Американец вздохнул, затем посмотрел на свои часы. «Даю вам одну минуту. Если я заинтересован в разговоре, я дам вам еще минуту. Если ты действительно чертовски развлекаешься, тебе дается третья минута». Он указал на диван перед собой. «Тогда я ухожу навсегда». Рима заговорила, когда они с мужем сели. «Это просто замечательно. Благодарю вас». Мужчина сказал: «Ваш водитель… он подъедет сюда после того, как припаркуется?» Тарек кивнул. «Он хочет получить пулю в глаз?» Теперь Тарек поморщился. «Нет. Конечно, нет. Мы скажем ему, что вы наш гость. Он будет ждать снаружи». Теперь агент указал на пару больших фотографий в рамках на стене в другом конце комнаты. Это были портреты, один мужчины, другой женщины, и на вид им обоим было около двадцати пяти. «Дети?» Рима кивнула. «Есть шанс, что они заскочат к маме и папе, пока я здесь?» Тарек ответил резко. «Нет. Никаких шансов вообще». Американец в кресле сказал: «Хорошо. Сначала произведите перевод.» Тарек достал из сумки свой ноутбук, открыл его и в течение трех минут перевел деньги на счет. Пока это продолжалось, Мустафа вернулся в квартиру, припарковав машину, и был удивлен, увидев незнакомца, сидящего с его доверителями. Его левая рука скользнула под куртку, но Тарек поднял руку и заверил бывшего сирийского солдата, что все в порядке, и они отправили его подождать в коридоре. Американец подтвердил банковский перевод с помощью своего смартфона, затем посмотрел на пару. «Часы тикают». Рима сидела тихо во время перевода, но теперь она улыбнулась незнакомцу в своей гостиной. «Как вас зовут, сэр?» Теперь американец усмехнулся, закатив глаза. «Вас, ребята, слишком много». «Мне жаль», - сказала она. «Разве это не вопрос, который задают таким мужчинам, как вы?» «Называйте меня как хотите, док, но у вас есть сорок пять секунд, чтобы это сделать». Тарек быстро заговорил. «Возникло осложнение». Еще одно легкое закатывание глаз. «Извините, ребята. Никаких возвратов.» «Вы неправильно поняли. Для вас это не проблема. Ты был великолепен. Как и было объявлено. Нет, проблема в мадемуазель Медине.» Мужчина в кресле потянулся за пистолетом и схватил его со стола, напугав обоих сирийцев. Затем он наклонился вперед и засунул его за пояс на пояснице. «Ты уже теряешь меня. Если я похитил не ту леди, то это вина того, кто у вас есть, кто добыл вашу информацию. Не я.» «Она была правильной женщиной», - сказала Рима. Американец склонил голову набок. «Так… она не его любовница?» Теперь ответил Тарек. «Так и есть. Но… она также и нечто другое. Кое-что, о чем мы не знали, когда посылали тебя спасать ее.» Он посмотрел вниз на свои руки, а затем снова вверх. Рима наклонилась ко мне. «Она мать. Ее четырехмесячный сын вернулся в Сирию». Дедушкины часы отсчитали еще несколько секунд, прежде чем американец просто сказал: «Упс». «Ее ребенок в настоящее время находится под присмотром няни, под охраной сотрудников службы безопасности в ее доме в Дамаске». Американец испустил вздох, явно понимая, к чему клонится разговор. «И это та часть, где ты говоришь мне, кто твой папа». Тарек сказал: «По словам мадемуазель Медины, отцом ребенка является Ахмед Аззам». Посетитель теперь смотрел в пространство. «Это вносит свой вклад в работу, не так ли?» Халаби изо всех сил пытались понять разговорную речь, но Тарек ответил: «Аззам знает об этом своем любимом ребенке. Фактически, это он защищает своего сына с помощью членов своей собственной службы безопасности». Теперь американец выпрямился в кресле. Тарек мог сказать, что ему было искренне любопытно, что означало, что у него, вероятно, была еще минута, чтобы убедить человека помочь его делу. Он спросил: «Защищаю его от… кого?» Рима ответила. «От его жены, Шакиры Аззам. Она знала об измене; в этом мы уверены. Мы не знаем, известно ли ей о ребенке». «Итак… весь ваш план состоял в том, чтобы подставить Бьянку, чтобы она отказалась от плана Ахмеда против русских, надеясь, что это может ослабить режим. Но Медина оставила ребенка в Сирии, ребенка, к которому Ахмед имеет доступ. Она должна быть довольно дерьмовой матерью, чтобы отвернуться от Аззама сейчас».