– Нет, – покачал головой Лев. – Им твоя смерть ни к чему. А вот окажись ты в их руках, они могли бы из меня все соки выжать. – Что, ради меня даже о служебном долге бы забыл? – игриво поинтересовалась Мария. – Ага. И душу заодно бы даром отдал. Оба рассмеялись, чувствуя облегчение от того, что ни один из худших сценариев не сбылся. О том, что серебристый «Hyundai» с оторванной дверкой найден, Гурову сообщили еще по пути домой. Бандиты бросили его во дворе одного из домов в Огородной слободе. Оперативно разыскать автомобиль помогли сообщения в социальной сети одного из наблюдательных жителей этого дома. Он даже выложил несколько фотографий. Правда, как сообщили сыщику, лица преступников на них разобрать очень трудно. Оперативники уже выехали к внимательному москвичу, чтобы снять показания, а заодно изъять и оригиналы фотографий для детальной обработки их техниками. А с самим «Hyundai» уже работают криминалисты. – Светлану жалко, – грустно проговорила Мария, едва Гуров закончил телефонный разговор. – Не переживай. Это просто царапина. Зато потом на театральных «капустниках» будет рассказывать, как она в настоящей перестрелке с бандитами побывала. – Просто царапина? Да ты знаешь, как она своей кожей гордилась? А теперь шрам останется. Придется «пластику» делать, а это уже совсем не то… – А чего такого? – пожал плечами Лев. – Сейчас пластические хирурги чудеса творят. От шрамика и следа не останется. – А что будет, когда журналисты пронюхают, что она «пластику» делала? – возмутилась Мария. – Думаешь, кто-нибудь поверит, что она только шрам от пули исправляла? Напишут, что и коррекцию фигуры делала, и лицо подтягивала… – Ой, Маш, да ладно! Не такая она и звезда, чтобы внимание журналистов к своей персоне привлекать. Вот из тебя бы они точно сенсацию сделали… Хотя, почему «сделали бы»? Завтра точно во всех газетах будет: «Знаменитая Строева попала в перестрелку!» – Эх, и льстец ты, Лева! – рассмеялась Мария. – Продолжай! Я сделаю вид, что смущаюсь!.. Тяжелым разговор стал уже дома, когда Гуров предложил жене не ехать на гастроли, а побыть несколько дней дома, под охраной сотрудников полиции. Поначалу Мария отшучивалась от настойчивого предложения мужа, утверждая, что лучший способ спрятаться от бандитов, это сразу загримироваться в Бабу-Ягу и ехать так на гастроли. Дескать, в таком виде никто ее не узнает и никогда не найдет! Гуров продолжал настаивать. Он убеждал Марию в том, что любая поездка может для нее кончиться трагически. Что в провинции, а тем более в поезде, он не сможет обеспечить ей надлежащую защиту, а преступники могут посчитать, что она видела их в лицо и сможет опознать. Тогда Строеву еще раз попытаются захватить в заложницы, а живой в любом случае не выпустят. В итоге Мария уступила здравому смыслу мужа. – Хорошо, я остаюсь, – сдалась актриса. – Но за это с тебя, Лева, новое пальто! Утром в Главк Гуров поехал только тогда, когда к подъезду дома поставили на круглосуточное дежурство оперативников. Идея «домашнего ареста» Марии явно не нравилась, но она понимала, что так мужу будет спокойнее работать. Провожая его в Главк, она с серьезным видом посоветовала: – Разбирайся побыстрее со своими убийцами. Я еще тебе на Новый год подарок не купила. А заказывать по Интернету с доставкой не люблю. Мне вещь нужно руками потрогать, прежде чем приобретать. Вспомнив вчерашний разговор с Марией, Гуров еще по дороге позвонил домработнице Морозовой Елене Коваленко и попросил прийти в Главк прямо с утра. Голос женщины показался ему слегка напуганным, но причину этого понять было трудно. Может быть, она что-то знала о смерти Челнокова и боялась, что этот факт всплывет, а может, просто волновалась из-за того, что ее вызывают в полицию. Лев усмехнулся – слишком мало людей на его памяти испытывали радость, приходя в отделы полиции, и слишком многие испытывали облегчение, уходя оттуда. Когда он зашел к себе в кабинет, Станислав уже был там, просматривая отчет криминалистов по найденной в Огородной слободе машине. Серебристый «Hyundai» числился в угоне примерно около двух недель. Номера на нем тоже были краденые – от другой машины. И, по заключению экспертов, их меняли неоднократно – винты крепления госномеров часто выкручивали. Видимо, так бандиты старались не примелькаться в камерах видеонаблюдения. Отпечатков пальцев в салоне нашли предостаточно, но только лишь одни из них были в базе данных. Принадлежали они Салтыкову Александру Георгиевичу, дважды судимому рецидивисту из Ростова-на-Дону. Месяц назад он был освобожден условно-досрочно. Из судебных ограничений, наложенных на него, было лишь обязательство не менять места жительства без уведомления уголовно-исполнительной инспекции. Судя по имеющейся информации, о своей поездке в Москву Салтыков инспекторов не уведомлял. – Лева, посмотри! – Крячко протянул другу два личных дела. – Наши птички в одном гнездышке кантовались. Гуров бегло просмотрел личные дела. Действительно, Алиев и Салтыков вместе отбывали наказание в одной из колоний общего режима в одно и то же время. Оба отбывали срок в одном отряде и по сходным преступлениям. Очевидно, что тогда они и успели сдружиться. Вопрос только в том, кто из этой парочки верховодил в группе? Узнай сыщики этот факт, вычислить заказчика покушения на Челнокова, закончившегося убийством, не составляло бы большого труда. А вот в том, что не убийство было целью нападения на журналиста, Гуров был теперь уверен практически на все сто процентов. К явному непрофессионализму исполнения заказа добавилось то, что оба известных персонажа никогда не были замешаны в тяжких и особо тяжких преступлениях. От уличной шпаны их отделяло лишь то, что оба имели богатое криминальное прошлое. Так что вряд ли серьезные люди дали бы этим гопникам заказ на убийство. Скорее всего, Алиеву с Салтыковым поручили что-то забрать у журналиста, а они перестарались. И тут снова на первый план выходил Григорян. По имеющимся данным, только у него могло возникнуть желание найти какие-то документы в «коллекции» Челнокова. Гурова смущало лишь то, что Салтыков был из Ростова-на-Дону, где проживал бывший муж Морозовой. Впрочем, его к делу мог привлечь и тюремный кореш. Но зачем Салтыкову было так рисковать, уезжая из дома в Москву, где был большой шанс «засветиться» в полиции? Алиев вполне мог бы из своих столичных дружков сколотить команду. Да и тот факт, что пальчики остальных лиц, найденные в угнанной машине, не проходили по полицейской картотеке. Зачем было привлекать на дело людей без криминального прошлого? Или их использовали вслепую? Или преступники работали над этим делом вдвоем, а остальные отпечатки пальцев принадлежат хозяину автомобиля и его пассажирам? Впрочем, последнее казалось Гурову маловероятным. Учитывая подготовку Челнокова, вряд ли Салтыков с Алиевым напали на него вдвоем. Кроме того, пальчиков москвича в «Hyundai» обнаружено не было. Не исключено, что в машине он находился только в перчатках, но в момент нападения на Марию в салоне автомобиля было минимум три человека. Из-за сильной тонировки задних стекол Гуров не рассмотрел, сколько бандитов сидело в иномарке, но с заднего сиденья стреляли двое, и кто-то еще должен был машину вести. Ни Мария, ни ее подруга о количестве и внешности нападавших тоже ничего не могли сказать. – Стас, на всякий случай позвони в Ростов-на-Дону, – попросил Гуров. – Пусть пробьют Салтыкова, может быть, он на месте, а пальчики его еще с прошлых лет остались. – Лева, ты меня за практиканта держишь? – возмутился Крячко. – Я еще с утра туда звонил. Обещали проверить Салтыкова. Заодно запрос железнодорожникам послал. Потребовал пробить паспорт Салтыкова, а еще тот, на который сим-карту Лещинского покупали. Кстати, ты почему задержался? Привычки опаздывать за тобой что-то не замечалось. С Марией что-то не так? – С Марией все в порядке, – ответил Лев. – Просто ждал, пока ко мне оперов пришлют. – Значит, уговорил ее на гастроли не ехать? – догадался Стас. – И как она после вчерашнего? – Ты же Машу знаешь, – улыбнулся Лев. – Она все восприняла как съемки очередного фильма. Уверяла меня, что никакой опасности нет и никто за ней после неудачной попытки похищения больше охотиться не будет. Крячко хмыкнул, зная характер Марии, и снял трубку зазвонившего телефона. С пропускного пункта доложили, что пришла Елена Коваленко, и он велел проводить ее в кабинет. Женщина выглядела испуганной и взволнованной. К тому же, судя по мешкам под глазами, либо плохо спала ночью, либо плакала недавно. Косметики на ней было существенно больше, чем вчера в доме у Морозовой, и Гуров решил, что она, видимо, пыталась скрыть следы бессонной ночи или же «народная избранница» не одобряет пользование макияжем у прислуги. – Присаживайтесь, Елена Сергеевна, – предложил он. – Проблем с тем, чтобы отпроситься у Анны Степановны, не было? – Нет. Все хорошо, – коротко ответила Коваленко. – Расскажите мне о Вячеславе Челнокове, – с ходу попросил Лев. Елена слегка вздрогнула, пристально посмотрев на Гурова, и со вздохом произнесла: – Значит, вы знаете? – Что выросло, то выросло! – кивнул Лев. – А что именно мы должны знать? – Ну, про нашу связь со Славой, – немного удивленно произнесла Елена. – Что у нас с ним отношения были. Личного характера. И Гуров понял, почему в «бухгалтерской книге» Челнокова ни разу не упоминалось ее имя. То ли журналист интимом расплачивался с ней за информацию, то ли действительно испытывал к миловидной женщине какие-то чувства. Как бы то ни было, причина ее бессонной ночи и пролитых слез стала понятна. – Вы догадываетесь, кто мог заказать убийство Челнокова? – спросил он, и лицо женщины исказила гримаса ненависти. – Эта тварь, Морозова! Кто же еще? – почти выплюнула фразу Коваленко. – Почему вы так решили? – Она всегда Славика ненавидела, – резко ответила Елена. – Сколько раз говорила, что когда-нибудь попросит кого-нибудь ему голову оторвать. Видимо, это «когда-нибудь» и настало. А ведь я его предупреждала, просила оставить Морозову в покое. Что, других персонажей, что ли, нет? А он только посмеивался. Досмеялся, дурак! – Почему вы вчера мне о своих подозрениях не сказали? – А вы сами не догадываетесь? Она бы меня сразу уволила. Еще неизвестно, как вы себя бы повели и кому поверили. Она же депутат, а я – так, никто и звать никак. – Так почему же сегодня решили об этом сказать? – встрял в разговор Крячко. – Что-то за ночь изменилось? – Изменилось! – с вызовом ответила Елена, обернувшись к Станиславу. – Я всю ночь думала, как правильно поступить, и решила, что буду последней гадиной, если из-за того, чтобы остаться на работе, стану скрывать, кто именно Славу убил. – Значит, вы уверены, что это она? – вновь задал вопрос Гуров. – Ну, не на сто процентов, – замялась Коваленко. – Доказательств у меня никаких нет. Если она и общалась с бандитами, то не дома, и ни разу при мне про это не упоминала, даже когда пьяная была. Но сердце мое чувствует, что это Морозова на Славу бандюг натравила! Гуров чуть заметно усмехнулся. Уже вторая женщина указывает ему на Морозову как на главную подозреваемую. Сначала Мария, неизвестно почему, сделала такой вывод, а теперь и Коваленко. Впрочем, мотивы последней вполне понятны. Она слышала угрозы в адрес любимого, знала о враждебных отношениях друг к другу Морозовой и Челнокова, а когда журналиста убили, естественно, сразу стала обвинять во всем свою работодательницу. – А вас не задевало, что Челноков использует ваши рассказы о Морозовой в своих статьях? – сменил он тему. – Задевало? Да я сначала радовалась! Думала, так этой твари и надо. А оно, видите, как получилось… Коваленко на несколько секунд замолчала, стараясь сдержать слезы, а потом рассказала о своих отношениях с работодательницей. По словам Елены, Морозова была тяжелым человеком. Могла накричать на прислугу, могла оштрафовать за любую мелочь, а когда выпивала, могла и попытаться ударить. Несколько раз Елене только чудом удавалось увернуться от летящих в нее предметов и шлепков по лицу. А в обычном состоянии хозяйка обращала на свою домработницу внимания не больше, чем на мебель в своем доме. То, что рассказала Коваленко, не совсем вязалось с тем образом Морозовой, который сложился у Гурова после личной беседы с ней. Трудно было понять, где Елена говорила правду, а где несколько преувеличивала отрицательный образ своей работодательницы под влиянием горя от смерти возлюбленного. – А почему вы сами не уволитесь? – поинтересовался Лев, когда Коваленко закончила свой рассказ. – А в другом месте будет лучше? – пожала она плечами. – Все они одним миром мазаны. – Будем повторно допрашивать Морозову? – с сомнением в голосе поинтересовался у друга Крячко, когда они отпустили Коваленко. – А смысл? Все, что у нас есть, это голые подозрения домработницы. Даже если мы их предъявим депутату, она скажет, что Коваленко ее оговорила. И Елена работу потеряет, и Морозова, если она виновата, будет настороже. Когда Гуров отправился на доклад к Орлову, Станислав вместе с техниками принялись проверять связи оппозиционного политика Золотарева на предмет его возможного пересечения с тремя подозреваемыми. Сыщики были уверены, что его звонок Гурову был как-то связан со всеми последующими событиями – и с попыткой подкупа, и с нападением на Строеву. И если найти между кем-то из фигурантов тесную связь, это значительно облегчило бы расследование дела. Генерал, хоть и не был в хорошем настроении, особо мрачным тоже не выглядел. К его удивлению, вчерашнее давление со стороны руководства и политиков сегодня стало заметно слабее. Был лишь звонок от замминистра с приказом предоставить свежий доклад о ходе расследования убийства Челнокова не позднее 11.00, да еще отзвонился один из депутатов Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции. Этот настоятельно просил Орлова доложить, если на следователей начнут оказывать давление. Генерал клятвенно пообещал это сделать. – Ну, доложить ему о твоих похождениях? – поинтересовался Орлов, с иронией глядя на Гурова. – Петр, давай без показухи! – поморщился тот. – Сами как-нибудь разберемся. – Что с задержанным Лещинским собираешься делать? – Отпущу под подписку, – пожал плечами Лев. – Похоже, нового он ничего не скажет, да и не нужен пока. Некоторые предполагаемые убийцы журналиста уже известны. Он рассказал генералу о том, какую информацию сегодня утром они получили от экспертов. Орлов довольно кивал – в министерство будет что доложить. А вот с Морозовой посоветовал быть поосторожнее. – У нее связи во всех структурах власти, – хмыкнул генерал. – Я тут свои справки наводил. Она и с политиками, и с силовиками неплохо дружит. Покровители у нее есть везде. Ходят слухи, что ее собираются на должность замминистра куда-то протолкнуть. Так что без железобетонных доказательств к ней лучше вообще не суйся. Иначе заставят меня вас обоих от расследования отстранить. Сам знаешь, я человек зависимый… – Ой, да не строй из себя сирого и убогого! – ухмыльнулся Лев. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! К тому времени, когда Гуров вернулся от генерала, Крячко с ребятами из технического отдела успели сделать довольно детальный анализ связей Золотарева. Они обработали материалы средств массовой информации, страницы в соцсетях, детализацию телефонных звонков из приемной, квартиры и мобильного телефона политика и еще многое другое. Конечно, большую часть работы сделали техники, но Станислав тоже был доволен собой.