Фориннис все еще пребывала в недоумении. – Я не совсем поняла вас, сэр. Оливер задумчиво потер ладонью губы. – Вот и другой вариант. Атташе по культуре… Зачастую это шпион под прикрытием. А самый ловкий способ шпионить за боссом противника – встречаться с его секретарем. – Сэр! Да я бы никогда!.. – искренне вознегодовала Фориннис. – Я и ничего такого и не предполагал, лейтенант. – Это, конечно, работает в обе стороны, – заметила Корделия. – Оливер, у вас есть подходящая деза, чтобы скормить на этой неделе цетагандийскому консульству? Лейтенант, явно заинтересовавшись, слегка расслабилась. – Да ничего такого вроде. А у вас? – Сразу не скажу. Надо подумать. – Но что мне со всем этим делать, сэр? – спросила Фориннис, помахивая своим… любовным посланием? Приманкой? В конце концов, цетагандийцы способны лгать на языке цветов не хуже прочих, не генмодифицированных людей. – В данный момент мы с Цетагандой не воюем, а дипломатические отношения между нами даже нельзя назвать напряженными. «По меркам Оливера, разумеется», – подумала Корделия. – Я бы сказал, лейтенант, что вы можете принять или отклонить это предложение, как вам больше нравится. – Впрочем, если вы пожелаете отбрить парня, адмирал Джоул предоставит вам полезные справочные материалы, – заметила Корделия. – Есть справочное пособие для военных при дипломатических миссиях в Цетагандийской империи, я обращаю на него ваше внимание, лейтенант, но только для общей, так сказать, информации по этому вопросу. Не советую следовать ему, если вы не специалист. Слишком много чести. – И через пару секунд добавил: – А еще это пособие очень длинное и подробное. – Вы его читали, сэр? – Да, пришлось зубрить эту чертову книжку, когда я стал личным помощником премьер-министра. И пригодилась она мне гораздо раньше, чем я ожидал. На Ступице Хеджена – в той войне. – Да, сэр. – Фориннис смотрела на него, задумчиво хмурясь. – Так вы полагаете, это пригодится для… дальнейшей карьеры? «Знай своего врага»? – Как любил адмирал Форкосиган, знать нужно всё. Это, конечно, никому не доступно. Но он учил, что надо стараться этого достичь, пытаясь снова и снова. Я счел необходимым предупредить вас о возможных рисках и надеюсь, вы это обдумаете. С остальным, полагаю, вы справитесь сами. – Сэр… Спасибо вам, сэр! Мэм… Спасибо, что уделили мне внимание. – Она по-военному отсалютовала и отошла от их стола, вертя в руках письмо, с совершенно несчастным и потерянным видом. Корделия старалась сохранять невозмутимость, с трудом сдерживая смех. – Оливер, как не стыдно! Ты же подзуживал бедную девочку! – Эй, это моя работа наставника. А может, я просто проявил милосердие к несчастному гем-лорду. – То, что ты натравил на него Фориннис, вряд ли можно квалифицировать как жест милосердия. – Ну… там видно будет, как оно сложится. Хотел бы надеяться, что она сама мне потом доложит. – Если доложит, не забудь со мной об этом посплетничать. Нет, ну надо же! – Договорились. Встречаемся у городского фонтана, прихвати стиральную доску. – Я принесу свое грязное белье, если ты принесешь свое. – Пожалуй, не стоит и дальше уподобляться прачкам, э? – улыбнулся он. Тут как раз принесли десерт, и разговор прервался. Оливер посмотрел в ту сторону, куда ушла девушка, и сдавленно хихикнул. – Эй, я тоже хочу посмеяться, – заметила Корделия. – Просто это её ароматное письмецо напомнило мне одну из Эйреловых историй. О боже, надо ли ее рассказывать? Я ведь, наверное, единственный живой свидетель… – И если ты упадешь замертво, она будет потеряна для исторических хроник? Ну же, Оливер, делись. История явно была не из тягостных, иначе бы он так не ухмылялся. – Тебе, может, и расскажу. Не могу представить, как рассказать такое Фориннис. Да и вообще кому-то другому. – Он прожевал кусочек щербета. – Ладно… итак, эта войнушка на Ступице Хеджена закончилась, и мы надолго зависли на орбите Вервана. Юный Грегор обхаживал верванцев, всячески старался произвести хорошее впечатление. А мы с Эйрелом тем временем разбирались с деталями – шестисторонним соглашением о прекращении огня и мирным урегулированием. Был там один совершенно несносный цетагандийский посланник, который решил, что нам можно морочить голову, хотя войну-то они проиграли. Он пачками слал все эти письма, написанные от руки каллиграфическим почерком, очень официальные и якобы уважительные. Несладко пришлось тому бедняге, который все это расшифровал… – Этим беднягой был ты? – Чаще всего – да. По крайней мере мне доставались самые пылкие. В общем, на нас обрушили лавину посланий, и каждое последующее оказывалось всё ароматнее, порой до десятка запахов в одном письме. Мы умаялись отсылать их в лабораторию для химического анализа, чтобы убедиться, что все верно разнюхали. И большинство писем, если интерпретировать должным образом, что, по мнению отправителя, нам было не по зубам, – содержали всяческие смертельные оскорбления. Этот гемский засранец уже совсем довел Эйрела своими выходками, и, когда я пытался расшифровать самое последнее, он заявил: «Дай-ка мне эту записюльку», вырвал письмо у меня из рук и проследовал в туалет. Где и пометил послание… э-э… собственным персональным запахом. Корделия, чтобы не расхохотаться в голос, прижала ко рту салфетку. – О! Понятно… – Да чего уж тут непонятного? Разумеется, Эйрел его описал. – «Им не составит труда интерпретировать это послание», – сказал он. А потом запихнул письмо в тот же конверт, в котором его доставили, и велел мне отнести его обратно на цетагандийский флагман. О, ну и видок был у посланника! Не помню, когда еще я так веселился. Выражение лица было непередаваемо, даже под боевым раскрасом. – Ох, батюшки! И что же было дальше? – Посланник ни слова не сказал. Но, очевидно, Эйрел был прав, что они всё поймут. Этот тип из делегации исчез, а следующий представитель оказался более миролюбивым и не усердствовал с запахами. – Ты прав. Я никогда об этом не слышала. – О, исторические хроники весьма старательно умалчивают об этой переписке. Причем, насколько я знаю, с обеих сторон. Я счел, что это было проделано идеально, но нужно, чтобы оценить по-настоящему, это надо было видеть собственными глазами. И я окончательно понял, что Эйрел сделает для Барраяра всё, что угодно. Не зная границ. – Это… правда. – За этот жест Эйрелу было абсолютно не стыдно. Ход определенно сработал и нагнал на цетов страху. Впрочем, потом он слегка устыдился, что его таки вывели из себя. – О да, у него был на этом пунктик. «Эйреловы истории, – подумала Корделия. – Мало-помалу всё его неизмеримое присутствие сводится к таким вот «Эйреловым историям». – Терпеть не могу говорить о нем речи на публику, – вздохнула она. – Каждая выдержанная, отредактированная речь, из которой вырезаны ненадлежащие фрагменты, приводит к тому, что он выглядит мельче и проще. Его идеализируют, превращают реального человека, каким он был, в символ, который сами хотят видеть. – Может быть, в символ, который им необходим? Она отрицательно покачала головой: – Лично я думаю, что им надо привыкать иметь дело с правдой. Он поморщился: – На меня в прошлом и так свалилось слишком многое, о чем следовало молчать… Она понимающе кивнула. – …но черт побери, как же я рад, что мне не приходится произносить эти дурацкие речи. – О да. Глава четвертая На следующее утро Джоул проводил совещания по строительству новой базы, и казалось, что этому не будет конца. Спецы по логистике и финансированию уже провели первичную обработку предложений поставщиков и теперь вовсю проталкивали своих фаворитов. Решение должно было исходить от Джоула и Хайнса, а подчиненные не облегчали им задачу. Обычно интересы этого отдела штаба на Зергияре совпадали – ну, или почти совпадали – с интересами Императора, но так происходило не всегда, и Джоулу приходилось то и дело напоминать себе, на чьей он стороне, когда присутствующие на совещании всё настойчивей и громче отстаивали свою позицию, снова и снова возвращаясь к тем же пунктам и живописуя их всё более яркими красками. Прервавшись на поздний ленч, они с Хайнсом вместе пошли в офицерскую столовую. Пересекая главный плац, Хайнс хмуро глянул на видневшиеся в отдалении штабели пластобетона. – Ну и как, есть успехи с этими поганцами из «Плас-Дэн»? – поинтересовался он. – Вице-королева обещала подключить своих людей из судебно-бухгалтерской экспертизы. В зависимости от того, к каким выводам они придут, мы сможем предпринять хоть что-то дельное. Я надеюсь получить ответ в начале будущей недели. Но по большому счету, пластобетон нам все же нужнее, чем месть. Хайнс недовольно поморщился. – Знаешь, иногда зло берет! Вот есть у тебя все эти парни, вооруженные до зубов… а толку-то, если никого пристрелить нельзя? Враз бы полегчало. Джоул только хмыкнул в ответ.