Прошло еще три дня, прежде чем у Джоула появилось время поболтать с вице-королевой. Он заманил ее на базу предложением поужинать за общим столом с офицерами: никаких сладостей и некий шанс хоть ненадолго забыть про все эти комаррианские напряги. Во всяком случае, когда он вел ее по взлетно-посадочной полосе в дальний конец базы, и оба они щурились на закатное солнце, Корделия все еще распространялась об этой проблеме. – Что-нибудь, что затронуло бы мой участок? – поинтересовался он, когда они преодолевали край взлетной полосы. Вдалеке вогнутый склон горы, казалось, дрожал в раскаленном воздухе. – Не прямо. Дело обычное – они хотят учредить экстра-планетарные акции с правом голоса для людей, делающих особые материальные или инвестиционные вклады в развитие колонии, точно так же, как у них в их куполах. И как выяснилось, по странному совпадению этими людьми оказались они сами. Мое контрпредложение, чтобы мы просто предоставили каждому по десять неотчуждаемых акций с правом голоса, переместив десятичную запятую, было отклонено моими советниками на том основании, что они воспримут это как издевательство с моей стороны. Коим оно и являлось. И все-таки я бы предпочла пустить под откос любое движение в сторону референдума прежде, чем оно сдвинется с места. – Но ведь позволить референдум было бы абсолютно безопасно. Все, кто не из их числа, проголосовали бы против, разве нет? – Возможно, и нет. Достаточно многих оптимистов могла бы поколебать статистически маловероятная идея, что как раз они-то и окажутся в числе тех немногих, кто получит выгоду, и тогда они с этим согласятся. Пойми же, никто не срывается с места и не едет на Зергияр, чтобы взяться за работу, которая здесь есть, без определенного врожденного оптимизма. – Когда они прошли еще немного вперед, она добавила: – Разве что, кроме наших барраярских русскоговорящих, которые, естественно, постоянно мрачны, насколько я могу судить. Джоул нахмурился. – Думаю, я могу тебе обещать, что субъекты твоих экспериментов по нарождающейся местной демократии не будут преследовать тебя на моей Имперской базе. Они уже почти дошли до места назначения. – Наверняка ведь врешь, но мне без разницы… – Она вдруг замолчала, недоуменно озираясь по сторонам. – И что ты здесь видишь, Корделия? – Джоул обвел рукой кучи мешков двухметровой высоты напротив них. Мешки были уложены на грузовых платформах, их ряды простирались на десятки метров во все стороны – похоже на крупномасштабную модель некоей геологической аномалии: бесплодные земли, усеянные столовыми горами и прорезанные ущельями, разве что более ровные. Совершив несколько зигзагообразных маневров, Джоул привел ее в центр лабиринта. – Много-много мешков, набитых всяким хламом. Не принадлежащим мне, хочу благоразумно отметить. Поставленным подрядчиком на месяц раньше – одно это должно было бы уже меня насторожить… – Подрядчиком, раньше? Что, правда? Твой рассказ начинает слегка напоминать алкогольный бред. Он мрачно кивнул. – А я еще даже не начинал пить. Это должно было стать бетонным покрытием для новых взлетно-посадочных полос на второй базе в… Уже решили с названием? – В Гридграде. – Она сморщила носик. – После того, как всё станет известно, жители, наверное, захотят дать своей деревне новое название, но это, по счастью, будет уже не моя проблема. Если только они не попытаются назвать деревню в честь Эйрела и не заставят меня выйти и произнести, на хрен, очередную речь. Удачное расположение – почти на экваторе, как Каринбург, что ведет к увеличению полезной мощности катеров, стартующих на орбиту. Джоул был удовлетворен. По крайней мере в этом аспекте. Тот факт, что место находилось в одной десятой длины экватора… – Гридград от нас довольно далеко. И с точки зрения времени, и с точки зрения расстояния. Предварительное проектирование для начала прокладки взлетно-посадочной полосы будет не раньше чем через год. Полтора года, реалистично. – И все-таки я не могу понять, что тут не так. Бетонную смесь должны ведь рано или поздно туда перетащить, нет? – Она с сомнением ткнула пальцем набитый мешок. – Если только кто-нибудь не запустит со дня на день новый завод по изготовление материалов в Гридграде, но я такой заявки у себя на столе еще не видела. Хотя полагаю, со временем она появится. Джоул покачал головой. – Это последние инновации в области стройматериалов на основе высоких технологий. Бетон очень прочный после укладки, но при этом пластичный при повторной значительной ударной нагрузке – например, при приземлении катера. Позволяет инженерам наполовину снизить вес и объем, а следовательно, и стоимость – даже при более высокой цене за тонну. За тысячу тонн в данном случае. Корделия глядела на него, вскинув брови, – как всегда, когда была чем-то озадачена. – Это пластобетон. Он хранится веками, верно? И я бы не сказала, что ты страдаешь из-за того, что он занимает много места. Если понадобится, у тебя тут квадратные километры пустой базы, зарезервированные императорским указом для будущих казарм и взлетно-посадочных полос. Хотя мне, вероятно, следует предупредить тебя, что некоторые каринбургские застройщики уже начинают жадно на них поглядывать. – Хранится-то он хранится, но только после того, как его перемешают и смонтируют. – Джоул снова обвел рукой горы мешков. – Ты упустила еще несколько слов: «последние», «инновации» и «на основе высоких технологий». Компоненты обычного пластобетона, изготовленного по старинке, действительно на удивление долговечны. А вот это дерьмо – оно прекрасное, пока свежее, но если его вовремя не смешать с соответствующим активатором и не пустить в работу до окончания срока годности, то в нем начинают происходить необратимые химические процессы, и оно попросту портится. А срока годности у него осталось уже меньше года. Понятия не имею, сколько времени оно валялось на складе у производителя, но сколько-то валялось, это точно. – Пластобетон с запланированным устареванием, – проговорила она с ироническим восхищением. – Кто ж знал? – Офицер-квартирмейстер явно не знал – увы. И на прошлой неделе разрешил завезти это на территорию базы. Возможно, его испугало такое количество грузовиков, заблокировавших центральные ворота. В общем, он расписался за приемку груза, не связавшись предварительно с инженерами. А самая первая проблема, разумеется, в том, что это вообще никто не предполагал доставлять именно сюда, скорее уж в Гридград – после того, как всё рассекретят. – То есть они не только сбросили залежалый товар, но еще и вводят в дополнительные расходы по его доставке. Прекрасно. – Плюс еще бухгалтерский отдел базы, который тоже ничего не согласовал с инженерами, а просто-напросто вышел сюда и посчитал мешки, чтобы проверить, соответствует ли их количество указанному в документах, а посчитав – быстренько оплатил счет. Прямо-таки беспрецедентный пик эффективности! – Неприятный сбой, но, конечно, вполне исправимо. Одно то, что они доставили не по тому адресу, уже дает тебе веское юридическое основание. Заставь их приехать, забрать это все и возместить тебе кредит. Эйрел бы так и сделал. – Эйрел пригрозил бы, что заставить их это съесть – и они бы ему поверили. – Джоул на пару секунд замолчал, с завистью вспоминая умение Эйрела отдавать приказы. Сам он так никогда не сможет. Вся шутка состояла в том, что Эйрел не шутил. – Я это уже сделал. Ну, только без «заставить съесть». Они утверждают, что такой шаг их полностью обанкротит – и лишит возможности заниматься поставками в следующем году. А других поставщиков больше нет – не на такие объемы. Я послал одного из самых моих сообразительных ребят, снабженца, проверить, так ли это на самом деле, и он говорит, что это правда. Корделия нахмурилась. – Эти типы – «Плас-Дэн», так? Мне казалось, у них хватило бы ума не ссать в ведро, из которого хотят напиться. Джоул ухмыльнулся на старую Эйрелову присказку о политике. Жаль, что он никогда не произносил это изречение публично. – Ты права, конечно, но… Это – гражданские колонисты. А потому они в вашем ведении, ваша светлость. Да, и… хотел сказать еще кое-что строго между нами, на ушко, так сказать… Джоул немного сконфузился – приблизив губы к этому самому ушку, трогательно выглядывающему среди непокорных прядей. Сейчас у нее совсем не такая прическа, как в былые времена – тогда ее роскошные волосы свободно ниспадали на спину, или же она делала строгую, но изысканную прическу, украшая ее цветами. Корделия казалась встревоженной. – Вот черт, я так и знала, что ты не все говоришь. Хочешь, чтобы я присмотрелась к этому «Плас-Дэн»? Посмотрим, может, у меня получится что-то сделать. – Во всяком случае, попытаться стоит. Вот только хорошо, если бы при этом не сорвались поставки пластобетона на следующий год, договорились? – Угу… – Она окинула недовольным взглядом горы мешков. – Так ты за этим меня сюда затащил? Конус тишины? Зато всем за версту видать, что мы обсуждаем какие-то секретные дела. Впрочем, я была не прочь прогуляться. Погода сегодня хорошая, даже теплее, чем когда был прием в саду. Небо ясное, свет яркий, золотистый… Ох, наверное у нее ноги болят? Они ведь и правда проделали немалый путь через всю базу? Оливер глянул на ее туфли – вроде достаточно удобные. И в который раз пожалел, что не воспользовался случаем помассировать ей ступни, когда она скинула туфли, чтобы дать отдых натруженным ногам после того приема. Но визит в репроцентр полностью выбил его из колеи. Да и она могла счесть слишком дерзким его предложение заменить Эйрела. – Э-э… нет. Не только за этим, – признался он. «Совсем не за этим». Просто злополучная компания «Плас-Дэн» была первым, что пришло в голову в качестве благовидного предлога, а идея напустить на них Корделию стала следующим логическим шагом. – Есть еще кое-что личное и совсем с этим не связанное. Корделия прислонилась к штабелю мешков, скрестила руки на груди и улыбнулась: – Я всегда готова тебя выслушать. Он сделал глубокий вдох. – После нашего недавнего разговора я поручил Тану провести оплодотворение клеток. – Поздравляю! То есть ты, считай, уже почти отец. Думаешь заморозить зиготы до тех пор, пока не определится, что дальше со службой? – Да. Во всяком случае, так я ответил Тану, когда он позвонил утром. Но вообще-то он звонил, чтобы сказать… ну, в общем, с одним ничего не получилось. А ещё он сказал, что это нормальный отсев на этой стадии. Корделия ненадолго задумалась, а потом кивнула. – Я начала с двадцати яйцеклеток, которые привезла с Барраяра. С половиной по тем или иным причинам ничего не вышло. Микробиология куда как сложнее, чем обычно думают. И гораздо безжалостнее. Его собственная биология добавила к этим потерям еще одну. «Корделия, ты всегда будешь опережать меня на шаг?» – Тан постарался объяснить мне все максимально доступно. Молекулярная биология – не самая сильная моя сторона. Это не механика. Это… Корделия внимательно слушала, прислонившись к штабелю мешков. Джоулу показалось, что она встревожилась. «Всему свое время, мистер Джоул». Он потупился, избегая смотреть ей в глаза. – Еще две недели назад я ни чем таком даже не думал. Неделю назад я был… обескуражен, наверное. Я не мог решиться. Но мысль о четырех фантомных сыновьях быстро укоренилась в моем сознании. Сначала я думал только об одном, а там уж видно будет. Потом о двоих, потому что обычно считается, что мальчику нужен брат, хотя и не уверен, что мой родной братец лучший тому пример. А потом в голове возникло: «а что, если»… Как я могу… как я смог бы… – Он умолк, смешавшись, не зная, как высказать то, что еще и сам толком не мог понять. – Оплакиваешь потерянного ребенка, о котором мечтал? Джоул кивнул: – Что-то в этом роде. Он и сам такого от себя не ожидал. Когда он сказал Тану, что решил запустить процесс, он словно заключал пари с собой – или втайне надеялся? – что из этой затеи вообще ничего не выйдет и все будет как раньше. Он вернется к прежней жизни, без этих мучительных сомнений. «Чем раньше начнешь, тем раньше всё будет позади». А потом, когда его потаенное злое желание частично исполнилось… имеет ли он право горевать? Он снова посмотрел на Корделию. – Мне не с кем поговорить об этом, кроме тебя. Честно говоря, именно поэтому мы сейчас здесь. «Давно бы мог сказать…» Она закусила нижнюю губу, колупнула носком красную сухую землю. – Оливер…Мне кажется, ты раб собственных страхов. Пойми же, что тут аморального? Или скандального? Или незаконного? Это не свергнет правительство Империи, и Зергияру ничего, кроме пользы, не принесет. Теперь уже нет никаких причин бояться, что правда откроется и это приведет к ужасным последствиям. Все уже в прошлом. Ты просто пошел в репроцентр и купил анонимно пожертвованную яйцеклетку, а вернее, три. Многие так поступают. И об этом можно поговорить с кем угодно, почему нет? – Проще сказать, чем сделать. Ты сама знаешь почему. – Ну, если ты дрожишь от страха, что тебя осудят те, кто застрял в Периоде Изоляции или еще более дремучих временах и местах, хотя Период Изоляции закончился еще до их рождения… Хочешь сыграть в игру «А как бы поступил Эйрел?». Знаешь, Оливер, он бы сказал так: «Да расскажи об этом, черт возьми!» Или воспользовался бы более крепким выражением. – Она задумчиво сощурилась. – Надо сказать, такой взгляд на вещи приводил в ужас его молодых помощников, когда он уже был в том возрасте, что помощники стали намного моложе его. Старшее же поколение – помнившее, как он куролесил в Форбарр-Султане в молодости, в те самые черные для него годы после страшной гибели первой жены, – не удивилось бы ничему. А впрочем, младшее поколение не затевает бесед со стариками, если можно этого избежать, так что их иллюзии остались при них. «Уж не Майлза ли она имеет в виду?» – спросил себя Джоул. Корделия подняла на него взгляд. В ее серых глазах – понимание и мягкая улыбка. – Оливер, с тобой всё в порядке. И вообще всё в порядке. Это современный Зергияр, а не Барраяр прошлого. Никто никого не убьет в порыве праведного гнева, правда. – Но при этом даже ты говоришь об «анонимно пожертвованной яйцеклетке».