Украсть ее оказалось настолько легко, что даже не было похоже на воровство. «Да и не воровство это вовсе, – уверяла Рен саму себя. – Мисс Фрейе Жестяная Книга не нужна, а всем остальным в Анкоридже наплевать, что она пропала. Так какое же это воровство!» И все-таки жаль, что ей приходится покидать Анкоридж, совершив подобный поступок. Чувство вины не оставляло Рен все время, пока она прилаживала к хлебнице прощальную записку, которую сочиняла весь вечер, и когда крадучись вышла из дома на улицу, уводящую куда-то вдаль под серебристо-звездным небом. * * * Днем, расставшись с Гарглом, она сбежала вниз с холма и сразу направилась в Зимний дворец. Мисс Фрейя по-прежнему торчала в своем огороде, только теперь была занята бесконечным обсуждением с миссис Скабиоз подробностей постановки спектакля, который младшие школьники будут исполнять на празднике Луны. Рен пошла в библиотеку и достала с полки тот деревянный футляр, что мисс Фрейя показала ей утром. Вынула Жестяную Книгу, снова заперла ящичек и преспокойно водворила на место. Через открытое окно было слышно, как мисс Фрейя говорит: – Прошу тебя, Виндолен, зови меня просто Фрейя. Мы с тобой так давно знаем друг друга… Рен выскользнула из библиотеки, потом из дворца и поспешила домой, засунув Жестяную Книгу глубоко под куртку и борясь с угрызениями совести. * * * Луна застряла в шпилях Зимнего дворца, будто унесенное ветром перо. В окне комнаты Фрейи Расмуссен светилась лампа; Рен, пробегая мимо, мысленно попрощалась: «До свидания, мисс Фрейя!» И ей захотелось плакать. Накануне дома было еще хуже. Весь вечер слезы выступали у нее на глазах всякий раз, когда она задумывалась о предстоящем расставании с папой, и даже стало казаться, что покинуть маму тоже будет нелегко. Рен успокаивала себя тем, что уходит не навсегда. В один прекрасный день на Анкоридж явится принцесса Пропащих Мальчишек и все вновь станут счастливы. Перед тем как отправиться в постель, к немалому удивлению отца, Рен нежно обняла его. Наверняка он решил, что дочь расстроена из-за недавней ссоры с матерью. Спустившись в район машинных отсеков, Рен торопливо зашагала к краю города. Вскоре тень от верхнего яруса над головой осталась позади, и перед девочкой открылась широкая улица с двумя полуразрушенными складскими зданиями по бокам. В это мгновение у нее на пути возник Коул. Рен обеими руками прижала к груди сумку и попыталась пронырнуть мимо, но мужчина сделал шаг в сторону и снова загородил дорогу. Его глаза зловеще мерцали на заросшем густыми волосами лице. – Что вам от меня надо? – спросила Рен, стараясь, чтобы голос звучал не испуганно, а сердито. – Не ходи туда, – промолвил Коул. – С какой стати? Куда хочу, туда хожу. И вообще, о чем это вы? – О Гаргле. Вчера ночью я видел с верхушки холма, как ты выходила из пиявки. Он просил тебя помочь ему? Ты согласилась? Девочка молчала. – Рен, Гарглу нельзя верить, – сказал Коул. – Он был совсем мальчишкой, когда мы работали вместе, но уже тогда отличался коварством. У него очень хорошо получается скрывать свои истинные намерения и использовать других людей в собственных интересах. О чем бы он ни просил тебя, не делай этого. – И как же вы меня остановите? – с вызовом спросила Рен. – Расскажу твоим родителям. – Хорошо, расскажите, можете и мисс Фрейе рассказать, ей тоже будет интересно, – продолжала дерзить Рен. – Если раскачаетесь. Только вы не станете никому рассказывать, так ведь? Если бы вы хотели рассказать маме и папе, то давно бы сделали это, сразу после того, как я вышла из «Автолика». Однако вы своих не предаете. – Что ты понимаешь в… – начал было Коул, но, пока подыскивал подходящие слова, Рен прошмыгнула мимо и что есть духу бросилась наутек, только металлическая лесенка в конце улицы загудела под ботинками и затихла, когда девочка спрыгнула с последней ступеньки на землю. На бегу сумка била ее по спине, сердце колотилось, готовое выскочить из груди. Рен оглянулась, ожидая погони, но Коул все так же стоял на прежнем месте, не двигаясь, и смотрел ей вслед. Она махнула ему рукой, повернулась и побежала вверх по склону холма. * * * Эстер в ту ночь заснула быстро. Том тоже начал было дремать, но вдруг очнулся, потревоженный чем-то. Только гораздо позже он поймет, что его разбудил звук притворяемой входной двери. Том лежал с открытыми глазами в темноте и прислушивался к биению собственного сердца. Временами оно как бы пропускало удар, иногда возникала боль, или даже не боль, но болезненное ощущение, будто что-то не так в груди, там, где много лет назад ее пронзила пуля Пеннирояла. Том всегда чувствовал себя хуже после физической нагрузки. Вот и теперь, не надо было утром колоть так много дров. Но кто-то же должен их наколоть, иначе ему пришлось бы объяснять Эстер насчет болей в груди и она бы, конечно, разволновалась и заставила его пойти на прием к Виндолен Скабиоз, городскому врачу, которая устроила бы целое обследование и, как опасался Том, докопалась бы до чего-нибудь серьезного. Слава богам, хорошо прожиты все эти годы с Эстер и Рен, а дальше будь что будет. Однако его будущее уже мчалось к нему бегом вдоль проспекта Расмуссен, через Заполярную аркаду, по Сириус-Корт; влетело через калитку во двор, перепрыгнуло через ступеньки крыльца и стало колотить кулаком в дверь. – Квирк всемогущий! – Том испуганно сел в постели. Эстер рядом застонала и перевернулась на другой бок, не в силах до конца очнуться от сна. Он откинул одеяло и в ночной рубашке бросился вниз в прихожую. За стеклянными филенками входной двери смутно маячила чья-то расплывчатая фигура, похожая на привидение, и барабанила по деревянной раме, во весь голос выкрикивая имя хозяина дома. – Коул, ты? Открыто! – Том распахнул дверь. Коул не впервые поднимал его с постели, принося плохие вести. Однажды, когда Анкоридж был еще ледоходным городом, Эстер в одиночку улетела на «Дженни Ганивер», и Коул буквально материализовался из ночи, чтобы сообщить об этом Тому. Тогда он был совсем мальчишкой. А теперь, заросший длинными волосами и бородой, с дико вытаращенными глазами, был похож на полоумного пророка. Коул ворвался в прихожую, опрокинув вешалку для головных уборов и рассыпав по полу древние футляры для мобильных телефонов, которые коллекционировал Том. – Да тише ты! – попытался он призвать к порядку нежданного гостя. – Какая муха тебя укусила! – Рен, – невпопад выдохнул бывший Пропащий Мальчишка. – Рен, там… – Рен спит у себя в комнате, – начал Том, но тут же с тревогой вспомнил, как странно дочь обняла его, прощаясь на ночь, и пораненную щеку, которую, по ее словам, оцарапала, когда забрела в колючие кусты. Вспомнил возникшее у него смутное ощущение какой-то двусмысленности в поведении дочери. – Рен! – позвал он, задрав голову. – Ее там нет! – выкрикнул Коул. – Она ушла! – Как ушла? Куда? Эстер, спустившаяся уже до середины лестницы, на ходу натягивая рубашку, побежала обратно и ногой распахнула настежь дверь спальни Рен. – Боги и богини! – услышал Том возглас жены, а потом она выскочила на лестничную площадку. – Том, ее нет! И сумки нет, и пальто! – Может, она полуночничает где-нибудь вместе с Тилди Смью? – неуверенно предположил Том. – Здесь же Винляндия, в конце концов. Что с ней приключится? – Пропащие Мальчишки, вот что! – бросил Коул. Он мерил шагами прихожую, глубоко сунув руки в карманы старого, засаленного пальто. Помещение наполнилось запахом его неухоженного тела. – Помнишь Гаргла? Прислал мне записку! Пишет, помоги кое-что стибрить. Что – не знаю. Похоже, Рен следила за мной и попалась к ним в лапы, а теперь они ее используют. У них сейчас встреча. Эстер прошла на кухню и вернулась с клочком бумаги: – Том, взгляни-ка… В руке она держала записку от дочери. Мои самые любимые папа и мама! Я решила уехать из Винляндии. Здесь объявились Пропащие Мальчишки. Но не волнуйтесь, они хорошие. Они возьмут меня с собой. Я увижу плавучие города, Охотничьи земли и весь-весь огромный мир, и со мной случится много приключений, не хуже ваших. Простите, что не сказала вам «до свидания», но иначе вы бы меня не отпустили. Не беспокойтесь за меня, я скоро вернусь и расскажу много интересного. Я люблю вас. Ваша Рен. Эстер опустилась на колени и принялась отдирать с пола прихожей ковровое покрытие. Под ним был вмонтирован сейф, в котором предыдущий владелец дома, торговец, хранил свои ценности. Сейчас в нем находились лишь несколько картонных коробок с патронами и револьвер. Эстер выхватила оружие, сдернув с него промасленную тряпку. – Где они, Коул? – спросила она. – Эт!.. – попытался остановить ее Том. – Мне следовало сказать вам раньше, – пробормотал Коул, – но ведь это Гаргл. Гаргл! Он спас мне жизнь когда-то… – Где они?! – В бухте на северном берегу. В том месте, где опушка леса ближе всего к воде. Только прошу, никто не должен пострадать! – Раньше надо было думать! – отрезала Эстер, проверяя действие спускового механизма. Все оружие, какое перепало ей в свое время от охотников Архангельска, она выбросила в море с борта Анкориджа, еще когда тот дрейфовал на льдине. Но этот револьвер сохранила – так, на всякий случай. Он, конечно, не такой красивый, как другие: нет ни оскаленной волчьей пасти на рукоятке, ни серебряного орнамента на стволе. Обычный увесистый черный «шаденфройде»[4] тридцать восьмого калибра – уродливый, но надежный инструмент убийства. Эстер полностью снарядила магазин шестью патронами, щелчком поставила его на место и засунула револьвер за пояс. Потом протиснулась мимо Тома к двери, на ходу сорвав с вешалки пальто. – Разбуди людей, – бросила она ему через плечо и скрылась в ночной тьме. * * * С самой высокой точки острова Рен могла видеть «Автолик», похожий на расположившегося на мелководье краба с подогнутыми ножками, в той же бухте, где впервые увидела Гаргла. На поверхности воды мерцали отблески голубоватого света из открытого люка пиявки. Рен начала торопливо спускаться вниз по еле заметной тропинке, протоптанной оленьими копытами, между деревьями и колючими кустами утесника по направлению к силуэту, напоминающему одновременно краба и паука, оступаясь на податливой земле, спотыкаясь о торчащие корни деревьев, глотая ночной, холодящий горло воздух. Гаргл стоял в сапогах по щиколотку в воде возле края сходни, спущенной из открытого люка. Ремора была рядом, а когда Рен подошла поближе, по сходне спустился Селедка и присоединился к ним.