И в чем заключается это деликатное задание? — задал я вопрос не ожидая подвоха. Да тут такое дело. Наш уважаемый Александр Иванович назначен главой нашей военной миссией по вопросам снабжения армии и флота и вскоре убывает в Англию на конференцию и вот ему нужен вот такой помощник как вы. Многие за границей о вас уже по наслышаны и хотели бы увидеть воочию, так говорится с победителем битвы в Рижском заливе. «Похоже я влип, если сейчас не выкручусь то эти морские волки уговорят меня поехать в эту долбанную Англию, а туда несколько дней на корабле. А ведь точно, другого-то способа туда попасть кроме как на корабле, нет. А это железный повод отказаться от этой поездки» — это все быстро прокрутилось в моей голове. — Ваше высокопревосходительство, тут я давеча каких-то семь часов прошелся на «Бурном», а в заливе и волнения-то в это время практически не было. Так я думал что Богу душу отдам, так меня на волнах растрясло хоть обратно в госпиталь ложись. А до этой Англии несколько дней идти и не по заливу заметьте, а в бурных северных морях. Так я и преставится могу, во время этого перехода. Так что я лучше на бережку в этот раз останусь, боюсь не выдюжу переход через три моря. И вот ещё что. Если я поеду, то быть международным осложнениям. — Это, каким же таким осложнениям? — Да просто я с некоторых пор на дух не переношу этих чопорных островитян, зол я на них очень. И не дай Бог конечно, но ведь я могу в сердцах просто на просто там кого-то пристрелить из этих высокомерных…. Ну нет вы уж увольте меня от такой участи, кроме того я ещё после ранения не отошёл а вы предлагаете мне ехать в этот «гадюшник» да «не за што». И кроме того, я должен выполнить поручение командующего, дадено им мне на последок. — И что это за поручение? — Изыскать дополнительные части для поддержки десанта. — С этой просьбой мы уж обращались и к генералу Рузскому. Говорит что нет свободных войск, германец давит, продыху нет. — Ваше высокопревосходительство пока германец не пришёл в себя, на плацдарм срочно нужно послать подкрепление. Нельзя допустить, чтобы нас оттуда скинули обратно в море. — Да понимаем мы всё прекрасно но командующий Северным фронтом твердит — «Не могу даже батальона снять с фронта, чтобы послать на курляндское побережье». — Да что тут говорить, это же Рузский! У него зимой снега не выпросишь, не то, что роту солдат. Если бы он в прошлом году не напортачил в Галиции, ради собственных амбиций и славы, поставил на кон успех России в войне. Он проигнорировал приказы командующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова идти на помощь Брусилову, и ради сомнительной славы освободителя Львова, он позволим шестьсот тысячной армии австрияков выскочить из мешка. Тогда мы упустили по его вине возможность одним ударом нанести австриякам катастрофическое поражения. Великий князь Николай Николаевич, хотел отдать Рузского под трибунал. Но как говорят у нас, победителей не судят. Но, поди он тогда на помощь Брусилову, да захлопни мешок, победа была бы во сто крат весомая чем захват без боя оставленного австрияками Львова. — Что же сейчас об этом говорить. Тогда о полной картине происходящего никто не знал, и Рузский немного перестраховался, не проявил инициативы, но Львов-то он взял за это и получил Георгия второй степени — выступил в защиту Рузского, Русин. — Ну да ещё бы не дали когда вся пресса возвела его в национальные герои за взятия Львова, Государю некуда было деваться только награждать да он и не вдавался в подробности того что произошло на самом деле в Галиции. Победное наступление наших войск всё ещё продолжалось, и ничего страшного, что австрияки в этот раз сумели избежать окружения, в следующий раз попадутся. Да вот нет! В такой котёл больше не попадут. А разбей мы в тот раз австрияков, то сейчас бы не откатились за Днестр. Да полноте вам адмирал в армейские дебри залазить. Ругай или хвали Рузского, нет у него войск. — Так уж и нет. Только в столице более ста тысяч войск находиться, вот отсюда и надо взять. — Это так. Но без соизволения государя нам никто не позволит даже роты взять. — Тогда надо напрямую обратиться к императору. Я бы и сам к императору обратился с этой просьбой, но мне для этого надо попасть к нему на аудиенцию. — Ну что же, тогда я постараюсь организовать вам такую встречу. Жду вас завтра в два часа пополудни. И подумай над предложением поехать в составе делегации на конференцию в Англию. — Подумаю. Разрешите идти Ваше Высокопревосходительство. — Иди. V Выйдя из Адмиралтейства, я направился на набережную к Петровскому спуску немного подумать о завтрашнем дне. Пока я прогуливался, мой желудок стал призывно требовать пищи. Что-то мы проголодались, не пора ли нам «пожрать» — подумал я, прислушиваясь к требованию своего желудка. Останавливаю пролётку и прошу отвезти себя на набережную Фонтанки. Зачем это я сделал, я и сам не вполне понимал, хотя можно было не утруждаясь дойти до Невского и там отобедать в любом из ресторанов. Но я поехал на Фонтанку и возле одной ресторации показавшейся мне чем-то примечательной и что-то связанной именно с этим заведением решил остановиться. Рассчитавшись с кучером, я направился к входу в ресторан. — Господин адмирал, а господин адмирал. Адмирал да остановитесь же вы наконец — слышу сквозь свои думы приятный женский голос. Я не сразу понял, что это обращаются именно ко мне. Но голос показался знакомым. Я останавливаюсь, резко оборачиваюсь и вижу молодую женщину. — Софья Леонидовна? Какими судьбами? Вот не ожидал вас тут увидеть. «Я даже не понял, что всё это я проговорил автоматически, не осознавая что эту женщину вижу в первый раз. Но откуда тогда я знаю её имя отчество? Это я её не знаю, но хозяин-то тела её определенно хорошо знает, если без запинки произнес её имя. И что это мне он при слиянии ничего о ней не поведал». — Это всё молниеносно проносилось у меня в голове, пока я рассматривал очень привлекательную женщину, на вид лет тридцать не более. Одетую в коротенькую шубку из какого-то зверька черно-серебристого цвета, в длинную юбку из темно-синего материала похожего на бархат. На голове небольшая меховая белая шапочка. — Я вас так же не ожидала увидеть именно тут — мило улыбаясь, проговорила незнакомка. Я стоял и хлопал глазами, не зная что предпринять дальше. Но она определённо близко знакома хозяину этого тела. Но вот почему он не подскажет кто она и как мне с ней вести. Похоже что и он не ожидал её встретить тут, и теперь не знает что мне подсказать на сей счет? — Мишенька, что так и будем стоять тут перед дверьми, может пригласите даму с собой. Я как погляжу, вы собрались откушать. «Опаньки! Да она меня Мишенькой кличет. А это неспроста» — промелькнула мысль в голове. — Конечно-конечно. Вот я болван, увидел вас и все на свете забыл. Она звонко рассмеялась на эти слова. — Софьюшка я приглашаю вас отобедать со мной, а пока мы будем с вами обедать поболтаем о том о сём, я думаю у нас есть чего вспомнить (именно это я хотел выяснить, кто же эта миловидная женщина, хотя она кого-то мне напоминает но вот кого). Пропуская вперёд свою спутницу в гостеприимно раскрытые швейцаром перед нами двери, мы вошли в фойе ресторана. И тут из закоулков моей — его — нашей памяти все всплыло, теперь я знал, что это за женщина рядом со мной. А ведь первая наша встреча состоялась за месяц до начала войны при весьма драматическо-комических обстоятельствах. «В начале июля 1914 года, я по делам прибывал в столице. Вот тогда-то мы и познакомились. Как-то прогуливаясь вдоль Английской набережной по направлению к Александровскому саду и поглядывая на праздно шатающийся народ, в особенности на одиноких особ женского рода. Вот тогда-то я её впервые и приметил. Она одиноко стояла у гранитного парапета и глядела на Неву. На ней тогда было бледно-голубое платье и точно такого цвета шляпа. Я решил подойти и познакомиться с ней раз она тут одна без кавалера, может что-то и обломиться морскому офицеру. Если при всём при этом окажется, что она ждет кого-то, так мы просто откланяемся и пойдём искать своё счастье — «на пару дней» — в другом месте. Я направился к выбранной мною цели с самыми серьёзными намереньями познакомиться, но тут меня некстати перехватил — и откуда он только взялся в этот момент — старший лейтенант Копец. Он до недавнего времени, был старшем штурманским офицером на «Рюрике», которым в тот момент я имел честь командовать. Но с полгода назад был переведён на должность флагманского штурмана в бригаду подводных лодок. — Ваше высокоблагородие! Господин капитан первого ранга Бахирев. Одну минуточку — раздалось позади меня, призывая остановиться. — Мне пришлось невольно затормозить своё движение. — А, Константин Иосифович — узнал я того кто меня остановил. Мы поздоровались с ним. — Никак по делам приехали в столицу, или просто отдохнуть? — задал мне глупый вопрос мой бывший подчинённый. — Кому как! Но мне, одно другому не мешает. А вы-то Константин Иосифович, какими судьбами в столице? — Его превосходительство контр-адмирал Левицкий — под началом которого я имею чести служить — вызван в ГМШ к Его высокопревосходительству вице-адмиралу Русину. Я был в числе сопровождающих. После аудиенции адмирал отпустил меня, так что я до завтрашнего дня свободен. Решил пройтись по городу, немного развеяться, как заприметил вас. Сразу вспомнился наш «Рюрик», думаю, дай подойду да справлюсь о здоровье, поди полгода прошло как я покинул крейсер. Просто захотелось поговорить да вспомнить былое. — Здоровьем, как известно Бог меня не обидел. Вот даже имел желания сейчас с барышней познакомиться — проговорил я, глядя на предмет своего недавнего интереса удалявшегося в сторону Александровского сада. Да и рано ещё обращать пристальное внимание на свои болячки. И не я виноват, что вас с крейсера перевели на эти «железные бочки». Сами изъявили желание на них служить — немного раздраженно проговорил я, всё ещё провожая взглядом девицу. — Да я и не сожалею об этом. Пройдет немного времени и эти «железные бочки» как вы изволили выразиться, в грядущей войне ещё о себе заявят. Ей Богу и громко заявят, помяните меня! Скоро на флот начнут поступать подводные лодки Бубнова, это будут самые совершенные лодки в мире. В 650 тонн водоизмещения, два двигателя для надводного хода по 1300 сил да два электромотора по 450 сил. Не в одном флоте подобных нет, а скорость 18 узлов надводного хода да до десяти узлов под водой смогут ходить. Как обещал господин Бубнов, его лодки смогут опускаться в пучину до ста метров. Да к тому же, и вооружение не виданное, двенадцать торпед за раз может выстрелить. Это разве не силища. Никакой дредноут не выдержит столько попаданий.[2] — Молчу, молчу! Эх как ты разошёлся, никак меня агитировать собрался перейти на ваши бочки. Мне ещё пока и на белом свете прекрасно живётся и добровольно в ваш «железный гроб» не полезу. А зря. За подводными лодками большое будущее как говорит наш «ПАПА». — Кто? — Да мы так начальника бригады Его превосходительство контр-адмирала Левицкого называем. — Ну и как он на это смотрит? — Похоже что это ему по душе. Ну что Константин Иосифович, раз не удалось мне познакомиться с очаровательной девицей, тогда может заглянем в ресторацию, и там продолжим наш спор, что лучше — крейсер или подводная лодка. Зайдя в первое попавшее подобное заведение, мы как истинно русские сделали немаленький заказ, через некоторое время повторили в таком духе — «Эй, болван, собачий сын! Подойди сюда, скотина! Живо водки нам графин. Да салат из осетрины!» Поздним вечером в хорошем подпитии и немного на взводе, из-за того что мне не удалось познакомиться с той молодой женщиной, так ещё после этого весь вечер проторчать в ресторане продолжая наш спор, я на пролётке направлялся к доходному дому купцов Марголиных что стоит недалеко от Измайловского моста. Когда я по делам бывал в столице, то не редко мне приходилось снимать меблированную комнату в этом доме. Вот и в этот приезд мне предоставили комнату на третьем этаже. Окна из комнаты выходили одновременно, и на Большую Подьяческую, а далее через большую клумбу на Никольский переулок. С этой же улицы был ещё один вход в дом, что в этот раз было для меня немаловажно. Так что я мог попасть на свой этаж и в комнату тут, а не через парадные двери, что располагались со стороны Набережной Фонтанки. И кроме того мне не хотелось в таком виде проходить длинным коридором почти через весь дом и с кем-то встречаться из знакомых. Вот потому-то я выбравшись из пролётки направился ко второму входу. Уже поравнявшись с дверью, и мне оставалось только взойти на крыльцо, и я в здании, но тут раздался женский вскрик, как мне показалось со стороны противоположного дома, что стоял по Никольскому переулку. Заподозрив что-то не ладное, я направился в том направлении к виднеющейся там арке. Как только я вошел под арку, увидел двух вполне прилично одетых молодых парней и лежащую у их ног барышню. Один из парней что-то прятал за пазухой, а у второго в руке на миг блеснул нож, который он по быстрому спрятал, наверно рассчитывал что я не заметил. Оба были крепки телом и видно не из робкого десятка. Да и что им было боятся видя перед собой не вполне трезвого офицера. — Что тут происходит? — Да вот нашей сестрице стало дурно, вдруг вскрикнула да и упала не с того не с чего. Сейчас мы её аккуратно подымем и отнесём до дому, к папеньке к маменьке. Тут нам недалече — пролепетал один из парней елейным голоском. — Может вам помочь? — Да мы сами справимся ваше благородие. — Ну как знаете. И кто его ведает, может и правду братья, а я тут черте что подумал, сейчас отнесут барышню домой и всё — пронеслись мысли в моей голове. Всё же сейчас Белые ночи, и видно девонька не наблюдая часов допоздна загуляла, а братья по повелению родителей видимо вышли её искать. И тут в темноте арки встретились, и она бедняжка с испугу упала в обморок. Один из парней взял девицу на руки и только сделал шаг в сторону внутреннего двора, как вновь раздался девичий визг. Девица стала извиваться и брыкаться у парня на руках и давай кричать — Отпусти меня негодяй! Мерзавец! Что вам от меня надо. Помоги-и-те-е. Видимо пришла в себя от прикосновения. Парень от неожиданности выпустил барышню из рук, которая вновь оказалась на земле. — А ну стоять! — грозно воскликнул я. Это чего же ваша сестрица кричит как на пожаре, или вы никакие не братья, а замыслили какое-то лихоимство? — Шел бы ты ваше благородие своей дорогой, и так на ногах чуть стоите. Не приведи господь, споткнетесь, да головой о булыжную мостовую — угрожающе проговорил один из них, вынимая нож. Значит мне не показалось, это был на самом деле нож. У второго тоже что-то должно быть вот только он руку прячет. Наверняка тоже нож или кастет и не дай Бог револьвер, ещё шмальнёт сдуру — промелькнули мысли в моей затуманенной спиртным голове. — И никак вы решили на воинского человека напасть, что канальи, на каторгу захотели. Тот что с ножом только оскалился, и так нехорошо заулыбался, не предвещая ничего хорошего, стал приближаться ко мне. — А мы сейчас посмотрим на твою голубую кровь золотопогонник.