Его разбудил свет солнца. Яркий свет проникал в окно. Он был в своей комнате в доме на острове, укрытый белой простыней. Окно выглядело как новое, и следов вторжения не было. Но что-то изменилось. Справа от его кровати стоял металлический штатив с пластиковым пакетом, висящим сверху. Он был полон прозрачной жидкости. Трубка тянулась от пакета к игле, вонзенной в ладонь Зака. — Это солевой раствор. Тебе нужно было восстановить уровень воды. Зак посмотрел в сторону голоса. Майкл сидел в кресле слева от его кровати. — Как ты? — А как вы думаете? — он лег и посмотрел на потолок. Все вернулось: комната, нехватка сна, допросы. И ради чего? Игры Майкла? Зак не впервые ощутил злость на старика. — Вы зашли слишком далеко, буркнул он. — Слишком далеко? — Майкл удивился. — Это уж вряд ли. Допросы — это не прогулка в парк. Зак задумался. — Я провалился, да? — сказал он. — Это была проверка, и я ее провалил. — Некоторые проверки, — сказал Майкл, — невозможно пройти. Не стоит так строго себя судить. Допросы — это сложно, и мы постарались сделать так, чтобы ты не знал, что это было упражнение. Думаю, ты неплохо справился. Рафаэль и Габриэлла хорошо поработали с тобой. Зак нахмурился. Несмотря на гнев, он был разочарован, не смог это скрыть. — Да, но я раскололся в конце. — Все раскалываются, — сказал Майкл, — в конце. Поверь, если бы ты был на настоящем допросе, ты никак не смог бы избежать неминуемого. Мы выбрали пытку нехваткой сна. Это эффективно, но чаще всего похитители не будут такими терпеливыми. Поверь, ты заговоришь. Они это знают, и ты это знаешь. Вопрос в том, сколько ты продержишься. — Если я заговорю, в чем смысл сопротивляться? — Причин много. Может, со временем ты найдешь способ сбежать, может, если мы узнаем, что ты в беде, мы сможем отправить команду спасения. Может, будет важно для операции, чтобы ты потянул несколько часов, пока похитители… — он помедлил. — Пока они не убьют меня? — Конечно, мы надеемся, что до этого не дойдет. Но я могу дать тебе два совета. Первый: не зли похитителя. Будь податливым, не бросай вызов. Не стоит давить. — А второй? — Не забывай первый раз. Ты хорошо держался. Ты протянул двадцать семь часов. Это хорошо. Ты знаешь, что можешь сделать это. Помни это. Майкл встал и обошел кровать. — С твоего позволения, — сказал он, — я уберу капельницу, — Зак кивнул, и старик вытащил иглу из его ладони. — Ай! Майкл игнорировал его. — Спускайся, когда будешь готов. Рафаэль и Габриэлла тебя ждут. Нужно кое-что обсудить. Он пошел к двери. — Постойте, — сказал Зак. Майкл остановился. — Я думал, что никто не должен был знать об этом. Кем были люди, забравшие меня? — Это был отряд из штаба особых сил в Херефорде, — ответил Майкл. — Но они не знают, кто ты. Они верили, что это была настоящая операция. — Они привыкли похищать детей? Майкл приподнял бровь. — Они привыкли следовать приказам. И они делали вещи хуже, чем кража тебя из спальни, уверяю. — А Габс и Раф? Я видел их из вертолета. Они знали? — Конечно. Зак ощутил волну недовольства. — А комната? Где она была? Майкл впервые улыбнулся. — Тут, конечно, — сказал он. — Я говорил, что в этом доме есть тайны. Ты долго тут будешь? Нужно многое обсудить. Зак не спешил. Он не мог, даже если бы хотел. Его мышцы затекли, тело было слабым. Он медленно оделся, словно инвалид, и когда он спускался по лестнице, он сжимал перила. Майкл не сказал, что будет в кабинете, где все они встретились в день его прибытия, но Зак решил, что он будет там. Полгода комната была недоступной — он пару раз трогал ручку двери. Но сегодня дверь отреагировала на его прикосновение. Он вошел, увидел Майкла за столом, Габс и Раф были по бокам от него, обрамленные большими окнами, все смотрели на дверь. Раф оставался на месте, лицо было без эмоций, но Габс поспешила к нему с тревогой в больших глазах. Она обняла его и поцеловала в щеку. — Это всегда худшее, милый, — прошептала она. — Прости, мы не могли тебя предупредить. Зак вырвался из ее объятий. — Не важно, — сказал он и ощутил укол вины от расстроенного лица Габс. — Вы сделали, что должны были, — он огляделся. — Мистера Питерса не будет? — К сожалению, у него дела в другом месте, — сказал Майкл. — Видимо, он — четвертый, кто знает, кто я. — Естественно. Присаживайся, Зак, — Майкл указал на кожаное кресло возле камина, и Зак сразу же сел. — Мне нравится твой прогресс, — сказал он. — Вас тут не было. — Рафаэль и Габриэлла сообщали мне. Ты в хорошей форме. Думаю, пора тебя активировать. Зак нервно сглотнул. — Что это значит? — спросил он. — Это значит, что мы отправим тебя на поле. — Еще проверка? Пауза. — Нет, Зак. Не проверка. Это будет по-настоящему. Габс хотела что-то сказать, но Майкл поднял руку, чтобы остановить ее. Он выдвинул ящик из стола, вытащил тонкий прямоугольный предмет в двадцать пять сантиметров длиной, коснулся его. Свет в комнате потускнел, и белая панель спустилась с потолка у стены напротив Зака. — Удобно сидишь? — спросил Майкл. Еще прикосновение, и картинка появилась на панели. Там был мужчина. Ему было под пятьдесят, хотя было невозможно сказать точно, потому что его кожа была без морщин, кожа была натянута у глаз и по краям лица, что намекало на пластическую операцию для омоложения. Его кожа была темной от природы, глаза были карими, а черные волосы были зачесаны назад. Он не улыбался и не хмурился, лицо было лишено эмоций. — Это, — сказал Майкл, — Цезарь Мартинез Толедо. У мексиканцев две фамилии — от отца и матери. Цезарь известен как сеньор Мартинез, и он — самый крупный и властный наркобарон в Мексике. Около восьмидесяти процентов кокаина на улицах Британии из его картеля. Он, говорят, поставляет листья коки из Колумбии, перерабатывает их в кокаин в лабораториях, скрытых в мексиканских джунглях. Он импульсивен и харизматичен. И он, наверное, самый жестокий человек в Центральной Америке, и если ты хоть немного понимаешь политику местности, ты знаешь, что это что-то означает. Майкл коснулся прибора. Фотография сменилась черно-белой зернистой фотографией, и Зак не сразу понял, что там было. Пыльная улица со старыми хижинами по бокам. На земле лежал кривой труп. — Эта фотография была сделана около полугода назад. Тело принадлежит сообщнику Мартинеза, который решил присвоить его деньги. Его нашли застреленным у дороги. Появилась третья фотография. Там было дерево с низко висящими ветками. С веток за шеи висели пять тел, они отчасти сгнили, двое из них были детьми. — У Мартинеза есть склонность к повешению, — тихо сказал Майкл. — Парень с пулей в голове? Это тела его жены, двух детей, сестры и брата. Их повесили в их деревне как предупреждение для тех, кто думал, что воровать у Мартинеза — хорошая идея. Никто не осмеливался трогать их, пока плоть на костях не сгнила. Даже так никто их не похоронил, боясь разозлить его. Зак в ужасе смотрел на фотографию, на трупы детей. Там появилась фотография другого мужчины, почти такого же страшного, как фотография трупов. Он был ужасно худой, с бритой головой и торчащей бородой. Но не волосы поразили Зака, а правый глаз — его отсутствие. Кожа заросла на пустой глазнице, будто глаза там никогда не было. — Адан Рамирез, — сказал Майкл. — Прозвище Калака, «скелет». Я бы не звал его так в лицо. Он — глава безопасности Мартинеза, выполняет его грязную работу. Мартинез — мозг за операцией, главная фигура. Но Калака — сила. Невозможно сказать, сколько людей он убил. Может, он и сам не знает. Наверное, после первой пары дюжин перестаешь считать. Здоровый глаз Калаки глядел с панели. — Он выглядит как псих, — сказал Зак. — Неплохое описание, — ответил Майкл. — Он подходит для работы, которую ему дает Мартинез. Но его нельзя недооценивать. Калака — хитрый, в чем-то хитрее Мартинеза, — Майкл смотрел на Зака, а тому было не по себе. — Если Мартинез такой монстр, — сказал он, — почему мексиканское правительство ничего с ним не делает? — Хороший вопрос, Зак. Ответ простой: коррупция. Мартинез — один из самых богатых людей в мире. Он в таком положении, что может подкупить высокопоставленных лиц правительства. Годами Англия и Америка давили на мексиканское правительство, чтобы Мартинеза арестовали. Но он держит их под каблуком. И пока он в Мехико, он неприкасаемый.