– Тогда мы большим кругом обойдем это место и коснемся его на обратном пути, – решил Ник Картер. – Это будет лучше всего, тем более что я хотел бы увидеть это место своими глазами. – Хорошо, так я и сделаю. – Отлично! Теперь вы, вероятно, знаете, каким образом Кварц устроил побег? – Как так? – спросил тюремщик, очевидно, не понявший скрытый смысл вопроса сыщика. – Я хочу сказать, теперь вы уяснили себе, каким образом доктор Кварц сумел так бесследно исчезнуть, или еще нет? – Откровенно говоря, в этом отношении я все еще блуждаю в потемках. – Но ведь это весьма просто: доктор Кристаль укокошил старика Мальгара и приготовил своему учителю прекрасный уголок в овине… Черт возьми, вот так идея! – внезапно прервал он себя. – Что случилось, мистер Картер? – Прейс, теперь я понимаю, как я мог не узнать Кварца, когда мы болтали с мнимым отшельником. Это был вовсе не Кварц, а Кристаль, который нарядился Мальгаром! – Вы так думаете? – Да, конечно! Неужели вы еще не понимаете, как одно обстоятельство связано с другим? – нетерпеливо спросил Ник Картер. – Нет, – сознался тюремщик, оставивший всякую надежду понять сокровенный смысл заявления сыщика. – Ну простите меня, я такой вот тугодум. – Послушайте, Прейс, ведь все дело ужасно простое. Старик в ящике умер не раньше, чем часов шесть тому назад. Это вы заметили? – Возможно, мистер Картер, но ведь я не врач и в мертвецах мало понимаю. – Тем не менее вы, вероятно, согласитесь с тем, что если бы старик был мертв более продолжительное время, то труп успел бы уже закоченеть и нам не удалось бы посадить его на стул. – Но я все-таки еще не понимаю… – Кристаль шатался здесь, пока не подкупил старика и не привлек его в качестве сообщника. Они сошлись на том, что доктор Кварц после побега скроется здесь в овине. Вот почему тот и был защищен от попыток насильственного вторжения. – Да, вряд ли кто догадался бы искать Кварца именно в овине, – заметил тюремщик. – Вот видите, и доктор Кварц имел бы достаточно времени, чтобы не спеша подготовить свое дальнейшее бегство внутрь страны или за границу. – Но зачем же они убили старика? – спросил тюремщик, и по выражению его лица стало ясно, что он все еще не вполне понимает всю комбинацию. – Видите ли, Прейс, одна из любезных привычек доктора Кварца состоит в том, что он подобным способом выражает свою признательность лицам, которым он обязан содействием. У этого негодяя на совести столько убийств, что на десяток больше или меньше для него не играет роли. Он немедленно устраняет более мелких своих пособников, но и самые близкие его помощники подвержены рано или поздно той же участи, так как в сердце этого изверга нет ни капли жалости. – Бедняга Мальгар! Мошенником, правда, он был заправским, а все-таки страшно подумать, что его зарезали, как курицу, – проворчал тюремщик. – Не исключено, что у доктора Кварца на это были еще и другие причины. Быть может, он еще не имеет возможности продолжать свое бегство, и ему показалось более безопасным гулять по окрестностям под личиной старого отшельника. Он и не подумал спросить на это разрешения у старика, а просто-напросто отправил его на тот свет. Доктору Кварцу не впервые даже по пустяковым причинам уничтожать целые семьи! – Но где же он находится в настоящее время? Вы ведь сказали, что не он, а доктор Кристаль нарядился Лорбертом Мальгаром? – Совершенно верно. Допускаю, что доктор Кварц – преступник хитрый, ушлый и многоопытный – все-таки чувствовал себя не совсем в безопасности в этом овине, а потому и разыскал другое убежище. Легко допустить, что в таком случае Кристаль воспользовался маской, дающей ему возможность свободно общаться со своими подельниками, не возбуждая ничьего подозрения. – Но ведь у дверей овина вы видели его в обычном костюме? – недоумевал тюремщик. – Правда, но и тут я догадываюсь, в чем суть. Застав нас сегодня утром у каменоломни, он сразу же заподозрил нас, и вполне основательно, так как доктор Кристаль – человек слишком образованный, и на него моя вздорная болтовня должна была произвести обратное действие, чем на Мальгара, так как настоящий Лорберт Мальгар едва ли мог претендовать на какой-либо образовательный ценз. Вот моя чепуха и усилила подозрения Кристаля. Он, однако, не подал виду, а ушел с намерением вернуться к вечеру. На самом же деле он принял свой обыкновенный вид и возвратился, чтобы проследить за нами, не возбуждая подозрений. Не найдя нас у каменоломни, он подошел к воротам овина и постучал, чтобы убедиться, не находимся ли мы внутри. Затем быстро скрылся, но я убежден, что он появится у каменоломни еще задолго до захода солнца. – Понимаю, – проворчал Прейс, – я полагаю, он вернется один, и тогда мы будем иметь дело только с ним, а не со всеми тремя. – Да, этого опасаюсь и я, – ответил сыщик, наморщив лоб, – вероятно, Кристаль предостерег своего учителя и Занони, и те поторопились скрыться куда-нибудь подальше. – Ничего, мистер Картер, – возразил тюремщик со злобным смехом. – Мы заставим говорить этого доктора Кристаля. – Нет, друг мой, вы ошибаетесь, – ответил Ник Картер. – Кристаль скорее даст разрезать себя на куски, чем выдаст Кварца или Занони. Впрочем, поживем – увидим. Я убежден, что он предложит нам пойти с ним к овину, конечно, только для того, чтобы познакомить нас поближе с «петлей-палачом». В этом отношении он следует примеру своего учителя: он не доверяет нам, и этого для него достаточно, чтобы попытаться уничтожить нас. – Ну что ж, мистер Картер, он опоздает, так как «петля-палач» уже занята, – насмешливо буркнул Прейс. Ник Картер рассмеялся, а затем они оба погрузились в тщательное изучение каменоломни. За два часа до захода солнца Ник Картер, надевший свои очки таким образом, чтобы они отражали все, что было за его спиной, спокойно сказал своему спутнику, работавшему рядом с ним: – Не оглядывайтесь, Прейс. У опушки леса только что показался наш приятель. Картер продолжал стучать молотком по камням без перерыва, да и тюремщик работал в поте лица, как будто на самом деле собирался открыть золотоносную жилу. Ник Картер обернулся только тогда, когда шаги приближавшегося человека раздались в непосредственной близости. – А, милостивый государь, – сказал он, потирая руки, – вы вернулись на несколько часов раньше, чем предполагали? – Я обещал вернуться, и черт меня возьми, если я не сдержал своего слова, – проворчал мнимый Мальгар своим характерным грубым голосом. – Совершенно верно, только вы оказались слишком аккуратны. – Ну как обстоит дело с обещанным открытием? – спросил старик. – К крайнему своему прискорбию, должен сообщить вам, милостивый государь, что я ужасно ошибся в своих предположениях, – со вздохом сознался Ник Картер. – Значит, вы меня надули? – Отнюдь нет! Если кто нас и обманул, то только обманчивый вид этих скал. – То есть с золотом ничего не выйдет? Ник Картер должен был сознаться самому себе, что Кристаль превосходно играл свою роль: выражение разочарования на его лице было настолько неподдельно, что провело бы всякого другого. – Нет, милостивый государь, – поторопился уверить его сыщик, – то, что я сказал, я с некоторыми ограничениями утверждаю и теперь. – Ерунда, не болтайте такой витиеватой чепухи, если хотите, чтобы я понимал вас, – грубо прервал его мнимый Мальгар. – Объясните мне лучше, что мне думать о всей этой истории? – Я настаиваю на том, что если не сама каменоломня, то, во всяком случае, окрестности ее содержат золото, – продолжал Ник Картер тоном убежденного ученого. – Значит, вы успели уже обнюхать всю окрестность? – Отнюдь нет, я не позволил бы себе этого, не имея на то вашего разрешения. Я только прошел немного дальше и осмотрел некоторые другие участки; строение их почвы утвердило меня в моем первоначальном предположении. – Следовательно, вы провели в каменоломне не целый день? – спросил самозваный Мальгар. – Конечно, нет, через час после вашего ухода мы убедились, что наши старания будут здесь без всякого результата. Мы пошли в другое место и возвратились только для того, чтобы сдержать данное вам слово. – Давно ли вы вернулись сюда? – Около часу, – поторопился ответить сыщик. – Неужели ваш приятель немой, что не говорит ни слова, а стоит, как олух? – спросил мнимый отшельник, указывая на Прейса. – Он мой ученик и редко принимает участие в моих научных беседах. – Значит, вы остаетесь при своем мнении, что тут, в скалах, есть золото? – Этого я утверждать не стану, – с ударением ответил Ник Картер, – но что в этой местности содержится много серебра, за это я готов поручиться всем моим научным авторитетом, причем мы имеем дело с серебром, готовым для чеканки. – Хмм! Не пройдете ли вы ко мне в мой овин, чтобы там рассказать мне все это подробнее? Судя по моему виду, вы думаете, что мое жилище не очень-то привлекательное, вы ошибаетесь – в нем можно жить довольно удобно. – Мне доставит громадное удовольствие принять ваше приглашение, – с добродушной улыбкой отозвался сыщик, низко кланяясь. – Тогда пойдемте. Ведь вас не шокирует то, что я живу в овине? – проворчал старик. – Отнюдь нет, ни капли! Когда они дошли до ворот овина, старик приказал своим спутникам немного подождать. Сам же он быстро свернул за угол, и Ник Картер ясно заметил, как он там отодвинул какую-то бочку и дернул за прикрепленную поблизости нее веревку. Раздался тяжелый глухой удар внутри овина, и сыщик понял, что тяжелая гиря над дверями рухнула на пол. – Я привязал на цепь свою большую собаку, – соврал старик, возвратившись к Картеру и Прейсу. – Другие собаки находятся в само́м овине у окна. – Хорошо, – коротко заметил Ник Картер. – Должен предупредить вас, – предостерег старик, – что мои собаки хорошо выдрессированы и не трогают посетителей, если они приходят, для того чтобы осмотреть мою коллекцию камней. А поэтому, как только вы войдете в овин, сейчас же направьтесь к шкафу на левой стороне и вытяните ящик. Тогда мои собаки вас не тронут, иначе я ни за что не ручаюсь, так как они очень злые. С этими словами старик открыл дверь и указал на место, где, как хорошо знали оба его спутника, находился соединенный проволоками с «петлей-палачом» шкаф. Они отлично поняли, что коварный замысел мнимого Мальгара клонился к тому, чтобы немедленно убить их. Ник Картер, конечно, не боялся петли, а уже заранее радовался сюрпризу, приготовленному доктору Кристалю. Открыв ворота, доктор Кристаль вошел первым внутрь овина, где почти ничего не было видно из-за темноты.