким я мог долго — и именно это мне, кажется, предстояло. Наверное, разумней всего девчонку бросить, лучше бы пристрелить, чтобы для нее все закончилось быстро и безболезненно. Но сдаваться сразу, даже не попытавшись вытянуть обоих, было противно. Я, может, заочно приговорен к смерти в Солнечной империи, к тому же за дело, но своих не бросал никогда. А Алиса, как это ни нелепо, уже стала для меня «своей»: слишком привык я к ее присутствию и, что скрывать, привязался к ней самой. Секрет прост: рядом с ней я чувствовал себя… другим. Сбрасывал разом те лет пятнадцать-двадцать, которые долгим и запутанным маршрутом привели меня на борт «Ветреницы», дышал свободнее и расслаблялся. На удивление, даже после этого возвращаться в прежнюю шкуру было легко: я не перекраивал себя, а словно надевал рабочую униформу. Я мог бы пресечь процесс этого привыкания раньше, он проходил совершенно осознанно, при полном попустительстве со стороны разума. В другое время, наверное, так и поступил бы, но когда жизнь вышла на финишную прямую, можно позволить себе некоторые поблажки. Я на «Тортуге». «Alea jacta est», жребий брошен. Осталось дойти до конца, и кто обратит внимание на странности в поведении Кляксы? Или, может, все куда проще, и дело совсем не в привязанности и живом характере Алисы, а просто в том, что я впервые за несколько лет выспался? Комету мне в задницу, знал бы, что это так просто, давно бы уже завел какую-нибудь девицу вместо андроида! Впрочем, нет, «какую-нибудь» я бы сам вскоре придушил, потому что не смог бы долго находиться с ней в одной комнате. А здесь… Скорее всего, этим и объяснялось мое изначальное милосердие к Алисе: где-то на подсознательном уровне почуял, что она поможет решить проблему. Коротая время за подобными размышлениями (они скользили по краю сознания, не мешая сосредоточенности), я шел еще довольно долго. Алиса задремала, пристроила голову на плечевом щитке брони и щекотала мне волосами шею. Это был лучший для нее выход: во сне не так хочется пить, да и дорога кажется короче. Время здесь словно замерло, никакой смены дня и ночи, да и пространство было настолько однообразным, что казалось, будто я иду по кругу. Даже несмотря на то, что местность я запоминал прекрасно и был уверен, что ни один из поворотов до сих пор не повторялся. Было любопытно, что же там, внутри домов, такое и не оно ли является главным испытанием, но не настолько, чтобы сворачивать с выбранного пути. Апельсиновый соль мажор вел меня надежнее любого навигатора, и с каждым шагом, несмотря на вертящиеся в голове вопросы, уверенность в правильности этой дороги крепла. Однако перемены, несмотря на всю мою к ним готовность и бдительность, все равно начались внезапно. В последнюю секунду, когда мир вокруг уже пошел волнами, я успел дернуть взвизгнувшую Алису вперед, чтобы обхватить обеими руками и прикрыть, и, кажется, повредил ей при этом руку. А потом дорога под ногами выгнулась, опрокинула меня, пошла волной, словно хлыст во время удара. Проскользив на спине несколько метров, я с разгона взлетел в надвинувшуюся со всех сторон темноту — и, на мгновение зависнув в высшей точке траектории, рухнул в неизвестность. ГЛАВА 8, в которой Алиса танцует, а Глеб — убивает — Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса. — Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась? Льюис Кэрролл. Алиса в Стране Чудес Алиса Лесина Из мутного болота тяжелого, обрывочного сна выдернула боль, прострелившая плечо и вырвавшая из пересохшего горла крик. Меня сдавило, словно тисками, свернуло в позу эмбриона и прижало к чему-то жесткому. Я скорее интуитивно догадалась, чем поняла, что это Клякса перехватил меня поудобнее. А потом мы упали.