– Извините, что хотел сесть назад. Привычка, знаете ли. Молодой человек глубоко затянулся и стряхнул пепел в окошко. Он окинул взглядом лицо да Силва с деланно невинным видом, который мог бы выглядеть комично, не будь парень так напряжен. – Что Рамона… – он прикусил губу и поспешил загладить ошибку. – Что девушка вам рассказала? Значит, её зовут Рамона… Прелестное имя для прелестной девушки, и, как он помнил, такое фигурировало в списке жильцов Коронадо. Имя достаточно редкое, значит, поддающееся опознанию. Ладно, это можно проверить позже; молодой человек ждал ответа. – Сказала, вам нужно скрыться на несколько дней. Это все. Он потянулся к зажиганию, но передумал и повернулся к парню. – Еще она сказала, что вы передадите мне остальные деньги. 950 конто. – Я знаю, – молодой человек щелчком выбросил сигарету и полез в карман. Да Силва нахмурился, увидев размер конверта. – Я просил в старых крузейро. – Извините, – парень был искренне огорчен, – но девятьсот пятьдесят конто в старых крузейро – это такая пачка, что в руках не удержишь. Но вам не стоит беспокоиться. Эти заверили в Муниципальном банке Нова Игуасу, в их филиале на авенида Варгас. – Он заглянул в лицо да Силва. – Заверены, значит, банк их гарантирует. – Я знаю, что значит заверены. – буркнул да Силва, – и не беспокоюсь. – Он хмуро улыбнулся. – Уверен, вы не стали бы пытаться всучить мне бумажки, годные лишь на подтирку! Сняв ногу со сцепления, он откинулся на сиденье и взглянул на спутника. – Успокойся, там всего лишь фавела, а не тюрьма… Да Силва уставился на Вильсона саднящими от боли глазами. – Должно быть, я взял не ту бутылку. Есть у тебя какие-то глазные капли? – Нет, но… – Черт, больно… – Подожди, у меня есть что-то не хуже… Вильсон исчез в ванной и через несколько секунд вернулся с маленькой бутылочкой. – Сядь, откинь голову назад. Смотри в потолок. И держи глаза открытыми. Да Силва подчинился. Вильсон кивнул. – Вот так… Он следил, как капли падали в уголок каждого глаза, потом вставил пипетку обратно в бутылочку. Да Силва попробовал моргнуть, потом ещё раз, и кивнул. – Лучше, гораздо лучше. – Хорошо. Вильсон отодвинулся. – А теперь рассказывай, что ты закапал? Ты выглядишь так, будто пытался плыть в "Кровавой Мэри". – Это было бы лучше, – усмехнулся да Силва. – Предполагалось, что это станет частью маскировки. Сработало, и это главное. Парень меня не узнал. Хотя, – добавил он ради справедливости, – наверняка и не сумел бы. – Кто тебя не узнал? – нахмурился Вильсон. – Тот высокий тощий парень в ужасной рубашке сливового цвета? Ты его знаешь? – С виду. Нас не представили, – он вдруг запнулся и нахмурился. Откуда ты знаешь, что он высокий и тощий? И цвет его рубашки? – Я вас засек в бинокль, когда вы выходили из машины, и очень хорошо разглядел, пока вы шли к лачуге. – Вильсон сменил тему. – Вернемся к тебе. Кто… – Бинокль? Неплохая идея… – да Силва подошел к окну; бинокль лежал на стуле. Он взял его и поднес к глазам, медленно настраивая фокус. – Там им воспользоваться не удастся, но здесь… – Он уныло покачал головой и опустил бинокль на стул. – Неплохая идея. Особенно днем. Во всяком случае, его надо оставить до завтра, а потом мы начнем получать кое-какие ответы. – С чего ты взял? – Он не пошел бы на такие трудности и расходы только чтобы исчезнуть из вида меньше чем на сутки, – попытался объяснить да Силва. – Если тебе нужно исчезнуть на день, можешь провести его в кино. Завтра я его проведаю, если достану нужное средство для глаз. Или даже пойду туда, опять навредив своим глазам… – Ты идешь на то, чтобы вредить своему здоровью, – саркастически заметил Вильсон, – не зная, кто он? Да Силва покосился на него, прошелся и снова сел. – Его зовут Чико Хавьер, и у отца его денег куры не клюют. – Сын Хавьера? Франсиско Хавьера? – Верно. Я видел Чико довольно часто. Он чемпион по теннису в клубе "Флуминенсе", и я часто наблюдал за его игрой. Но в таком большом клубе, как "Флуминенсе", никто не знает всех и каждого. Единственный раз я столкнулся с Чико лицом к лицу двенадцать лет назад, когда он был подростком. Уверен, он меня не помнит. О Чико что-то было в спортивной прессе, и среди прочего там упоминалось, что он на последнем курсе юридического факультета в университете Рио. Вильсон был раздражен и раздосадован. – Ты хочешь сказать, что мы остались в городе из-за какой-то университетской заварушки? И в самом деле думаешь, что его подружка рассказывала правду о традициях братства? Да Силва постучал по карманам в поисках спичек, нашел коробок на стойке бара и закурил. – Ах, мой наивный друг, богатые люди перестают быть богатыми, если выбрасывают полмиллиона крузейро в день на студенческие шалости. Предложи мне наша красавица десять конто вместо тысячи, мы были бы сейчас на полпути к Гойя. – Испорченное радио… – Уже хорошее. Я купил лампы… – он вернулся к прежней теме. – Твой бинокль видно не сумел тебе показать, как Чико нервничал. И это была не игра, не страх из-за приема в братство. Что они затевают, я пока не пойму, но уверен, что энергичный и честолюбивый офицер полиции должен это узнать. – Как? Что, если твой друг Чико Хавьер станет отрицать, что вообще тебя видел, или был в Кататумбе? Что тогда? – Тогда, – усмехнулся да Силва, – ему придется объяснить его отпечатки пальцев на моей зажигалке. Его отпечатки есть на водительских правах, помнишь? И его пачка новых крузейро зарегистрирована в банке, а там свою личность не скроешь. Нет, мы его включили в пьесу. – Что не объясняет, как ты собираешься выяснить суть их затеи. Да Силва щелкнул пальцами. – Я знаю: пойду к девушке и спрошу. Вильсон прищурился. – А когда ты выяснил, кто она? – А я тебе не говорил? – сокрушался да Силва. – Чико сегодня утром проговорился. Ее зовут Рамона Веларес, живет она в квартире 1612 в Коронадо. И спорю, у неё белый ковер, рояль и множество картин на стенах. – Из этого ты сможешь сделать вывод, что они затевают? – Вот именно. Да Силва смял сигарету и встал. – Отмыться, побриться – и в путь. Вильсон внимательно разглядывал высокого бразильца. – Насколько я помню, они выбрали господина Зе за твою физиономию, способную самого дьявола перепугать. И твое полицейское удостоверение ничего не изменит. Только заставит твою красотку ещё больше замкнуться. Если ты в самом деле хочешь получить ответ, почему не привлечь синьора Хавьера – старшего? Как отец он должен знать, во всяком случае, может иметь представление о том, что затевает его сын. Думаю, это идея получше, чем визит к девушке. – Но девушка приятнее, – возразил да Силва и ухмыльнулся. – Нет, если честно, синьор Хавьер меня не любит, и я не очень его жалую. Когда-то он пытался выставить меня со службы, но силенок не хватило. Теперь он крупная фигура, в отличие от меня, – он снова улыбнулся. – Понимаешь? И ему просто наплевать! Я недостаточно важен, чтобы быть врагом столь важной особы. – Забавная история, – Вильсон потянулся за бутылкой, налил обоим и толкнул один бокал по стойке бара. – Садись и рассказывай. Твоя красавица все равно ещё дрыхнет. Только десять утра. У тебя ещё полно времени. – Пожалуй. Да Силва снова сел и придвинул бокал. Потом с мрачным видом откинулся на стуле, вертя бокал в крепких руках. – Ладно, – наконец протянул он, – помнишь, я тебе рассказал о встрече с молодым Чико? Вот тогда это и случилось. На магистрали Дутра произошла серьезная авария. Я был в Нова Игуасу на проверке и возвращался домой. Туда я прибыл всего через несколько минут после происшествия. Пришлось вмешаться, подождать прибытия скорой. Была ночь, сразу после полуночи, слегка моросило. И было темно. Нигде ни огонька, только свет моих фар, ну и, конечно, огни скорой. Случилось так: трейлер без огней остановился у поворота посреди дороги. Не спрашивай меня, почему остановился – мы не знаем, у нас не было возможности спросить шофера – мы его не нашли, хотя, поверь, искали. Так или иначе, – да Силва умолк, чтобы глотнуть, и вернулся к воспоминаниям о той ночи, – как я сказал, моросило, дорога была мокрая. Машина Хавьера, огромный "кадиллак" вышел из-за поворота не слишком быстро, судя по тормозным следам, но шансов у него не было. Он въехал в трейлер. Когда я приехал, женщина была ещё жива, умерла она в скорой, по пути в больницу. Она сидела на заднем сиденье с мальчиком и, очевидно, схватила его, чтобы защитить, когда увидела, что происходит. Ей сломало позвоночник и швырнуло на переднее сиденье. Наверное, ещё она ударилась о пепельницу в спинке – в этой модели она выступает почти на дюйм. Врачи и не пытались определить, что у неё повреждено: они и так знали, что умерла она не от пневмонии и её не съели пираньи. Я помню только, что она не кричала, не плакала, даже не стонала – только смотрела. И я прекрасно помню, что нам с трудом удалось вызволить мальчика из её рук, чтобы извлечь её из разбитой машины и погрузить в скорую. В одном им повезло: машина не загорелась. Он допил и отставил бокал, а потом невесело улыбнулся. – Хочешь слушать дальше? Ладно… мальчик не пострадал, мать прикрыла его своим телом. Отец в потемках метался возле машины. Он сидел впереди, радом с шофером, но не пострадал. Просто был в шоке. Шофер рассек лоб от удара об обогреватель лобового стекла. Странно только, что обогреватель треснул со стороны пассажира, – добавил да Силва. – А статистика происшествий такого рода показывает, что водителя рулевое колесо скорее защищает… – Значит, машиной управлял не шофер, – пожал плечами Вильсон.