Я всё же встретился с этим талантливым и амбициозным молодым (Тогда ему было всего 23 года) изобретателем и в тоже время предпринимателем который строил ещё и самолёты для нужд армии. Найдя на окраине города эти мастерские, состоящие из пары ангаров и нескольких небольших производственных помещений, больше похожих на складские сараи, огорожены невысоким покосившимся забором. Вот это и было пока и всё предприятие Пороховщикова, возможно будущего магната российской промышленности. Поймав на дворе какого-то мастерового, я попросил его показать, где тут находиться их хозяин. Меня повели к пристроенному к одному из ангаров небольшому двухэтажному домику, где у господина Пороховщикова располагались его технические службы, жилое помещение и его рабочий кабинет, тоесть небольшая комната, где он «думу думал». Провожатый по дороге перехватил куда-то спешащего по своим делам пацана и послал его бегом предупредить хозяина, о приезде большой шишки в погонах — это значит обо мне. Он встретил меня у дверей своего кабинета. — Александр Александрович Пороховщиков, Ваше Превосходительство — представился хозяин кабинета. — Контр-адмирал Бахирев. — Бахирев, Бахирев. А я определённо что-то слышал про вас или где-то что-то было написано. Но если честно я сейчас мало читаю того что пишут в наших газетах. Так чем обязан вашему приходу господин адмирал. «Смотри-ка! Этот молодой человек так занят своими делами, что похоже совсем не интересуется газетами, а там в течение месяца возносили меня на Олимп. Разве только глухой, слепой и немой в одном флаконе не знает тут в столице кто такой контр-адмирал Бахирев. Мне даже обидно за такое невнимание к моей персоне» — подумал я. — Если можно, я бы посмотрел на ваше изобретение — молодой человек. Поговаривают, что оно может иметь практическое применение в военном деле. — Возможно, вы имеете в виду «Вездеход», что недавно мною был представлен военному ведомству на испытание. — Да, именно его я и имел в виду. — А что это моим изобретением заинтересовалось морское министерство. — Сейчас молодой человек идет война, и какая разница кто вас может поддержать в доводке вашего изобретения, чтобы его смогли принять на вооружение армии, а возможно и флота. Я имею в виду, для нужд береговой обороны и частей морской пехоты. Вы же не будете отрицать, что первые испытания вашей машины не совсем прошли успешно. И вашу машину нужно ещё доделывать и доделывать, чтобы она смогла показать в будущем приемлемые результаты, чтобы можно было рассматривать её как боевую машины. И по этим результатом хотя бы сделать предварительный заказ на несколько машин уже для войсковых испытаний. А там глядишь, и начать изготавливать их в больших количествах для армии. А пока она никуда ни годится. — Я работаю над улучшенным вариантом «Вездехода» уже в качестве боевой машины, и вскоре представлю её для испытаний. — Так вы и показать её можете, хотя бы то что она из себя представляет. — Хорошо пойдемте я вам всё покажу. Мы направились в один из сараев, где стоял в полуразобранном состоянии некий агрегат, чем-то отдалённо напоминающий снегоход только осталось впереди приделать лыжи. Значит это и есть ваш «Вездеход»? Да! — Что-то он какой-то неказистый, да и не внушает доверия именно как вездеход. Вы утверждаете, что он у вас может пройти там, где не пройдет другое транспортное средство. — Но кто-нибудь может гарантировать, что он способен создать такую машину, которая могла бы пройти в любом месте. Я думаю, что и в ближайшие пятьдесят, а может и сто лет такой машины не будет. А моя машина может и по грязи и снегу и даже плавать. — Даже плавать? Но как я знаю, вот на плавучесть-то испытания не проводились. — Так не успели их провести, пришлось эвакуироваться из Риги. — Допустим она может плавать, но меня больше интересует как сей агрегат управляется на местности. Я вижу что у него всего одна гусеница. — Но это пока только опытный образец на следующем мы отработаем новый принцип управления. Хорошо, я даже не буду спрашивать, какой вы там принцип разрабатываете для своей машины, но мы хотим, чтобы она имела приемлемое управление, и двигаться могла не только по прямой, и по хорошей дороге, но и по пересеченной местности. Например; по пахоте, снегу и грязи. Я посоветовал бы вам поставить свою машину на две гусеницы. — Именно такой вариант сейчас я и разрабатываю. — Если так, то это правильное решение. И чтобы вы имели представление, что нам нужно, я тут принёс вам некоторые эскизы и техническое задание на конструирование бронированных машин. — Так вам что, нужно несколько и разных? — На первое время нам надо всего две машины, но разные по назначению. Вы подробно всё это прочтёте здесь — показывая на папку с бумагами — поглядите на схемы и эскизы. Потом дадите мне ответ, какие из представленных нами машин, по вашему вы сможете сделать. Мой адрес там же в папке. Содействие вы получите, и возможно даже производственные мощности, если сами на своём предприятие не потяните этого. — Я передал Пороховщикову папку с бумагами. — А есть гарантии, что после изготовления опытных образцов поступит заказ на изготовление данных машин. — Так это полностью зависит от вас. Если ваш образец пройдет испытание, и он будет хотя бы на восемьдесят процентов соответствовать заявленному техническому заданию, то заказ будет исчисляться сотнями таких машин. При таких цифрах Пороховщиков сразу встрепенулся он все же в первую очередь предприниматель и сразу почувствовал выгоду и в его ушах стоял звон вожделенного металла. — Хорошо я сегодня же внимательнейшим образом всё прочитаю и просмотрю и завтра же дам ответ. — Возможно, днём вы меня дома не застанете, но вечером где-то после восьми, я обязательно буду дома. Вот там мы всё с вами обстоятельно обговорим. На другой день наняв пролётку я поехал на Балтийский завод, где проходил ремонт мой флагманский корабль — линкор «Петропавловск». Тут же на заводе переоборудовали в гидрокрейсер императорскую яхту «Штандарт». Взяв провожатого при въезде на завод, я направился сначала на линкор. Подходя к линкору, я увидел, как у его трапа усиленный наряд из матросов линейного корабля во главе с офицером и несколько жандармов. Они проверяли всех, кто намеревался подняться на корабль. Также проверялся весь груз, подымаемый на корабль. В старшем я узнал мичмана Викберга, он держал какой-то лист бумаги, по всему видно список с фамилиями рабочих и делал пометки, а матросы в это время проверяли их ящики с инструментами, короче, проводили полный шмон, в поисках чего-то запрещенного. Тут же рядом с ним находились десятники, они-то своих рабочих знали, так что ничто и никто лишний на линкор попасть не мог. Завидев меня, мичман направился ко мне с докладом, но я его остановил. — Мичман! Отставить. Ты лучше Фёдор вызови мне кого-то из вахтенных. А то я смотрю, тут у вас без провожатого ходить не дозволяется. — Ваше превосходительство так вы ничего не знаете. — Так меня почитай полтора месяца не было. Так что тут у вас? — Так месяц назад наш корабль попытались подорвать. — Как это подорвать? Злоумышленников поймали? — Никак нет. Только вот был обнаружен тайник, в котором было более пуда динамита. Он находился в помещении минного аппарата, что расположен по правому борту возле первого котельного отделения. С тех пор командир корабля приказал, всех и всё что поступает на борт корабля тщательным образом проверять. — Ну что ж, он правильно поступил. Вовремя вы этот динамит обнаружили, не дай Бог, если он рванул бы. Я надеюсь, что торпеды были без зарядов. — Так точно, перед ремонтом весь боезапас был выгружен. — Хотя и этим пудом динамита можно много дел натворить на корабле и надолго вывести его из строя. — Говорят, что это германские агенты пытались таким вот способом отомстить нам за своё поражение в заливе. — Это кто же так говорит-то? — Так комиссия, которая расследовала это дело. Кого тут только не было, и из департамента полиции, целых четыре делопроизводства (отдела) этим делом занимались. Начиная с охранки и сыскного отдела, кончая контрразведкой из девятого отдела. Двоих подозрительных полиция забрала, вот только причастны они к этому или нет нам не докладывали. Этим же делом занималась контрразведка флота, во главе с капитаном второго ранга Виноградовым. Но так ничего и не нашли, но одного матроса гальванёра с корабля увели. Вот оно как. Не буду тогда отвлекать тебя от работы, а то смотри какая уже тут очередь собирается. Так что мичман смотри в оба, чтобы не одна живая душа без досмотра на борт не попала, особенно с опасным грузом. Остальные новости мне кто-то другой расскажет. Первым кто меня встретил на борту корабля, это был старший офицер линкора старший лейтенант Лушков. Выслушав его доклад и поздоровавшись, я спросил о командире. Узнал, что командир линкора Пилкин съехал на берег по делам и обещал к обеду вернуться. — Ну что же Александр Николаевич, давай показывай, что тут у нас делается. А вначале расскажи какую-то страшную историю, что не рассказал мне мичман. — Так что вам мичман Викберга успел рассказать? — Что нашли динамит, и что не нашли злоумышленников. Кого-то жандармы арестовали, но есть ли доказательства, что они виновны в этом или нет. Даже командира корабля в этом не удосужились поставить в известность. Так? — Да, Ваше превосходительство. — А кого из матросов арестовали? — Гальванёра Кичига. — А он-то тут каким боком под подозрение попал? — Так он приписан к этому торпедному аппарату. — А другие как же, в не подозрении? — Если больше никого не забрали с линкора, значит остальных посчитали благонадёжными. — Насчет гальванёра я сам встречусь с Виноградовым и выясню все обстоятельства. Но почему меня командир линкора в известность не поставил об этом происшествии? — Ваше превосходительство, тогда вы были ещё очень слабы и вас не хотели расстраивать, так как ничего серьёзного не произошло. — Так вы посчитали, что это не серьёзно? — Нет, нет. Я не это имел в виду. То, что нас хотели таким вот способом вывести из строя, это даже очень серьёзно, и мы сразу же приняли меры по предотвращению таких вот попыток на будущее. Владимир Константинович зная ваше состояние, запретил что-либо говорить по этому поводу, чтобы не навредить вашему здоровью. Намеревался всё рассказать позже, когда бы опасность миновала, но как видно не было времени. Я ещё с ним поговорю на эту тему. Теперь рассказывай что и как с линкором? — Германец хорошо постарался, досталось нам отменно. Но ничего мы свой корабль отремонтируем, будет как новый. — Что успели за это время восстановить? — В первую очередь заделали все подводные пробоины. Для этого пришлось поставить линкор в док. Пока заделывали дырки и исправляли наружные листы обшивки, почистили днище и покрасили. После этого взялись за первое котельное и надводные пробоины. Наводим порядок во внутренних отсеках. Да, работы ещё много. — Пошли, надо глянуть всё своими глазами. «Петропавловск» встретил меня грохотом всевозможных пневмомолотов, кое-где и фонтаном искр от сварки. Третья башня, которая была повреждена в бою, сейчас находилась без крыши и со снятой лобовой плитой. Что с ней будут делать я не знаю, может изготовят новую, или снимут с «Полтавы». А возможно есть какой-то способ её отремонтировать, хотя вряд ли. Во внутренних отсеках также шли работы полным ходом. Уже заканчивая обход корабля, и направляясь к трапу, я вдруг подумал — «Пока линкор стоит на ремонте, и похоже, что до ледостава его в строй не введут, а это значит стоять ему тут до весны. А раз так, то не начать ли нам на нем маленькую модернизацию, вот только надо встретиться с тем кто тут заправляет этим ремонтом. Да поговорить с ним, как он на это смотрит».