— Не хотела чего? — мрачно уточнил мужчина. — Вешаться на тебя. Ну, то есть вот так себя вести. Если бы я знала, что он там, может быть, не так остро отреагировала бы, но эффект неожиданности… — Опустив взгляд, я виновато развела руками. Хотя в возможность собственного спокойствия при первой встрече с этим сама не верила. — Вин! — Пират шумно вздохнул. — Объясни мне, женщина, почему я до сих пор с тобой вожусь?! Я благоразумно промолчала, скромно сцепив перед собой руки в замок и всем видом изображая раскаяние. Выдвигать предположение о том, что он на самом деле добрый, а вот эта агрессия — маска, я, конечно, не стала: даже на мой взгляд, это походило на бред, а его такое заявление могло разозлить еще больше. — Молчишь? Вот и я не знаю, — проворчал Клякса. — Почему ты от этого не вылечилась? Что, на Земле перевелись психиатры с психоаналитиками?! — Нет. — Я качнула головой и призналась: — Боялась. С отметкой от психоаналитика могли не взять на «дикую» специальность, я не хотела рисковать, а на анонимное лечение тогда не было денег. — Ой, дура! — протянул пират устало, прикрыв ладонью лицо. — Ну, это давно, при поступлении было, — спорить я не стала, тем более что и сама не считала этот свой поступок особенно умным. — А потом уже стыдно стало признаваться, что я эту проблему утаила. В общем, как-то так и вышло… — А твои строгие братья вместе с папашей не догадались дочку вылечить? — Так они не знали. — Я развела руками, мельком глянула на мужчину и перевела дух. Клякса выглядел самую малость раздосадованным и явно не сердился. — Как это? — опешил он. — Контролируя тебя во всем, они даже не знали о фобии?! — Пауки не пытались ухаживать за мной в институте, — мрачно пошутила я. — Вин, ну и семейка. Ладно, возьми мне что-нибудь поесть, я в душ, — бросил Клякса и скрылся за дверцей в санузел. Я же, окончательно поверив, что моя истерика не возымела необратимых последствий, послушно отправилась накрывать на стол. Конечно, при наличии синтезатора это невеликое достижение, но другого способа отплатить за доброе отношение прямо сейчас я не видела. А поблагодарить стоило, хоть как-то, потому что… Да, с одной стороны, я вроде бы ничего предосудительного не сделала: ну подумаешь, попыталась спрятаться на этом мужчине от опасности. Да, это была истерика, я не дурачилась, а просто не могла себя контролировать. Но большинству мужчин (да и, прямо скажем, женщин тоже) женские истерики противны, и если от человека родного и близкого можно ждать снисходительности, то Клякса — не мой друг или товарищ по учебе. Он даже не случайный знакомый, он преступник, пират, человек жесткий, лишенный сентиментальности. Скорее стоило ожидать, что он оттолкнет, ударит — не обязательно сильно, просто отвесит отрезвляющую оплеуху или хотя бы встряхнет. Да все мои мужчины — и отец, и братья — в сходной ситуации поступили бы именно так! Может, это было бы верным решением: да, неприятно, даже больно, но зато приводит в чувство. Однако ничего подобного Клякса не сделал, он вообще не попытался применить ко мне силу. Это было странно, неожиданно, но — приятно и достойно искренней благодарности. Мужчина вскоре вышел в уже привычных легких штанах, глянул на сервированный стол, потом на меня. Ухмыльнулся весело, но промолчал и устроился в кресле. — Это ты на тренировке так? — вырвалось у меня при виде цепочки небольших синяков у Кляксы под лопаткой. — Что — на тренировке? — уточнил он. — Ну, у тебя там синяки… — Я попыталась показать на себе, где именно. Клякса сначала нахмурился в замешательстве, а потом просветлел и бросил на меня до крайности ехидный взгляд. — Представь себе, нет, это случилось чуть раньше, — весело ответил мужчина. — Ты, оказывается, страшная женщина, мою шкуру не так-то просто повредить. — Это что, я?.. — сообразила с опозданием и тут же почувствовала себя круглой дурой. — Прости, пожалуйста! — Посмотрим на твое поведение, — отмахнулся он с улыбкой, потом добавил спокойно: — Да не дергайся, я не злюсь. Лучше присоединяйся. Глеб Жаров (Клякса) Пять суток полета до очистной станции прошли спокойно. Я бы сказал, даже скучно, но будни приятно разнообразила моя абордажная доля. Алиса больше не чудила, как при знакомстве с Югером, и вообще старалась не показывать носа из каюты, но, прожив с ней в одном помещении несколько дней, я понял, зачем люди заводят домашних животных. Одиночество последних лет я переносил спокойно. Не получал от него удовольствия, но ценил его удобство и пользу. По сути, теперь изменилось не так много: свое прошлое и проблемы я с Алисой не обсуждал, доверял ей не больше, чем абордажникам, и при необходимости избавиться от нее моя рука, наверное, не дрогнула бы. Но все же… все же. Я уже забыл, когда последний раз спал так спокойно и глубоко, как теперь, прижимая к себе этот живой и беспокойный источник тепла. Наверное, до изменения. А еще странно было обнаружить, что присутствие постороннего существа на собственной территории и даже в личном пространстве не вызывает тревогу, а доставляет удовольствие. На нее оказалось приятно смотреть. Меня не тяготили ее цвет, вкус и запах, что отличало Алису от большинства окружающих. Не вызывали отторжения и сиюминутные эмоции, подслушанные в результате случайных прикосновений. Во всяком случае, большинство этих эмоций. А встретить в космосе пауков в общем-то достаточно трудно. Короче, Алиса была почти как Югер, только лучше: моего вида, приятная на вид и достаточно наивная. С ней не приходилось следить за каждым жестом и даже за каждой мыслью, чтобы ненароком не дать пищи для размышлений. Достаточно было просто не болтать лишнего. Сегодня мне предстояло новое развлечение: выгул Алисы на станции. Требовалось купить что-то из одежды для девушки и медицинское барахло, присосаться к галактической инфосети — поискать хоть что-нибудь про «Тортугу», посетить несколько интересных мест, пополнить запасы вирткино и других материалов, годящихся для убийства времени. И, главное, никуда при этом не вляпаться. Будь я один, последний пункт не вызвал бы вопросов, но девчонка, похоже, отличалась особым везением. — Готова? — спросил, оглядывая переминающуюся с ноги на ногу Алису. Ответ на свой вопрос я видел: готова она была разве что под кровать забиться, но идти ведь все равно надо. Девушка нахмурилась, явно подбадривая себя, коротко кивнула. А потом вдруг уставилась на меня с какой-то болезненной надеждой и заговорила неуверенно, робко. Я в первый момент решил, что она все же попросит остаться, но — нет, речь пошла совсем об ином. — Клякса, а можно… то есть я понимаю, что, наверное, это слишком много и мне не стоит об этом просить, но… не сердись, пожалуйста! В общем… можно мне связаться с домом? — выдохнула Алиса напряженно, словно ожидала удара за эту просьбу. — Я многого не прошу, мне надо просто послать весточку, что жива! Я даже не буду говорить, что случилось. Просто сообщу, что задержалась на планете, и… — Ты думаешь, сложно отследить, откуда пришло сообщение? — уточнил я, вопросительно вскинув бровь. — Ну, вряд ли мои родные сумеют как-то использовать эту информацию… То есть, мне кажется, существуют гораздо более простые способы выяснить, что ваш корабль находится именно на этой станции, да? — Я не об этом. Я о том, что родные вряд ли тебе поверят. Скорее подумают, что ты сбежала или вляпалась в неприятности, — пояснил я, задумчиво разглядывая свое ценное приобретение и прикидывая, как лучше поступить. — Ну, можно сказать, что сбежала и прибилась к какому-нибудь кораблю врачом… — Угу, к бродячему цирку, — закончил я мрачно. — Ладно, сейчас сделаем дела, вернемся на корабль, и я пущу тебя к терминалу, а пока думай, что и как объяснять родным. Мой совет — сказать правду, а там, как знаешь. — Спасибо! — Радостно взвизгнув, девчонка бросилась мне на шею и стала целовать куда придется. Приходилось почему-то больше в нос. — Ты самый-самый добрый пират в мире! Мне ужасно повезло, что я с тобой встретилась! Спасибо тебе большое! Я только усмехнулся в ответ и аккуратно придержал сползающую Алису под мышки. Указывать ей на логические противоречия в высказанных восторгах не стал: пусть радуется, мне-то это только на руку. К тому же происходящее было приятно — и вкус непривычно теплых и искренних эмоций, и близость гибкого стройного тела. Когда запал восторгов и проявлений нежности иссяк, девушка сама схватила меня под локоть и потянула к выходу. Легкому разочарованию, испытанному в этот момент, я не удивился. Стоило нам оказаться в коридоре, и решимости у Алисы заметно поубавилось. Я аккуратно отцепил руку девушки и крепко сжал ее ладонь: ей разницы никакой, а у меня так, если вдруг что-то случится, больше простора для маневра. Сразу после стыковки у шлюза возникает небольшой затор: обитатели корабля рвутся размять ноги и хоть немного переменить обстановку. Поскольку толкаться среди товарищей по команде сегодня не хотелось сильнее, чем обычно, с выходом я намеренно задержался, да и разговор с Алисой занял какое-то время. В общем, когда мы пришли на место, у шлюза топтался один Шон. — Забыл что-то? — уточнил я. — Ага, своего командира. Решил составить тебе компанию, а заодно прикрыть, — ответил он, с интересом разглядывая Алису. Та отвечала ему настороженным любопытством, точно какой-то мелкий зверек. Пару мгновений я колебался, решая, что хуже: попытки Шона ухлестывать за моей «добычей» или встреча с неприятностями без прикрытия. Потом уточнил у корабля наше местоположение и предпочел потерпеть брачные игры абордажника, даже поблагодарил его за самоотверженность: на «Зее-17» ради прикрытого тыла можно перетерпеть многое. Я плохо разбираюсь в технике, но все мы проходим в школе основы гиперпрыжков. За давностью лет подробностей уже не припомнить, да и школяром я был не самым старательным, но в общем это выглядит так. Основным рабочим телом гиперпрыжковых двигателей являются пластинки из космолита — минерала сложного состава, впервые обнаруженного людьми в остатках метеорита, тщательно изученного и потом искусственно синтезированного. Минерал этот при определенном электромагнитном воздействии способен изменять плотность поля времени — собственную и близлежащих тел. Как известно, при соприкосновении двух полей времени с разной плотностью движение происходит от большей к меньшей, а у космолита эта величина при определенных условиях стремится к бесконечности, и его буквально выдавливает из точки изначального местонахождения мощным пространственно-временным искажением. Именно это явление называется гипернрыжком — переходом в другую систему координат, в сверхпространство. Потом воздействие на космолит снимается, и корабль выныривает в окрестностях нужной планеты на ее высокой орбите, причем случаев столкновения кораблей с другими кораблями и с любыми телами на орбитах история не знает. Парадоксально, но течение времени внутри корабля и в исходном, «реальном» мире при этом остается параллельным, только сам момент прокола съедает около часа внутреннего времени, так что все часы на корабле после прыжка отстают. После прыжка космолитовые пластины… По-умному это называется «гиперпространственным искажением какой-то там структуры чего-то», но среди нормальных людей прижилось банальное «пачкаются», а процесс приведения в порядок «погнутой» структуры именуют «очисткой». Пластины выдерживают достаточно большое, но конечное число циклов — это если говорить о минерале природного происхождения. Синтетический космолит на несколько порядков уступает своему природному собрату в надежности и стабильности, двигатели на нем часто дают фатальные сбои, поэтому природный минерал, который на Земле не встречается, да и вообще очень редко попадается на планетах земного класса (Роолито, с которой летела Алиса, — это удивительное исключение), активно добывается и стоит огромных денег. А искусственный аналог, тоже производимый весьма активно и в больших количествах, применяется в устройствах передачи информации на дальние расстояния через все то же гиперпространство. Из таких информационных узлов и передатчиков и состоит галактическая инфосеть. Именно процесс загрязнения космолита ограничивает дальность гиперпрыжка. Путешественникам приходится возвращаться «в реальность» и приводить в порядок свои двигатели, если они не хотят пропасть без вести где-то на просторах космоса. Очистные станции, которые при помощи энергии звезды каким-то хитрым образом опять заставляют космолит работать, разбросаны по галактике весьма щедро и отличаются исключительным разнообразием. Существуют надежные, постоянные, охраняемые маршруты, проложенные Солнечной империей и другими богатыми государствами, и так называемые легальные станции, соблюдающие нормы галактического права. Но нашему брату на такие перевалочные пункты путь, конечно, заказан, поэтому приходится пользоваться услугами частников. Они тоже бывают разные. Есть разбитые и задрипанные, которых «не обижают» из жалости и понимания, что поиметь с них нечего. Есть средние, находящиеся «под опекой» различных влиятельных группировок и солидных экономических сил. Есть огромные и куда более роскошные, нежели официальные, их никто не рискует трогать из чувства самосохранения. А есть такие, как «Зея-17». Редкостная клоака, средоточие многочисленных плотских удовольствий, которые человечество изобрело за годы своего существования, запрещенных в большинстве обитаемых миров. Любые наркотики, любые формы разврата — даже в наш век виртуальной реальности «живые» наслаждения продолжают пользоваться спросом. Здесь царят анархия и право сильного, здесь могут убить за просто так — если ты не убьешь первым. Понятно, почему Серый выбрал именно это место: его банде нужно спустить пар, они почти месяц[6] не расслаблялись, готовясь к последнему рейду. Впрочем, нельзя сказать, что здесь можно получить заряд плазмы в лоб, едва покинув корабль. Какими бы уродами ни были местные обитатели, а постоянно драться никто не любит, и обычно у драки все-таки имеется причина. Но проблема в том, что тут не любят лично меня: именно здесь я начал свой пиратский путь и за ту пару месяцев, которые безвылазно проторчал на «Зее», очумелый и шальной после изменения, успел нажить себе врагов. И история, подарившая мне кличку, произошла именно здесь, хуже того, с одним из местных уроженцев. Меня тут ждали неприятности, а уж в компании Алисы… Впрочем, я не бывал тут давно, старые «приятели» могли навсегда покинуть нашу реальность, а я за прошедшие годы заматерел, пообтерся в новой среде, разобрался с особенностями измененного тела и научился преподносить себя так, чтобы никто не пытался задирать, так что шансы проскочить сильно отличались от нуля. Как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят: либо повезет, либо нет. Выглядела «Зея-17» безлико и малость обшарпанно, как и подавляющее большинство подобных станций. Безвкусный сухой воздух, неширокие коридоры с тусклым освещением. Стыковочная техническая палуба, к каким швартовались корабли для очистки и загрузки, находилась в стороне, а к пассажирскому шлюзу подводилась длинная узкая кишка трапа, заканчивающаяся небольшой комнаткой. Гравитации здесь не было: хозяева станции экономили. Я дотянулся до поручня, толкнул себя в изгибающийся блестящий желоб. Ткнулся плечом в гладкую стенку и по инерции заскользил дальше, то и дело оглядываясь: следом плыла Алиса. Впрочем, девушка не только не паниковала, подобный переход доставлял ей искреннее удовольствие. Физиономия буквально светилась от восторга, а поднявшиеся в невесомости рыжие и ядовито-зеленые пряди окутывали девичью мордаху ярким облаком. Выглядело потешно. Да уж. С современными технологиями можно жизнь прожить в космосе, ни разу не ощутив невесомости. — Осторожно, — предупредил я и кивнул на сигнальную метку. — Сейчас будет нарастать гравитация. Когда появится пол, прикрой ненадолго глаза, так проще перестроиться. И держись за сетку. Крупноячеистая сетка из толстых нитей окутывала стены специально для неопытных путешественников: при низкой гравитации сложно правильно рассчитывать силу, которую вкладываешь в каждое движение, и ничего не стоит, сделав очередной шаг, нечаянно врезаться головой в потолок. Нынешним хозяевам станции, конечно, было наплевать на удобство прибывающих, но любой стандартный проект учитывает основные галактические нормы безопасности, и ни один производитель не станет пересматривать его вот в таких мелочах. Через пару метров одна стена притянула нас к себе, мир совершил кульбит, закружилась голова — вестибулярному аппарату нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. Алиса порадовала тем, что не просто услышала рекомендации, но аккуратно их выполнила. Правда, запуталась в сетке, начала барахтаться, один раз чуть не упала, но все же самостоятельно преодолела пару метров перехода. — Какие у нас планы? — бодро спросил Шон, который двигался замыкающим. — Попробуем найти медикаменты и медицинское оборудование, — начал я с главного. — Никогда не задавался вопросом, есть ли здесь что-то подобное. А ты точно не хочешь расслабиться и отдохнуть? — А я не напрягаюсь, — фыркнул он, озираясь с интересом. — Знаешь эту станцию? — Бывал, — ответил я расплывчато. — «Зея» создана для развлечений, только они здесь специфические. Имею в виду, что насладиться оперой точно не получится.